Луис Ламур - Мустанг Страница 15

Через некоторое время Пенелопа тихо, чтобы мог слышать только я, произнесла: - Мистер Сакетт, с вами все в порядке?

Надо сказать, вопрос был дурацкий. Неужто она думала, что я бы здесь валялся, если бы со мной было все в порядке? Я постарался заговорить, но вместо этого у меня вырвался лишь слабый хрип. Потом я хотел пошевелиться, я сделал настоящее усилие и почувствовал спазм боли по всему телу, но ничего не произошло.

Затем я услышал ее шаги, по крайней мере я надеялся, что это была она.

Пенелопа уверенно, словно всю жизнь только этим и занималась, спустилась по камням, поминутно оглядываясь, не подкрадывается ли кто-нибудь. Она остановилась рядом со мной, и я посмотрел ей в глаза.

- Значит, вы живы, - сказала она и нагнулась чуть ближе. - Нам нельзя здесь оставаться. Ральф вернется с остальными. Он знает, что вы ранены.

Она накинула мою руку себе на плечи и попыталась поднять меня, но была слишком слабой.

Я изо всех сил старался заговорить, и наконец мне удалось произнести одними губами: - Коня... Приведите моего коня.

Пенелопа быстро выпрямилась и так же быстро ушла.

Тем временем я старался пошевелить головой и мне это удалось. Потом сжал пальцам кусок камня и потянул. Камень остался на месте и я чуть сдвинулся с места. Очень осторожно и медленно я попытался поднять руку, чтобы уцепиться за скалу, однако сил совсем не осталось, и рука упала на песок. Пальцы не слушались, в голове начинало тупо и болезненно стучать. Я не думал, что серьезно ранен. Может быть я просто не осмеливался так думать, потому что быть тяжело раненым означало умереть. И тем не менее, я ранен в голову, меня временно парализовало.

Для человека, который жил, полагаясь лишь на силу мышц и быстроту рефлексов, худшего положения, чем то, в котором оказался я, не придумаешь. Я зарабатывал на жизнь умением работать и умением стрелять, без этого я ничто. У меня не было никакого образования, и если я больше не мог рассчитывать на свои мускулы, что еще мне оставалось?

Я обнаружил, что могу сгибать и разгибать кисть другой руки, и тогда, уцепившись за край скалы, подтянулся и встал на четвереньки.

Я понимал, что мне надо убираться отсюда. Эти подонки Карнсы вернутся, чтобы добить меня. Если бы я умер, они захотят убедиться и увидеть труп, если остался жив, они это узнают и будут стремиться меня прикончить.

Возвратилась Пенелопа, ведя в поводу жеребца. Я удивился, что он подпустил ее к себе, ведь мустанг очень настороженно относился к незнакомым людям. Однако у этой девушки была какая-то внутренняя сила... и смелость тоже.

Подойдя ко мне, мустанг нервно всхрапнул, почуяв кровь, струившуюся по моему лицу. Я ласково произнес: - Спокойно, малыш, спокойно.

Рукой, которая меня слушалась, я поймал стремя, Пенелопа обхватила меня за пояс и помогла выпрямиться. Но когда конь сделал первый шаг, я чуть не свалился на землю и только крепкая хватка Пенелопы удержала меня от падения.

Я едва переставлял ноги и даже не переставлял, а волочил. Мы прошли футов двадцать, когда Пенелопа, оглянувшись назад, вдруг отпустила меня, и я всем весом на одной руке повис на стремени.

Девушка одним движением поднесла винтовку к плечу и в тот же момент выстрелила, потом еще раз. Мустанг шагом волок меня по направлению к кустам.

- Вперед, малыш, вперед, - говорил я ему, и он шел вперед.

Откуда-то прозвучал выстрел, пуля взрыхлила песок рядом со мной. Еще один, и вторая пуля прошла над головой. Мустанг скакнул, но я держался до тех пор, пока мы не оказались в зарослях можжевельника. Только тогда я отпустил стремя и упал лицом на землю.

Пенелопа выстрелила в третий раз, затем я услышал, как она карабкается по скалам. После этого - тишина.

Мустанг с раздувающимися ноздрями остановился среди деревьев. Лицо было залито кровью и потом, я дрожал. Винчестер так и остался в чехле у седла, но достать его я не мог.

Неужели Пенелопу ранили? Вокруг царило удивительное спокойствие. Горячо пригревало солнце. Я чувствовал запах пыли, крови и пота. Вытянув руку, я отстегнул кожаный ремешок, удерживающий кольт в кобуре, вынул его и приготовился стрелять.

Ничто не двигалось, не было слышно ни звука. Мустанг, помахивая хвостом, потянулся к веткам кустарника, затем поднял голову и стал слушать. Я с трудом поднял голову, но не видел ничего, кроме корней и камней. Подо мной уже натекла лужа крови, моей крови.

Что случилось с Пенелопой? И где Лумис? Почему-то я не подумал раньше ни о нем, ни о Флинче.

Меня беспокоили Карнсы. Один из них меня ранил. А где Стив Хукер и его ребята? Если они поблизости, на расстоянии нескольких миль, они должны были услыхать выстрелы, потому что на равнинах звуки разносятся далеко.

Протянув руку, я ухватился за выступающий над землей корень и подтянулся поближе к стволу. Дерево было тонким, но мне не приходилось выбирать.

Хуже всего было то, что я не мог осмотреться вокруг. У меня было прикрытие, хоть и ненадежное, однако я не мог видеть, не подкрадывается ли кто ко мне.

Жива ли Пенелопа? Не ранена ли она? Я не мог двигаться, а потому не мог выяснить, все что мне оставалось - это лежать и ждать с револьвером в руке.

Топнул копытом конь. Где-то скатился по скалам камешек. Я выпустил револьвер и вытер ладонь о рубашку. Через минуту я начал разминать пальцы другой руки, стараясь вернуть ее к жизни. В голове, заставляя морщиться, стучала тяжелая боль, но кровотечение, похоже, остановилось. Через некоторое время, боясь рисковать, я снова поднял револьвер.

В горле пересохло, я страшно хотел пить. Вода была в ручье, вода была во фляге, притороченной к седлу, однако и то, и другое казались мне ужасно далекими.

Уцепившись за ствол дерева, мне удалось устроиться в полусидячем положении. Вокруг было слишком тихо, я боялся за Пенелопу.

Глядя поверх низкорослого кустарника и нагромождения камней, я искал ее, но не нашел. Внимательно оглядел устье каньона, усеянное валунами, скалистый склон и поросшую редкими деревьями равнину, полого спускающуюся к ручью.

Ничего...

А затем я услышал легкий шум за спиной. Повернув голову, я посмотрел через небольшую полянку среди деревьев и кустов. Мустанг стоял с поднятой головой, раздувшимися ноздрями, глядя направо. Я перевел взгляд туда.

Между двух кустов мескита, скрывшись за опунцией, доходящей ему до груди, неподвижно стоял Эндрю. Он держал винтовку, приготовившись к стрельбе, его глаза обыскивали густой кустарник, в котором, прислонившись к дереву, лежал я.

С такого расстояния он будет стрелять наверняка.

Глава 9

Эндрю Карнс стоял не более, чем в шестидесяти футах, но я лежал под низким разлапистым можжевельником и увидеть меня было трудно. Его глаза быстро бегали по кустам, он походил на хорька, выискивающего жертву для убийства.

Я держал револьвер в правой руке и смотрел назад через левое плечо. Чтобы выстрелить, мне нужно было повернуться, а этим я выдам свое положение. Я наблюдал за Эндрю, зная, что он может двигаться быстро, как кошка, если я шевельнусь, он выстрелит первым. На таком расстоянии я не хотел рисковать, поэтому остался лежать, надеясь, что он меня не заметит.

Он сделал шаг вперед, взглянул на коня, затем снова стал искать меня.

Надо действовать. Мне придется действовать. Как только он переведет взгляд на дальние скалы, я перевернусь и выстрелю. Пусть не из лучшей позиции, но выбора у меня нет. Либо он меня, либо я его.

Мустанг стукнул копытом, и Эндрю посмотрел в его сторону. Не сводя с него глаз, я переместил левую ладонь под левое плечо и приподнялся, потом подтянул правую руку под туловище.

На самом деле я не представлял, смогу ли я это сделать. Тело вот-вот могло подвести меня, каждое движение давалось с трудом, каждое движение могло стать последним. Я осторожно двинул левую руку направо через себя. Я не отводил взгляда от Эндрю, начал поднимать правую руку - и тут он меня увидел.

Должно быть он не поверил своим глазам. А может быть тени под деревьями были настолько густыми, что в них нелегко было что-либо разглядеть, и на секунду он застыл. Затем винтовка метнулась к его плечу.

В то же мгновение я перевернулся, резко отжавшись левой и выпрямив правую. Наверное он поторопился нажать на спуск, потому что пуля с глухим чмоканьем воткнулась в землю в том месте, где только что лежал я.

Мой выстрел пришелся чуть выше, чем следовало, пробороздив его плечо, и Эндрю дернулся, сбив прицел. Он дослал патрон в патронник, но моя второй выстрел разворотил ему лицо. Я целился в грудь, однако пуля попала под глаз и вышла из затылка.

Он, распростевшись, упал вперед в заросли опунции. Винтовка вылетела из его рук и приземлилась на песок перед скоплением кактусов. Я не опускал револьвера, готовый к новому выстрелу, даже после того, как осознал, что у Эндрю снесло полголовы.

Лихорадочно работая пальцами, вынул из барабана две стреляные гильзы и вставил новые патроны.