Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы Страница 16

- Он пакостный человек. Когда его глаза смотрят на меня, я боюсь их, - прошептала Тыгрена, оглядываясь кругом.

Они покурили и решили идти домой.

Ваамчо, а вслед за ним Тыгрена пошли торосистым льдом. Они волоком тянули тюленей: Ваамчо - трех, Тыгрена - двух. Они долго шли молча. Голова Ваамчо заиндевела, и от нее шел пар.

Когда показались яранги, охотники присели на тюленей отдохнуть и еще закурить.

- Вон яранги, Ваамчо, - сказала Тыгрена. - Мои ноги не хотят идти туда.

- Алитет плохой? - робко спросил Ваамчо.

Тыгрена молча кивнула головой.

- Отец Вааль говорил: Алитет хитрый и жадный. Чужих песцов из капканов крадет. И мой рассудок говорит мне: злой он. Я стараюсь уйти в сторону, когда вижу его.

- Твой рассудок похож на мой, как тот тюлень на этого. Я не знала лживых людей, а теперь сама становлюсь лживой. Ты возьми, Ваамчо, моего третьего тюленя себе, я скажу: убила только двух.

- Какой я охотник, если женщина мне будет убивать тюленей! Не возьму. И Корауге почувствует ложь. Худо будет тебе.

- Пусть. Мне все равно. Наверное, когда-нибудь я потеряю рассудок и перережу горло Корауге. А ты, Ваамчо, застрели Алитета. Подкарауль у капкана. Поймай черно-бурую лисицу и посади ее в свой капкан. Алитет захочет ее украсть. Тогда можно застрелить.

Ваамчо побледнел. Никогда еще ни с кем он так не говорил и не слышал таких слов.

- Тыгрена, я боюсь тебя.

- Не бойся, Ваамчо. Здесь никто не слышит нас. Ветерок с берега. Мы будем всегда говорить с тобой только во льдах. Никто не должен знать наших дум. Вааль - добрый человек, но и ему не говори: испугается он шамана.

- Никому не скажу. Только сам буду знать.

- Алитет - вор. Он крадет все. Он даже меня украл, как лисицу из чужого капкана. Оставил Айе одного. Наргинаут говорила мне, что он убил даже сына и дочь, чтобы изгнать из своего поганого тела болезнь. Я никогда не стану настоящей женщиной в его яранге.

Тыгрена помолчала и, вздохнув, спросила:

- Я все думаю, Ваамчо: почему мужчины должны выбирать невтумов по сменному браку, а не женщины?

- Такой закон.

- Да, такой закон, - вздохнув, недовольно сказала Тыгрена. И, помолчав, добавила: - Мне хочется, чтобы у моего ребенка отец был настоящий человек. Молодой, сильный, ловкий, добрый.

Ваамчо молча тянул трубку, догадываясь, к чему она ведет разговор.

- Я бы вот тебя выбрала в невтумы.

Ваамчо смутился и, глядя в сторону, пустил клубы табачного дыма. Тыгрена насмешливо посмотрела на него.

- Почему ты такой, Ваамчо?.. Как тюлень, боязливый? - участливо и немножко с укоризной спросила она.

- Наверное, потому, что я бедный, - нерешительно проговорил Ваамчо.

И оба они замолчали, каждый думая о своем. Тыгрена опять вспомнила своего маленького мужа Айе. Вспомнила, как они вместе думали о детях, как будет шумно в их яранге... А вот теперь Алитет навсегда увез ее от Айе, и жизнь... пропала. А если у женщины нет детей - она не настоящая. Как же быть? Тыгрена вспомнила, как Наргинаут говорила, что в Алитета вселились злые духи и от него давно перестали появляться дети. "Как же без детей? Даже после смерти "верхние люди" топят в озере женщин, у которых не было детей... Может, искупить вину добровольной смертью? Пусть задушат меня?! Не-ет... Не хочется. Я еще не стала старухой".

Эти тяжелые мысли овладели Тыгреной до того, что в глазах затуманило. Словно пелена нависла над глазами ее. И вдруг будто солнечный луч пробил мглу, и для Тыгрены все стало ясно. Она заговорила властно и настойчиво:

- Ваамчо, надо же мне стать настоящей женщиной! Я хочу ребенка... Я хочу, чтобы ты был его отцом. Ты подумай: кто же еще может быть? Нет другого.

Возвратясь домой, Тыгрена положила в сенках тюленей и услышала голос Алитета. Он с кем-то громко разговаривал.

"Ремкылен* приехал", - догадалась Тыгрена.

_______________

* Гость.

С детства она всегда радовалась приезду каждого гостя, но сейчас была равнодушна к этому событию. Не хотелось даже идти в полог.

Веселье, навеянное широким простором ледяных полей и удачной охотой, исчезло. Хотелось курить, но кисет с табаком остался у Ваамчо. Она потихоньку вышла из сенок и побежала в ярангу старика Вааля.

Здесь собрались почти все охотники. Они пили чай, а старик Вааль, полулежа на шкуре, рассказывал сказки. Какая хорошая здесь жизнь! Тыгрена присела и закурила.

