Александр Грановский - Крестовые походы: в 2 т. Т. 1. Страница 15

Третьей к Константинополю подошла армия Раймунда IV де Сен-Жиля, графа Тулузского. Она вышла в поход в октябре 1096 г., прошла по маршруту Лион -Женева — Милан — Верона и затем по побережью Адриатики через Хорватию и Далмацию к Диррахию. Решение не переправляться на кораблях через Адриатику, вызванное, видимо, бережливостью графа, было ошибочным. Через Хорватию прошли без помех, но в течение 40-дневного зимнего похода на скалистых тропах Далмации армия подвергалась постоянным нападениям славян, которые буквально шли за ней по пятам, при этом Раймунд все время руководил действиями арьергарда. При подходе к границе Византии закончилось продовольствие, и армия страдала от голода. В Диррахии уже ждали посланцы императора и отряд печенегов, чтобы сопровождать тулузцев по старой дороге Виа-Эгнация, по которой недавно прошли итало-нормандцы Боэмунда. Раймунд отправил посланцев в Константинополь, чтобы известить о своем прибытии.

Византийские печенеги постоянно следили за тулузцами и при попытках грабежа нападали на них. В одной из стычек были убиты два провансальских барона, в другой раз был ранен и попал в плен сам епископ Адемар, отделившийся от армии. Впрочем, он был немедленно отпущен, когда печенеги узнали, кто он такой. Город Русса (Кешан), приветливо встретивший войска Боэмунда две недели назад, был взят штурмом и разграблен тулузцами.

У города Родосто (Текирдаг) крестоносцы встретили своих посланцев вместе с посланником императора, передавшим письмо с сердечными приветствиями Алексея и приглашением как можно скорее прибыть в Константинополь, где его ожидают Готфрид и Боэмунд. Испугавшись, что важные решения будут приняты без него, Раймунд де Сен-Жиль немедленно отправился в Константинополь, куда прибыл 21 апреля.

В отсутствие графа и епископа Адемара, оставшегося лечить рану в Фессалониках, солдаты начали грабить окрестности. Однако прибывшие крупные силы византийцев напали на тулузцев и обратили их в бегство, захватив их обоз. Известие об этом Раймунд получил перед аудиенцией у императора. Раймунда хорошо приняли, разместили во дворце снаружи у городской стены и попросили прибыть в императорский дворец. Главным желанием Раймунда было назначение его командующим походом. Однако его позиция была ослаблена отсутствием епископа Адемара, духовного руководителя крестоносцев, на поддержку которого он рассчитывал. В Боэмунде граф увидел своего главного соперника. Разозленный полученным известием и дружеским общением императора и князя, граф решительно отверг требование Алексея принести присягу.

Граф Раймунд считал себя назначенным папой руководителем священного похода, и, кроме того, среди вождей крестоносцев он был, пожалуй, единственным, кто у себя на родине не имел сюзерена. Графство Тулузское, так же как и герцогство Аквитания, в то время не было леном короля Франции и вообще ничьим леном. К тому же, дать присягу императору означало для Раймунда опуститься на один уровень с другими вождями крестового похода. Граф заявил, что принял крест не для того, чтобы сражаться за кого-либо иного, кроме Бога, ради Него он оставил свои владения. Вот если бы император присоединился к походу, тогда граф охотно признал бы его старшинство. Обещать этого Алексей не мог, и разговор зашел в тупик. Не помогли ни просьбы, ни угрозы. Не помогло и вмешательство Боэмунда на стороне императора. Это вмешательство навсегда поссорило Раймунда и Боэмунда и, как ни странно, сблизило графа с императором на почве общей ненависти к нормандцу. 27 апреля 1097 г. епископ Адемар привел тулузскую армию к Константинополю. Наконец, с помощью Адемара удалось принять компромиссное решение: убедить графа Раймунда дать обещание от своего имени и от имени своих людей не причинять вред владениям и жизни подданных императора. Отношения между императором и графом улучшились. Этому способствовал и отъезд Боэмунда, после чего Алексей в беседе наедине объявил Раймунду, что нормандец никогда не станет главнокомандующим.

Последней к Константинополю подошла северофранцузская армия. В отсутствие графа де Вермандуа ею командовали герцог Нормандский, его свояк граф де Блуа и граф Фландрский. Армия вышла в поход в октябре 1096 г., пересекла Альпы, в Лукке ее встретил и благословил папа Урбан. В Риме французы посетили гробницу святого Петра и двинулись через Монте Кассино в нормандские владения на юге Италии. Герцог Апулийский Рожер Ворса признал герцога Робера верховным главой всех нормандцев, а своему шурину графу Роберу Фландрскому передал несколько ценных реликвий; волосы Богоматери и мощи апостола Матфея и святого Николая Мирликийского граф отправил домой. Герцог Нормандский и граф де Блуа остались зимовать в Италии, а граф Фландрский со своими войсками переправился из Бари в Диррахий и пошел по следам других крестоносцев в Константинополь. Герцог Робер и граф Этьен переправились в Диррахий весной и в начале мая 1097 г. также подошли к Константинополю.

