Сергей Лесной - Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории Страница 15

Наконец, мы совершенно достоверно знаем, что несколько тысяч варягов, при помощи которых Владимир Великий захватил Киев, вынуждены были выехать из Киева в Царьград, но дороги туда не знали. Они просили Владимира показать им дорогу, т. е. дать проводника. Это было в 980 году, а норманисты утверждают, что варяги так хорошо знали Днепр, что даже дали свои собственные названия порогам! У норманистов с логикой что-то не в порядке.

Вся история со скандинавскими названиями — плод печального недоразумения — удовлетворительного объяснения с точки зрения норманизма до сих пор не получила. Что это так, показывает совершенно объективный факт: до самого последнего времени норманисты продолжают печатать новые и новые работы о названиях днепровских порогов. Это значит, что старые работы их самих не удовлетворяют.

В нашей большой работе мы указали, что все объясняется легко и просто. Днепровские пороги имели двойную систему названий: 1) славянскую (новгородскую) и 2) русскую (киевскую). Никакого национального противопоставления руссов славянам у Константина Багрянородного нет. Есть упоминание двух систем названий, употребляемых теми, кто этим путем пользовался. Что обе системы названий были славянскими, видно из прямого и ясного указания Багрянородного, что 1-й днепровский порог и «по-русски», и "по- славянски" назывался "Не спи". Не может быть, чтобы целая, хотя и короткая, фраза в двух разных языках звучала и значила одинаково. Это может быть только у двух очень близких языков. Далее оказалось, что название 7-го днепровского порога при всем старании из германских корней объяснению не поддается, а из славянских не представляет затруднений (подробности см. в нашей большой работе).

Что же касается пяти остальных названий «по-русски», то исследователи не заметили следующего: 1) все приведенные названия могут быть истолкованы из германских корней лишь с большими натяжками и смысл названия порога часто стоит в противоречии, что говорится далее о свойствах порога; 2) эти трудно понимаемые названия на самом деле являются не славянскими и не скандинавскими, а греческими. Информатор Багрянородного забыл, как они звучат «по-русски» (т. е. по-киевски), но помнил, что они значат по-гречески.

Никакой путаницы не было: и арабы, и греки отлично различали Русь (Киев) и Славонию (Новгород). Путаницу создали норманисты, когда они решили, что Русь — это германцы или, еще точнее, скандинавы. Достаточно понять это — и не нужно портить бумаги новыми работами о днепровских порогах. Пороги были на Руси, путь использовался русскими купцами из Новгорода и Киева (о чем Багрянородный говорит совершенно определенно), и, естественно, они носили и славянские названия. Было лишь две системы названий.

Итак, скандинавских географических названий ни на юге, ни на севере Руси не найдено.

Народный эпос. Одно время среди норманистов господствовало мнение, что Скандинавия повлияла на русский народный эпос. Даже Илью Муромца склонны были рассматривать как славянскую копию скандинавского героя. Упустили самое главное: характер, внутреннее содержание героев русских былин, их нравственный тип. Это не искатели приключений или наживы, как герои саг. Это землепашцы, посвятившие все силы защите родины от внешних врагов и разбойников. Совершенной самобытности богатырей цикла Владимир Красное Солнышко никто из норманистов не заметил, а в этом и была вся суть.

В настоящее время сами норманисты уж не исповедуют этого тезиса. Наоборот, работы Стендер-Петерсена (1934, 1953) убеждают, что источник саг — южного происхождения. Многие сюжеты юга и востока были заимствованы скандинавами во время их службы в Византии и на Руси (отсюда даже упоминание об Илье Муромце) и перелицованы на скандинавский лад (главным образом заменой имен), ставши основой для различных саг. Стендер-Петерсен прямо называет XII век веком обогащения скандинавской культуры сокровищами юга и востока через Русь. Это говорит, напомним, ярый норманист. Таким образом, новейший норманизм видит в Древней Руси передатчика культуры с юга на север и о влиянии скандинавов на русский народный эпос либо молчит, либо ограничивается слабыми, туманными намеками.

