Владимир Мавродин - Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв Страница 15

Недовольные киевляне - а недовольные составляли большинство мужского населения Киева - сейчас же собрались на вече у Туровой божницы, стоявшей вдали от Ярославова двора, на том самом Подоле, где бушевала "простая чадь" в 1068 г., память о чем была еще жива.

Игорь с братом своим Святославом во главе дружины направились к Туровой божнице. Игорь стал с дружиной в отдалении, а Святослав подъехал к киевлянам. Киевляне потребовали отстранения княжеских тиунов - Ратшу и Тудора, которых они обвиняли в разграблении Киева и Вышгорода, потребовали также, чтобы князь сам вершил суд и чтобы оба Ольговича принесли им, "киянам", присягу на кресте. Святослав исполнил требование киевлян. Сойдя с коня, он целовал крест за себя и за брата, и обещал киевлянам, что теперь и тиун будет "по их воле" и не будет им от князя "никакого насилья". После этого Святослав вместе с "лучшими мужами" из киевлян возвратился к брату, которому сказал, что он принес присягу киевлянам на условии отстранения ненавистных народу тиунов, восстановлении суда самого князя и создания "уроков", т. е. правил, которыми впредь должны будут руководствоваться тиуны. Игорь повторил церемонию присяги киевлянам: "целовал крест по всей их воле".

Но киевляне не успокоились. Они кинулись на двор тиуна Ратши, на дворы "княжих мужей" - мечников и разгромили их.

События в Киеве в 1146 г. говорят о возросшем значении киевлян - ремесленников и торговцев - в политической жизни Киевской земли. Большую роль начинают играть вечевые сходы "киян". Как равные с равными, договариваются киевляне с князьями, и князья "целуют крест", т. е. приносят присягу горожанам. Сам акт присяги происходит в торжественной и напряженной обстановке вечевого схода.

Роль веча в Киеве еще более усилилась после того, как 13 августа 1146 г. на киевское княжение вступил внук Мономаха Изяслав Мстиславич.

Киевляне охотно поддержали его в борьбе с ненавистными Ольговичами. Они вместе с сельским людом окрестных земель обрушились на сторонников последних. Дома и дворы дружинников и слуг Ольговичей были разграблены, имущество и скот захвачены. Пострадали и монастыри, поддерживавшие Ольговичей. После этих событий вече приобрело еще большее значение. Оно помогало князьям или отказывало им в поддержке. Так, например, киевское вече отказалось откликнуться на призыв Изяслава Мстиславича к киевлянам идти походом на другого Мономашича - Юрия Долгорукого. Киевляне заявили: "не можем на Владимирово племя руки поднять".

Так, описывая княжеские распри и войны, летописец невольно раскрывает нам картину могучих социальных движений, которые едва не сделали Киев таким же вечевым городом, какими стали Новгород и его "младший брат" - Псков.

Конечно, не следует полагать, что в этих событиях Мономашичами руководили симпатии к народным массам, а Ольговичами - к феодальной верхушке. И те, и другие были феодалами. Но одни, памятуя успех и популярность деда - Владимира Мономаха, искали сочувствия и поддержки у киевлян и добивались этого некоторыми уступками и социальной демагогией, умело играя на авторитете Мономаха, а другие продолжали грубую политику насилия и пренебрежения к массам, и только грозные августовские события 1146 г. заставили их считаться с "киянами". И среди сторонников Мономаха были представители духовенства и боярства, недобрым словом поминавшие "простую чадь", восставшую в 1068 г., и посаженного ею на престол в Киеве князя Всеслава. И сами Мономашичи не раз своими действиями вызывали справедливый гнев трудового люда.

В частности, это проявилось в день смерти Юрия Долгорукого, на которого за десять лет до этого киевляне отказались поднять руку. Киевский великий князь Юрий Долгорукий умер в Киеве 15 мая 1157 г. Как уже не раз бывало, смерть князя послужила поводом к восстанию в Киеве. Восставшие разгромили дворы Юрия и его сына Василька, расположенные в городе, и двор князя за Днепром. Летопись сообщает, что всюду по городам и селам Киевской земли избивали "суздальцев" и захватывали их имущество ("товар их грабяче") ("Летопись по Ипатьевскому списку", стр. 336). В этих "суздальцах" следует усматривать дружинников Юрия Долгорукого, приведенных им из Суздальской земли, получивших из рук князя земли в Поднепровье и пользовавшихся частью получаемых им от населения доходов. Естественно, что эти "суздальцы", не очень уверенные в завтрашнем дне, стремились, как участники и дольщики в княжеских доходах, сколь возможно, обобрать обитателей своих вотчин, изобретая для этого всякие "неправые виры" и "продажи". Это не могло не вызвать недовольства населения, и, когда умер Юрий Долгорукий, народ расправился с ними, разделив накопленное ими имущество.

