Анатолий Хазанов - Португальская колониальная империя. 1415—1974. Страница 16

К великому удивлению Баррету, и после этой зверской экзекуции смертность среди португальцев не только не уменьшилась, но продолжала возрастать.

Направившись в Чикоа, где, по слухам, находились серебряные рудники, Баррету натолкнулся на отчаянное сопротивление монгас — предков шона, живших в бассейне Замбези. По свидетельству жившего там в то время монаха-доминиканца Жуана душ Сантуша, «шона были черными язычниками, очень храбрыми и самыми воинственными из племен, которые жили на этих реках, и поэтому они доставили великие трудности нашим завоевателям, с которыми у них было множество битв»{23}.

В боях с португальскими завоевателями монгас проявляли исключительное упорство и мужество. Особенно тяжелый характер носила трехдневная битва с монгас в июле 1572 г. к югу от Замбези между Сеной и Тете. Благодаря мушкетам, аркебузам и пушке 600 португальцев, поддержанных 200 африканцами, сумели нанести поражение 10—12 000 монгас, вооруженных луками, копьями и топорами.

Сантуш рассказывает, что перед сражением из рядов африканцев вперед вышла старая женщина, которая, бросив горсть пыли в сторону португальцев, заявила, что ослепит их всех, после чего их легко будет разбить и взять в плен. Благодаря этому обещанию колдуньи африканцы двинулись настолько уверенные в победе, что взяли с собой веревки, чтобы связать португальцев, как овец. Однако выстрелом из фальконета эта женщина была убита. «За это губернатор снял с шеи цепочку с талисманом и надел ее на шею главному канониру. Кафры же были крайне удивлены неожиданным событием и опечалены смертью своей колдуньи, на которую очень надеялись. Однако они были не так напуганы, чтобы оставить битву, но, наоборот, начали ее и сражались очень храбро».

Описание этого инцидента мы находим и у Д. де Коуту, который подтверждает, что гибель колдуньи «не помешала кафрам обрушиться на наших людей… с неистовыми криками и воплями, размахивая своими мечами и дротиками, которые они называют помберас».

Баррету приказал подпустить наступавших плотными рядами монгас поближе, а затем с близкого расстояния открыть по ним огонь из фальконетов и ружей. По словам де Коуту, «этим залпом было убито столько людей, что поле покрылось трупами, а когда дым рассеялся, кавалерия и пехота атаковали приведенную в замешательство толпу кафров. Их рубили до тех пор, пока они не отступили, оставив на поле боя более шести тысяч трупов, не считая многих умерших в пути». Второй бой два дня спустя был еще более яростным. Монгас использовали боевой порядок в виде полумесяца, который позже применяли и сделали знаменитым зулусы в борьбе с англичанами. Это принесло монгас блистательную победу. В третьем бою португальцы, число которых было значительно уменьшено войной и болезнями (главным образом сонной болезнью, вызываемой мухой цеце), были вынуждены защищаться за частоколом, затем отступить в Сену. Огромная армия, с которой Баррету начинал свою экспедицию, теперь уменьшилась до 180 человек. Это были уже не прежние блиставшие выправкой и верящие в легкий успех сытые и самонадеянные солдаты, а истощенные, больные, голодные люди, не думающие ни о чем другом, как только поскорее выбраться из «проклятого африканского ада». Через две недели после возвращения в Сену в мае 1573 г. Баррету заболел и умер от малярии. Его преемник Васку Фернандиш Омем, действуя в соответствии с особыми инструкциями, которые следовало вскрыть только в случае смерти Баррету, и советами иезуита Монкларуша, погрузил остатки разбитого войска на корабли и отплыл в Европу.

Итак, первый этап войны Португалии против Мономотапы (1569—1573) закончился бесславно для португальцев. Колонизаторы на горьком опыте убедились, что захват золотых рудников — задача гораздо более трудная, чем они предполагали. По словам историка Даффи, «старый солдат Омем испытывал жгучую боль от толков по поводу провала знаменитой экспедиции».

Собрав новую армию более чем из 400 солдат, Омем, учитывая печальный опыт своего предшественника, решил достигнуть Маники не речным, а сухопутным путем.

В августе 1574 г. он отплыл в Софалу. Прибыв в этот порт, он направился к золотоносным землям Маники. Ему также предстояло пройти через земли вождя Китеве, который, по словам де Коуту, был «великим господином, самым могущественным из всех кафров в этих местах, за исключением мономотапы».