Если же мы внимательно изучим русские былины, сказания, песни, сказки, поговорки, прибаутки и т. д., увидим совершенно ясно одно — полную независимость Древней Руси в культуре от Скандинавии. И это понятно: во-первых, между этими народами никогда не было тесного контакта, а во-вторых, культура распространяется сверху вниз, а не снизу вверх. Древняя же Скандинавия была менее культурной, чем Древняя Русь, имевшая связи на протяжении многих веков с Византией и Востоком. Мы рассмотрели достаточно полно все прямые и косвенные доказательства норманизма. Нигде мы не нашли следов пребывания германской Руси в восточной Европе, все объясняется просто и логически существованием славянской Руси на западе, которая, будучи покорена германцами, была забыта всеми. Поэтому-то и изобрели впоследствии германскую Русь. Однако в недрах истории, как мы видели, имеется много доказательств того, что норманизм — это лишь плод трагического и весьма печального недоразумения.

Глава 5

После всего вышесказанного необоснованность норманской теории ясна всякому, кто дал себе труд познакомиться с фактами истории, а не выдумками историков. Невольно является мысль:

как могла веками существовать и почему еще теперь существует эта нелепая теория, почему еще до сих пор западная наука находится в полном ее плену, совершенно не давая себе отчета, насколько необоснованна и вредна она. Рассмотрим причины, ее создавшие, и основания, позволившие ей существовать так долго. Познание причин даст нам возможность понять все всесторонне.

1. Основоположниками русской исторической науки были немцы, которые со времен Петра I поставили себе задачей создать историю Руси. Они не знали и сотой доли того, что знаем мы теперь. Да и не могли знать уже потому, что некоторые из них, пишучи историю Руси, не владели даже русским языком! (Байер, например). Столкнувшись с дикой, неграмотной Россией, они приняли, что это было так и прежде, выпустив из виду, что представляла собой Киевская Русь и в какую бездну невежества и бедности она свалилась из-за нашествия и векового владычества татар. Достаточно напомнить, что храм св. Софии в Киеве, это удивительное произведение по архитектуре и отделке, служил после разгрома татар много лет… конюшней. Открытие в 1800 году такого гениального произведения XII века, как "Слово о полку Игореве", было похоже на гром среди ясного неба: никто не мог сначала даже подумать, что русская культура того времени поднималась до высот, с которыми не могла сравниться вся западноевропейская литература соответствующего времени.

Естественно, что при такой бедности знаний о Древней Руси представления Шлецера, что наши предки были настоящими дикарями, были до известной степени обоснованны: судили по настоящему, забывая о блестящем прошлом. Выводы, к которым пришли ученые немцы, стали своего рода каноном, в достоверности которого сомневаться считалось чем-то вроде святотатства. Напрасно гениальный Ломоносов протестовал против норманской теории — голос его был "гласом вопиющего в пустыне".

2. Основные выводы были сделаны без сличения всех летописей и проверки их по многим спискам. В основу была положена Лаврентьевская летопись, кстати сказать, пестрящая пропусками, ошибками и описками. Крупная, отдельная и оригинальная ветвь русского летописания — новгородская — была оставлена без должного внимания. Когда за дело взялись более серьезно, теория уже была создана, а поэтому все новое, становившееся известным, подгоняли под уже принятую схему, а явно несогласное отбрасывали, считая за ошибку, фальшивку, а то и просто замалчивая. Естественно, что при таком положении дела прогресса знания не могло быть: мысль застыла и дальше не развивалась.

3. Многое в летописях, как мы видели выше, было понято неверно из-за того, что понимали текст, исходя из норм современного языка, а старых норм просто не знали. Ведь культурные люди того времени часто изъяснялись по-французски лучше, чем по-русски. Учебников древнерусского или славянского языка не было. Каждый судил так, "как Бог на душу положит". Так что смысл летописей изменялся до неузнаваемости.

4. Нельзя было ограничиваться толкованием неясных, темных мест, исходя только из рассматриваемого отрывка. Надо было понимать его в свете предыдущего и последующего. Необходимо было логическое понимание времени, места, условий, событий. Словом, надо было быть русским историком. А их, таких историков, не было. Ученый немец представлялся прямо-таки олимпийцем, и на него смотрели чуть ли не с благоговением. О серьезной критике их не могло быть и речи: и некому было критиковать, и небезопасно было критиковать особ, находившихся под самым высоким покровительством, критика могла быть сочтена только "продерзостью".