Французы прошли без столкновений с греками, их вожди без сопротивления присягнули императору и получили богатые подарки. Этьен де Блуа писал жене — дочери Вильгельма Завоевателя: «Твой отец, моя любимая, раздавал многим и помногу, но столько едва ли». Французам было разрешено даже небольшими группами и в определенное время посетить константинопольские церкви. Крестоносцы были поражены богатством и размерами города, роскошью его дворцов, обилием и разнообразием товаров на рынках. Их удивило холодное отношение к ним людей, которых, как они думали, они пришли спасать. Зависть и презрение к грекам породили враждебность, впрочем, греки отвечали им тем же.

Когда французские бароны приносили присягу императору, один из них сел на императорский трон, и тот не осмелился сделать ему замечание, «зная высокомерие франков». Когда князь Боэмунд указал барону на неприличие его поступка, тот воскликнул, глядя на императора: «Что за невежа, он сидит, в то время как так много знатных стоят перед ним!». Чересчур дружеское общение предводителей похода с императором и принесение ими присяги вызвали недовольство рядовых: «Как могли столь храбрые и суровые рыцари так поступить? Вероятно, их вынудила к этому жестокая необходимость», — говорит Аноним.

Глава 5.

Взятие Никеи

В апреле и мае крестоносцы переправлялись через пролив на азиатский берег. Они расположились в полевом лагере Пелеканон, временное командование принял герцог Готфрид.

Между тем слухи о прибытии огромной армии франков взбудоражили мусульманский мир: «В этом году [490 от хиджры, или 1097] начало приходить много сообщений о том, что армии франков появились со стороны моря в Константинополе с силами, которые невозможно сосчитать из-за их множества. Эти сообщения стали следовать одно за другим и передаваться от одного к другому, и людей охватили страх и растерянность», — сообщает арабский историк XII в. Ибн аль-Каланиси.

Немецкий историк XIX в. Б. Куглер пишет: «Более всего может приближаться к истине то, что заранее объявил папа Урбан, а именно, что было 300 тысяч хорошо вооруженных воинов, за которыми, конечно, следовал еще длинный обоз из слуг и монахов, женщин и детей, шпильманов [жонглеров] и девок». Более точным, видимо, будет предположение, что общая численность четырех рыцарских армий, включая рабочих, слуг и женщин, не превышала 90–100 тысяч, а общее количество воинов — 50 тысяч. Еще тысяч 15 вооруженных паломников присоединилось к ним по дороге или прибыло позже на кораблях. По тем временам это были очень крупные силы. Армия Вильгельма Завоевателя, высадившегося в Англии, насчитывала около 7 тысяч человек, а английский король Генрих V в 1415 г. отправился завоевывать Францию с армией в 12 тысяч человек.

Еще до прибытия северофранцузской армии в Константинополь, в конце апреля, Готфрид вышел из лагеря Пелеканон. Крестоносцы заняли лагерь Кивето, а затем осторожно, выслав вперед разведку и авангард, выдвинулись к Никее. «Так мы дошли до Никеи, столицы Романии, в четвертый день от майских нон [4 мая] и стали там лагерем», — говорит Аноним. Через три дня подошли армия Боэмунда, возглавляемая Танкредом, остатки крестьянских толп во главе с Петром Пустынником, а также небольшой отряд византийцев под командованием Мануила Вутумита с осадными машинами. Сам Боэмунд остался в Константинополе договариваться с императором о снабжении крестоносцев.

Никея — столица Никейско-Иконийского султаната — была первым вражеским городом, лежавшим на пути крестоносцев. Город контролировал дороги через Анатолию, и его нельзя было оставлять незанятым в тылу. Никея, известная своими Вселенскими церковными соборами, расположена на небольшой возвышенности посреди котловины, окруженной горами, на восточном берегу Асканий-ского озера, ее западные стены поднимались прямо из мелководья, общая длина стен была более семи километров, образуя неправильный пятиугольник, город защищали 240 башен. Готфрид расположился лагерем перед северными воротами, Танкред — перед восточными. Лагерь перед южными воротами должны были разбить еще не подошедшие графы Раймунд и Робер. Император Алексей прибыл в лагерь Пелеканон, чтобы быть поближе к сражающейся армии и держать под контролем снабжение.