Чтобы задобрить этого вождя, Омем послал ему богатые подарки, прося разрешить ему пройти к рудникам. Однако правитель Китеве решительно воспротивился этому, поскольку, как сообщает источник, «он очень ценил торговлю португальцев, которая шла через Софалу и давала ему одежду и бусы, которые для этих кафров большее сокровище, чем для нас то, что собирался открыть губернатор, и он опасался, что, как только рудники будут открыты, все эти товары пойдут в королевство Чиканга, а он потеряет прибыли, получаемые от этого».

Будучи не в состоянии воспрепятствовать продвижению конкистадоров силой оружия, Китеве, по свидетельству участника этих событий де Коуту, решил применить уже апробированную тактику и «приказал прятать все съестные припасы и уходить из всех краалей, где должны были пройти наши люди, а также засыпать все колодцы». Относившийся к африканцам со свойственным колонизаторам презрением, де Коуту в данном случае не может скрыть своего восхищения и изумления их изобретательностью и многозначительно добавляет: «Это показывает, что, хотя они кафры, они уж не такие варвары, чтобы не суметь использовать ту же стратегию, которую применяли короли Персии… когда в их королевство вторглись турки».

После нескольких стычек с местными племенами Омем достиг заветной цели своей экспедиции и разбил лагерь недалеко от места, где находится современный Умтали. Здесь, как это видно из письма Омема королю, он в течение девяти дней исследовал рудники, вырыл 600 ям и взял образцы золота в слитках и в порошке. Осмотрев рудники, португальцы еще раз убедились, что без применения механизированного и квалифицированного труда добыча руды будет малоэффективной. Омем добился от послов мономотапы передачи этих рудников в его собственность. Однако местный вождь Манаша отказался передать ему рудники, за что был схвачен и отправлен в Мозамбик. Сам Омем так описывал эти события в письме королю: «Туда прибыли три посла от мономотапы и отдали мне во владение все эти горы Бокиза и Чикоа. Они сказали сеньору Манаша, чтобы он немедленно отдал мне ямы, из которых добывают серебро, но тот не захотел это сделать, за что я его схватил… и держал в своей палатке закованного в цепи 16 дней». Манаша отказался сообщить врагам интересовавшие их сведения. Тогда португальцы предприняли интенсивные поиски серебряных рудников. Сантуш сообщает по этому поводу следующее: «Ни один кафр не осмеливался указать точное местонахождение рудников, ибо они очень боялись, что португальцы после открытия их отнимут у них земли и выгонят их, и потому они теперь все бежали, оставив страну португальцам, а также и для того, чтобы кто-нибудь из них не мог быть схвачен и принужден силой или пытками раскрыть тайну».

Таким образом, перед нами совершенно определенная картина массового героизма африканцев в борьбе с португальскими колонизаторами; народ Чикоа, поголовно ушедший в леса, продемонстрировал не только большую силу духа, готовность к самопожертвованию, но и высокую степень организованности. Как видно из источников, не нашлось ни одного предателя, несмотря на «обещания и щедрые подарки, которые губернатор предложил каждому, кто покажет эти рудники».

В связи с этим Сантуш рассказывает весьма любопытный случай: «Однако в стране нашелся один кафр, который, рассчитывая на выгоды, которые он мог получить… решил показать ему камни, содержащие серебро, добытые на этих рудниках, но зарытые в другом месте, уверяя, что это и было место рудников. Это решение он осуществил и однажды ночью тайно прошел к месту, где, как он знал, были рудники, и, вытащив два камня весом около четырех или пяти фунтов каждый, зарыл их на большом расстоянии от рудников». После этого «он пошел к губернатору и сказал ему что желает тайно раскрыть ему место рудников… при условии, что он даст ему за это определенное количество тканей и бус. Губернатор с великой радостью обещал дать ему все, что он просил, и, чтобы удовлетворить его, приказал дать ему несколько кусков ткани, а также приказал собрать роту солдат и пошел с ними и с кафром к месту, где он зарыл камни… Выкопав большой кусок земли, они обнаружили камни, при виде которых португальцев охватили радость и восторг. Трубы и барабаны в лагере помогли в праздновании этого открытия. Поскольку наступили сумерки, кафр сказал губернатору, что хочет идти домой и что, поскольку рудники уже открыты, он вернется рано утром. Губернатор позволил ему уйти, думая, что на него можно надеяться, так как он должен вернуться за тканью в добавление к той, которую уже получил, но он никогда не вернулся».