Как мы видим, угнетенные и обобранные князем и его слугами народные массы после смерти князя всегда расправляются с его "мужами" - посадниками, тысяцкими, тиунами и прочими помощниками и соучастниками князя по произволу и грабежу. Так было не раз до этого, так не один раз случалось и после этого.

Выступление сельского люда имело место и во время убийства в 1175 г. в Боголюбове, под Владимиром, боярами Кучковичами князя Андрея Боголюбского, сына Юрия Долгорукого. Из рассказа летописи мы узнаем, что дом княжий разграбили "горожане Боголюбские и дворяне", забрав "злато и серебро, порты (одежды) и паволоки (парчу)". Летописец сообщает, что когда дворяне и горожане начали делить княжое имущество, то весть об этом дошла до окрестных сел и "грабители же и из сел приходяче грабяху".

Что же это были за "грабители", пришедшие в город Боголюбов из сел?

Прежде всего, нас не должен смущать термин "грабители". "Ворами" и "разбойниками" для господствующего класса феодалов, для царского правительства были и Степан Разин и Емельян Пугачев. "Злодеями" и "преступниками" в официальных документах именуются декабристы и народовольцы, жертвовавшие своею жизнью для блага народа.

В "грабителях", явившихся в Боголюбов из соседних сел, нельзя не признать смердов, принявших участие в движении горожан и дворян Боголюбова. Выступление боголюбцев явилось толчком к восстанию смердов по всей Суздальской земле.

Ряд летописей: Лаврентьевская, Ипатьевская, Воскресенская, Тверская и др. - сообщают, что много "зла" произошло в "волости" (княжестве) убитого Андрея Боголюбского. Посадников и тиунов, детских и мечников, т. е. княжеских слуг, взимавших поборы и штрафы, творивших суд и расправу, управлявших и вотчинами князя и самим княжеством, перебили, дома их разгромили, имущество захватили (ПСРЛ, т. I, стр. 157; ПСРЛ, т. II, стр. 114-115; ПСРЛ, т. VII, стр. 90; ПСРЛ, т. XV, стр. 252).

Нет никакого сомнения в том, что в данном случае мы читаем рассказ о движении сельского люда и горожан в "волости" Андрея, где действовала его княжеская и вотчинная администрация - все эти посадники и тиуны, детские и мечники. Движение охватило всю землю ("волость"), а не один Боголюбов, и ограблению подвергся не один княжеский дом в Боголюбове, но и "домы" его многочисленных приближенных.

"Велик мятеж бысть в земли той и велика беда, и множество паде голов" ("Новгородская I летопись", ПСРЛ, т. III, стр. 16), - сообщает Новгородская летопись.

Перед нами широкое движение смердов, вызванное тяготами княжеского управления, чрезмерными поборами с сельского и городского люда. Летописец по-своему объясняет причины восстания, как бы обвиняя восставших в непонимании того, что тяготы эти естественны и неизбежны: "не ведуще глаголемого: гдеже закон, тут и обид много" ("Новгородская I летопись", ПСРЛ, т. III, стр. 115).

"Обид много" было потому, что "виры и продажи", и при ртом "неправые", всякие поборы и повинности разоряли сельский люд, и "княжой закон" для смердов превращался в свою противоположность, в "беззаконие", творимое "княжими мужами".

Вот почему смерть князя Андрея Боголюбского, убитого боярами, тяготившимися княжеской властью и стремившимися вернуть свою полупатриархальную независимость времен "старых князей", послужила поводом к восстанию сельского и городского люда по всей "волости". Восставшие мстили за "обиды" и истребляли их конкретных носителей - "княжих мужей".

В событиях 1175 г. следует видеть движение, в котором принимали участие смерды, пострадавшие от "обид", т. е. от феодального гнета. В силу данного обстоятельства события 1175 г. в Суздальской земле нельзя не считать одним из звеньев в цепи первых крестьянских восстаний на Руси.

Глава шестая. Восстания в Новгороде в XII-XIII веках

У истоков Волхова, там, где могучая, полноводная река вытекает из Ильменского озера, на обеих ее берегах раскинулся Господин Великий Новгород, второй по величине город древней Руси. Волхов делит город на две части, на две стороны. На левом берегу, на Софийской стороне, высятся стены Новгородского Кремля - Детинца и сверкают позолотой купола Софийского собора - соперника Киевской Софии.

На правом берегу лежит Торговая сторона с Ярославовым дворищем, вьются улицы Плотницкого и Славенского концов (районов). По ту сторону Волхова, на Софийской стороне, раскинулись Гончарский, Загороский и Неревский концы.