Борис Шуринов - Загадка Розуэлла Страница 16

Сумасшедший дом какой-то, да и только! Этот прилетел, тот улетел, дороги перекрыты, телефоны разрываются, на базу 509-го, где и так все секретно из-за атомных бомб, прилетают люди обеспечивать еще более высокий уровень секретности. Но еще накануне все было спокойно... Что случилось?

Запуск в средства массовой информации истории с зондом означал, что что-то произошло, что план действий неожиданно изменился на сто восемьдесят градусов и началась кампания по срочному опровержению истории с летающим диском.

Дюбоуз полагал, что версия о шаре-зонде могла принадлежать самому Рэми, полковнику А.Колбереру (разведслужба 8-ой воздушной армии) или офицеру по связям с общественностью майору Ч.Кэшону[102]. Но сегодня с уверенностью можно сказать, что все главное решалось в Вашингтоне. И никакой самодеятельности на местах.

Предстояло срочно провести пресс-конференцию. А для этого был необходим Джесси Марсел, коль скоро в газетах упоминался именно он.

Около 17.00 розуэллский Б-29 прилетел в Форт-Уэрт. Пилотировавший самолет П.Дженнингс приказал экипажу не отлучаться до подхода охраны. Затем всех прибывших отправили в столовую, а когда Портер и его товарищи вернулись обратно на самолет, им было сказано, что все перенесено в Б-25 для доставки груза в РайтФилд и что везли они всего лишь зонд[103]. Именно зонд, поскольку к этому времени уже говорилось направо и налево только о нем. (И здесь упоминается закрытый на модернизацию Райт-Филд. Но зачем переносить груз в другую машину, когда тот же Б-29 мог лететь дальше? Не потому ли, что после перегрузки судьба пакетов далее не прослеживается? Ведь для нового экипажа, куда бы он ни летел, речь шла только об очередном рядовом рейсе, каких на их памяти были многие сотни, и никто никогда не вспомнит о нем.)

Что же касается прилетевшего этим самолетом Джесси Марсела, то ему было не до еды. Журналисты уже крутились у входа, но Марсел отказался разговаривать с ними до встречи с Рэми. Осмотрев в своем кабинете доставленные Марселом куски, Рэми захотел увидеть на карте место находки. Прошли в комнату, где были карты, а когда вернулись, привезенных обломков уже не было. На полу были разложены куски обычного зонда и радарного отражателя. Рэми отправил Марсела в офицерскую столовую, и на какое-то время тот оказался отстраненным от происходившего.

Полагают, что операция «Шар-зонд» началась в 17.30 со звонка майора Кэртона (разведслужба 8-ой воздушной армии) в газету «Даллас морнинг ньюс», зачитавшего текст опровержения[104].

Но для полного успеха операции требовались и успокоительные фотографии военных, рассматривающих зонд. А следовательно, требовался в первую очередь и разодранный зонд. Оказалось, что куски зонда прилетели в мешке из Розуэлла тем же самолетом, что и Джесси Марсел. (Не эту ли деликатную миссию выполнял находившийся в самолете подполковник Бэрроуклаф?) Уже будучи генералом в отставке, Дюбоуз признал, что сам ходил к самолету за этим мешком и затем отнес его в кабинет Рэми! А приказ об отправке кусков зонда полковник Бланчард получил напрямую от генерала Мак-Маллена из Вашингтона[105].

Первые фотографии сделал репортер газеты «Форт-Уэрт Стар Телеграм» Джеймс Бонд Джонсон. Около 17.45 фотографа ввели в кабинет Рэми, где на полу лежали какие-то куски. Было сделано четыре снимка: дважды позировал один Рэми, затем Рэми с начальником штаба Дюбоузом и наконец один Дюбоуз. Рэми сказал фотографу, что эта штука оказалась шаром-зондом. А Джонсону было все равно: раз заказали снимки каких-то кусков, так будут вам и куски. Вся процедура заняла не более десяти минут. Вернувшись к себе, фотограф разослал снимки по всему миру. И... всю оставшуюся жизнь переживал, что сделал всего четыре снимка:

— Газеты с ума посходили из-за них. Каждая хотела получить эксклюзивный снимок. Я бы разбогател, захвати с собой побольше фотопленки[106].

Для успешного выполнения задуманного плана разработали специальный сценарий, предусматривающий «спонтанную» идентификацию разложенных на полу кусков шара-зонда непосредственно перед журналистами. Пресс-конференция была назначена на 18.00, и Джесси Марселу предстояло участвовать в ней.