Охотники напились чаю и стали просить Вааля рассказать еще сказку.

- Трубку сделайте! - попросил Вааль.

Охотники наперебой предложили старику сразу несколько трубок.

- Зачем так много? - улыбнувшись, сказал старик. - Только одну.

Пыхнув трубкой, он начал рассказ:

- О начале творения жизни скажу. Когда-то было совсем темно. На полуденной стороне сидел творец и думал, как бы сделать свет. Думал, думал, потом создал ворона и сказал:

"Пойди продолби зарю".

Полетел ворон на восток, начал долбить носом. Вернулся к творцу и говорит:

"Не могу продолбить".

Рассердился творец, схватил его, кинул в сторону.

"Не нужно тебя, не любящий работать, - пошел! Кормить не стану! Ищи еду сам!"

Сделал птичку. Полетела, стала долбить. Весь нос избила, продолбила маленькую дырку. Вернулась.

"Что сделала?"

"Маленькую дырку продолбила".

"Продолби большую".

Назад полетела, опять стала долбить. Весь нос избила, тело иссохло, перья облезли. Продолбила. Заря брызнула, стало светло. Пошла птичка к творцу пешком. По дороге еды нет. Совсем иссохла, кости тонкими стали, еще уменьшилась. Пришла все-таки.

"Сделала. Теперь светло на земле", - сказала она.

"А! А!" - обрадовался творец.

Снова одел ее перьями, заострил остаток носа, дал ей жилище под кочкой.

"Живи! Размножай детей!"

Тыгрена посмотрела на Ваамчо. Он улыбнулся ей и перевел глаза на Вааля.

- Потом творец набросал на землю тюленьих костей и сказал: "Будьте люди!" - продолжал Вааль. - Творец сделал белую куропатку, послал на землю навестить людей. Куропатка немного пролетела, вернулась, говорит творцу:

"Слишком далеко, худо. Не могла долететь".

Схватил ее творец за хвост, бросил в тальник.

"Живи в тундре. Не буду кормить тебя. Сама ищи еду".

Кого бы послать за вестями на землю?

Сделал сову.

Сова отправилась, достигла земли. Глаза большие, смотрят издали. Четыре человека: двое мужчин, две женщины. Стоят на земле, сесть не смеют. Не вернулась сова.

"Как бы узнать вести?" - думает творец.

Сделал лисицу, сказал: "Поди!"

Лисица ушла, дойти не может. Захотела обмануть, вернулась: "Земли нет, людей нет. Какие там люди! Пусто кругом".

Схватил ее, бросил в сторону.

"Не надо тебя, обманщица! Я знаю, люди есть. Живи в тундре и не попадайся мне: шкуру спущу!"

Много посылал зверей - и песца и волка.

"Негодные! Никто не может принести вестей".

Пошел сам. Встретил человека, взял за плечо, посадил. Рядом посадил женщину.

Тогда они размножились, стали народом.

Творец сделал из тальника оленей, моржей и тюленей.

"Вот вам еда. Убивая их, живите".

Вааль откашлялся и сказал:

- Все...

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Тыгреной всегда овладевали грустные думы, когда ей приходилось уходить из яранги старика Вааля.

Здесь собирались сердечные люди, настоящие люди. Среди них было хорошо, забывалась гнетущая, неприятная жизнь в опостылевшей яранге Алитета. Иногда нехорошие думы приходили в голову. Тыгрена не раз хотела застрелиться. Айе живет где-то далеко. Наверное, он там женился - в горах ведь есть девушки. И только Ваамчо, с которым часто приходится встречаться во льдах, немного рассеивает ее мрачные думы.

И теперь, возвращаясь в ярангу, она утратила свое хорошее настроение. Не хотелось идти домой.

Молча она влезла в полог и увидела старика оленевода Эчавто, о приезде которого уже говорили люди в яранге Вааля.

- Тыгрена! Это ты пришла? - приветствовал ее гость старческим голосом.

- Да, это я, - безразлично ответила Тыгрена и молча стала снимать с себя меховые одежды.

Она присела к жирнику и жадно начала пить чай большими глотками.

Старик Эчавто - новый приятель по жене - сидел с Алитетом и шаманом Корауге. И здесь огненная вода скрепляла дружбу с богатым оленеводом.

Довольный своими торговыми делами, Алитет был весел. Как и все мужчины, в жарком пологе он сидел на мехах голый, и лишь на коленях его лежала небольшая шкурка пыжика.

Охмелевшие, они разговаривали об оленях, о пушнине и шкурах морского зверя.

- С каждым годом твое стадо, Алитет, будет все больше и больше. Во время отела стадо удвоится, - говорил Эчавто.

- Когда придет лето, я нарежу много моржового ремня, шкур лахтака, тюленьих шкур, приготовлю много обуви и тогда куплю еще больше оленей, сказал Алитет.

- Правильно, Алитет! Этот товар тоже очень нужен кочевникам-оленеводам. Ты получишь за каждого лахтака двух живых оленей. За каждый круг моржового ремня - одного оленя; одну важенку за каждую пару торбазов.