Тысячелетия восточного Магриба - Владимир Александрович Апродов Страница 16

Долина Пон дю Фас во многом напоминает долину Эс-Седжуми. Она так же деформирована новейшими движениями, и в ней образовались поэтому бессточные новейшие котловины. Например, депрессия, занятая себкой Эль-Коган и себкой Эль-Хамада, представляет собой бессточную котловину, которая в дождливые сезоны заливается дождевыми водами. Так было и в 1969 г., когда произошло катастрофическое наводнение, в результате которого пришлось даже эвакуировать некоторые населенные пункты с помощью вертолетов. Среди равнинной местности контрастно поднимаются куполовидные холмы. Они образованы вследствие прорыва меловых и палеогеновых отложений пластичными отложениями триаса и юры. Одни из этих складок получили полное развитие — пластичные глины триаса, а также юры выдавлены на поверхность в ядрах антиклинальных складок. Другие купола недоразвились и представляют собой приподнятые и измятые антиклинальные складки меловых или даже только эоценовых отложений. Таковы холмы-складки у поселка Пон дю Фас. Здесь через гряду холмов прорывается река Милиане, которая собирает в себя многочисленные выходы подземных вод по новейшим разломам земной коры. На склоне одного из куполовидных холмов расположены руины древнеримского города. Это — знаменитый в древности римский город Тубурбон Майус. Он был заложен на границе покоренной Римом Нумидии при императоре Октавиане Августе (30 г. до н. э. — 14 г. н. э.). В те времена Римское государство достигло огромных размеров и простиралось от Евфрата и Дуная до Атлантического океана, от берегов Северного моря до Сахары. Римская империя представляла собой объединение различных, покоренных Римом стран, народы которых часто были готовы поднять восстание против римских оккупационных армий. В этих условиях римляне закладывали новые города как военные лагеря. Это было время усиленного и насильственного распространения римских обычаев, римской культуры в провинциях, в том числе и в Римской Африке.

Тубурбон Майус несомненно был основан как военный лагерь. Об этом свидетельствует правильная прямоугольная планировка улиц, ориентировка их с севера на юг и с востока на запад.

Античные историки (Полибий, Тит Ливий, Аппиан и др.) рассказывают, что римляне везде и всегда разбивали свои военные лагеря по одному и тому же плану. Это давало огромные преимущества в размещении разнородных, а часто и разноязычных отрядов. Каждая военная часть, каждый офицер и солдат раз и навсегда запоминали свое место в лагере.

Полибий, например, описывает устройство военного лагеря римлян следующим образом: «Водрузивши знамя там, где должна быть поставлена консульская палатка, вокруг знамени отмеривают четырехугольное пространство, причем каждая сторона его отстоит от знамени на сто футов, а отмеренная поверхность площади имеет четыре плефра[2]. Всегда вдоль одной из сторон этого четырехугольника, той именно, с которой ожидается вернейшее обеспечение лагеря водою и припасами, римские легионы располагаются в таком порядке: в каждом легионе… имеется по шести трибунов, а каждому из двух консулов подначальны всегда у римлян два легиона; ясно отсюда, что консула сопровождают в поход непременно двенадцать трибунов. Итак, все палатки трибунов ставят по прямой линии, параллельной отмеченной выше стороне четырехугольника и отстоящей от нее на пятьдесят футов, дабы иметь достаточно места для лошадей, вьючного скота и для прочих запасов трибунов. Помянутая выше фигура находится позади палаток, которые обращены к наружной стороне четырехугольника; ее-то раз и навсегда мы и будем считать и называть лицевой стороной всего лагеря. Палатки трибунов находятся на равном расстоянии одна от другой, и непременно на таком протяжении, что захватывают римские легионы во всю ширину.

Далее, отмеривается еще пространство во сто футов на всем протяжении палаток трибунов впереди их, и, начиная от прямой линии, которая ограничивает эту широкую площадь и идет параллельно палаткам трибунов, возводятся стоянки легионов, причем поступают таким образом: намеченную выше прямую разделяют пополам, в точке деления проводят линию под прямым углом, вдоль которой по обеим сторонам размещают конницу двух легионов, одну против другой, на расстоянии пятидесяти футов, причем отвесная линия проходит как раз посредине промежутка. Палатки для конницы и для пехоты разбиваются приблизительно по одному и тому же способу, именно: все пространство, занимаемое как манипулом, так и эскадроном, составляет четырехугольник. Фигуры манипула и эскадрона лицевой стороной обращены к проходам и вдоль улиц имеют определенную длину, сто футов; обыкновенно стараются делать ее такою же и в ширину, только не у союзников. Всякий раз, когда употребляются в дело легионы большего состава, соответственно тому увеличиваются длина и ширина четырехугольников.

Так как стоянка конницы находится против средних палаток трибунов, то этим образуется нечто вроде полосы, идущей под прямым углом к только что упомянутой прямой и к площади перед трибунами. Дело в том, что все проходы между палатками имеют вид улиц, по обеим сторонам которых в длину размещены или манипулы, или эскадроны.

Итак, в тылу конницы, о которой сказано выше, римляне помещают триариев[3] обоих легионов, за каждым эскадроном по манипулу, все теми же четырехугольниками, притом так, что все четырехугольники смежны между собой и триарии обращены лицом в сторону, противную от конницы. При этом ширина каждого манипула триариев наполовину меньше длины, ибо и самый состав триариев обыкновенно наполовину малочисленнее прочих родов оружия. Вот почему, хотя число солдат часто бывает не одинаково в манипулах, тем не менее, все манипулы одинаковой длины и разница только в ширине. Потом, на расстоянии пятидесяти футов от триариев обоих легионов, напротив их, располагаются principes[4]. Так как и эти последние обращены лицом к упомянутым выше свободным промежуткам, то опять образуются две улицы; и они начинаются и открываются у той самой прямой линии, что и улицы конных воинов, именно: от площади перед трибунами во сто футов ширины; оканчиваются эти улицы на стороне лагеря, противоположной трибунам, которую мы с самого начала приняли за лицевую сторону всего лагеря. Вслед за principes, спиной к ним и лицом в противоположную сторону, помещаются hastati[5] в смежных стоянках. Так как согласно первому объяснению все части легиона имеют по десяти манипулов, то все улицы получают одинаковое протяжение и все оканчиваются у лицевой стороны лагеря; к ней же обращены и крайние манипулы[6]» (VI, 27–29).

Постоянно существующие военные римские лагеря превращались в военные поселения — города. Основу каждого такого города образовывали две взаимно перпендикулярные улицы, ориентированные строго с севера на юг и с запада на восток. Остальные улицы располагались параллельно главным и образовывали правильную прямоугольную сеть. Город обносился либо стеной, либо валом и рвом. Четверо входных ворот запирали окончания его главных улиц. В центре лагеря-города располагался преторий — помещение для претора (начальника города). Здесь же поблизости строились главные храмы, располагался