(Точное время сегодня уже никто не определит, но известно, что Марсел прилетел в 17.00, фотограф Джонсон сделал снимки Рэми и Дюбоуза где-то между 17.45 и 18.00, причем Дюбоуз так и не видел подлинных кусков, привезенных Марселом, ибо он сам ходил к самолету за мешком с кусками зонда, и к моменту съемки подмена состоялась. А фотограф не видел Марсела, которого Рэми отправил в столовую, чтобы, похоже, не болтался под ногами в самый ответственный момент. Какая-то умная рука водила этот хоровод, да так, что один не встречался с другим, а другой не налетал на третьего. Журналистов пригласили к 18.00, но все началось с опозданием, пожалуй, не ранее 19.00.)

Для успеха спектакля требовался специалист-метеоролог, и пришлось сыграть эту роль дежурному по метеостанции уорэнт-офицеру Ирвингу Ньютону, оказавшемуся вовлеченным в эту историю забавным образом. И. Ньютон вообще ничего не слышал о находке в Розуэлле вплоть до 8 июля, когда около 18.00 ему позвонили и передали приказ приехать в центр.

— Не могу покинуть станцию,— ответил Ньютон,— кроме меня на станции нет ни души.

Тогда вмешался сам Рэми, не слишком заботясь о вежливости:

— Немедленно начинайте шевелить задницей и приезжайте сюда. Хватайте первый попавшийся автомобиль, в котором торчит ключ зажигания! На пресс-конференции генерал Рэми появился в окружении полковника Томаса Дюбоуза и майора Джесси Марсела, особенно интересовавшего журналистов, поскольку, судя по сообщению в газете, именно он и руководил операцией по изъятию с места катастрофы обломков летающего диска и их транспортировкой в Форт-Уэрт.

Марсел начал рассказ с прихода фермера Брейзела к шерифу и перешел к поездке на ранчо для сбора обнаруженных фермером кусков.

К этому времени подъехал Ньютон, которого встретил полковник, объяснивший в двух словах, что от него требовалось. А задача была простой: предстояло войти в помещение, где на полу лежали куски зонда, осмотреть их и громко сказать, что это такое.

Ньютона ввели в комнату и представили собравшимся шестерым журналистам:

— Ирвинг Ньютон, офицер нашей метеослужбы. А теперь, Ньютон, можете ли вы сказать, что лежит здесь перед вами? А что особенного мог он сказать, если на полу лежали подлинные куски шара-зонда и измятого уголкового отражателя? Для настоящего специалиста тут сомнений быть не могло. Ньютон не знал, что куски эти не имели ни малейшего отношения к найденному Брейзелом. Впрочем, это его и не касалось.

— Шар-зонд и радиолокационный отражатель типа «Роин-мишень»,— ответил метеоролог.

— Спасибо, Ньютон,— сказал генерал Рэми.— Спасибо и вам, господа. Вы видите, что все волнения возникли из ничего.

И, поворачиваясь к Дюбоузу, четко, так, чтобы слышали все:

— Полковник Дюбоуз, отмените самолет на Райт-Филд[107].

Марсел стоял рядом и молчал. Да и что ему оставалось делать? Приказ есть приказ, все роли были распределены, а на его долю выпала роль идиота, перепутавшего обыкновенный шар-зонд с летающей тарелкой и поднявшего шум на весь мир.

— Генерал Рэми приказал мне ни в коем случае не разговаривать с журналистами,— сказал Джесси Марсел в 1978 году У. Муру[108].

Сразу после пресс-конференции Рэми выступил по радио WBAP и заявил, что офицеры в Розуэлле ошиблись — найден зонд. (По другим данным, заявление Рэми было сделано еще до начала пресс-конференции, но установить сегодня точное время перехода на версию о метеорите невозможно. Хотя многое указывает, что историю с зондом ввели в обращение еще до пресс-конференции.)

Впоследствии Дюбоуза опрашивали многие исследователи розуэллского происшествия, и отчеты их сходятся в том, что все было засекречено еще 6-го, да и генерал Мак-Маллен приказал ему забыть всю историю раз и навсегда. Но как же так? Ведь на момент разговора с Дюбоузом, 6 июля, генерал Мак-Маллен еще и кусков-то не видел! Что засекречивать? Какой информацией располагали наверху, если по одному только телефонному сообщению догадались, о чем идет речь? ИЛИ НЕЧТО ПОДОБНОЕ У НИХ УЖЕ БЫЛО?

Но тогда вопрос вопросов: если понимали, что попало к ним в руки, и 6-го уже все засекретили, то, следовательно, никакого сообщения для печати, опубликованного 8 июля, быть не могло! Тем более сообщения сенсационного характера. НО ОНО БЫЛО. Неужели только из-за того, что Джойс упомянул в новостях по местному радио о находке фермером летающей тарелки? И вот именно это лишенное, казалось бы, логики развитие событий позволяет предположить, что, может, именно такого нестандартного хода и требовали интересы дела, разворачивавшегося в силу ряда неподконтрольных обстоятельств неблагоприятным образом? Вернемся еще раз к сказанному Мак-Малленом полковнику Дюбоузу 6 июля. Мак-Маллен заявил прямо и четко: