Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель Страница 163

Не знаю, как рабочие и трудовая интеллигенция, а колхозники уж точно этим байкам о продуктообмене ничуть не поверили. То, что предлагал Сталин, очень смахивало на реалии «военного коммунизма». А также на первые годы коллективизации и первые послевоенные годы, когда зерно и мясо меняли на галочки трудодней. Что такое продуктообмен, наши соотечественники хорошо узнали на своей шкуре в 90-е годы, когда многие предприятия вынуждены были реализовывать свою продукцию по бартеру и менять, например, посуду на сахарный песок, а автомобильные шины – на ситец. Конечно, и в сталинское время были показательные колхозы, которые «отоваривали» всем необходимым. Или почти всем. Но остальные колхозники подобное изобилие видели лишь в фильме «Кубанские казаки».

«Военный коммунизм», как известно, возник в период гражданской войны. Сталин в начале 50-х годов, возможно, снова думал о войне, хотя и не в ближайшем будущем. Тогда бы, действительно, как и в Великую Отечественную, дело бы ограничилось прямым продуктообменом между городом и деревней. Но в целом, в отличие от Гитлера, Сталин не нуждался в войне в качестве единственного средства достижения своей цели. Фюрер стремился к мировому господству германской расы. А для этого необходима была всеобъемлющая победа Германии в мировой войне, чтобы рейх мог диктовать свою волю всем другим государствам. Для Сталина же абсолютной целью была собственная власть. В идеале, конечно, она должна была совпадать с мировым господством. Однако главным для Сталина все же было сохранение власти. Поэтому на войну в условиях, когда был риск в результате поражения потерять власть, он не решался. Одно дело, когда Сталин собирался напасть на Гитлера в 1940–1941 годах. Тогда он рассчитывал на подавляющее превосходство Красной Армии в людях, бронетехнике и авиации. И к тому же полагал, что лучшие дивизии вермахта и основная часть люфтваффе будут связаны подготовкой десанта на Британские острова. Главное же, даже в случае неудачи советского «блицкрига» (в которую Сталин тогда не верил), у СССР были все шансы опереться на помощь сильных союзников – Британской империи и США, вместе с которыми грех было не справиться с Гитлером.

А вот после Второй мировой войны ситуация была уже иной. Хотя СССР только что обзавелся собственной атомной бомбой, у США было на порядок больше атомных бомб и были средства их доставки до Москвы и других центров Европейской части СССР – стратегические бомбардировщики. До Америки же советские атомные бомбы достать никак не могли. Союзниками у Сталина были ненадежные народы Восточной Европы, не горевшие никаким желанием воевать с американским империализмом. Более надежны были азиатские союзники – Китай и Северная Корея, но в смысле материального обеспечения им приходилось целиком полагаться на советскую помощь. И никаких других потенциальных союзников у Сталина не было, так что в случае поражения он мог повторить судьбу Гитлера. Для Сталина, повторю, сохранение власти было важнее мирового господства. Ведь по большому счету он не хотел осчастливить все народы Земли марксистской или какой либо другой идеей.

Геополитическую картину мира после Второй мировой войны Сталин рисовал в «Экономических проблемах социализма в СССР» следующим образом: «Наиболее важным экономическим результатом Второй мировой войны… нужно считать распад единого всеохватывающего рынка…

Соединенные Штаты Америки рассчитывали вывести из строя наиболее опасных своих конкурентов, Германию и Японию, захватить зарубежные рынки, мировые ресурсы сырья и добиться мирового господства.

Однако война не оправдала этих надежд. Правда, Германия и Япония были выведены из строя, как конкуренты трех главных капиталистических стран: США, Англии, Франции. Но наряду с этим от капиталистической системы отпали Китай и другие народно-демократические страны Европы, образовав вместе с Советским Союзом единый и мощный социалистический лагерь, противостоящий лагерю капитализма. Экономическим результатом существования двух противоположных лагерей явилось то, что единый всеохватывающий мировой рынок распался, в результате чего мы имеем теперь два параллельных мировых рынка, тоже противостоящих друг другу.

Следует отметить, что США и Англия с Францией сами содействовали, конечно, помимо своей воли, образованию и укреплению нового параллельного мирового рынка. Они подвергли экономической блокаде СССР, Китай и европейские народно-демократические страны, не вошедшие в систему «плана Маршалла», думая этим удушить их. На деле же получилось не удушение, а укрепление нового мирового рынка…

Ни одна капиталистическая страна не могла бы оказать такой действительной и технически квалифицированной помощи народно-демократическим странам, какую оказывает им Советский Союз… Помощь эта является максимально дешевой и технически первоклассной… В основе этого сотрудничества лежит искреннее желание помочь друг другу и добиться общего экономического подъема. В результате мы имеем высокие темпы развития промышленности в этих странах. Можно с уверенностью сказать, что при таких темпах развития промышленности скоро дело дойдет до того, что эти страны не только не будут нуждаться в завозе товаров из капиталистических стран, но сами почувствуют необходимость отпускать на сторону избыточные товары своего производства.

Но из этого следует, что сфера приложения сил главных капиталистических стран (США, Англия, Франция) к мировым ресурсам будет не расширяться, а сокращаться, что условия мирового рынка сбыта для этих стран будут ухудшаться, а недогрузка предприятий в этих странах будет увеличиваться».

Главные надежды если не на достижение мирового господства, то на дальнейшее расширение советской сферы влияния Сталин связывал с возникновением острых конфликтов между США и их союзниками. Он писал: «Возьмем прежде всего Англию и Францию… Несомненно, что дешевое сырье и обеспеченные рынки сбыта имеют для них первостепенное значение. Можно ли предполагать, что они будут без конца терпеть нынешнее положение, когда американцы под шумок «помощи» по линии «плана Маршалла» внедряются в экономику Англии и Франции, стараясь превратить ее в придаток экономики Соединенных Штатов Америки, когда американский капитал захватывает сырье и рынки сбыта в англо-французских колониях и готовит таким образом катастрофу для высоких прибылей англо-французских капиталистов? Не вернее ли будет сказать, что капиталистическая Англия, а вслед за ней и капиталистическая Франция в конце концов будут вынуждены вырваться из объятий США и пойти на конфликт с ними для того, чтобы обеспечить себе самостоятельное положение и, конечно, высокие прибыли?

Перейдем к главным побежденным странам, к Германии (Западной), Японии. Эти страны влачат теперь жалкое существование под сапогом американского империализма. Их промышленность и сельское хозяйство, их торговля, их внешняя и внутренняя политика, весь их быт скованы американским «режимом» оккупации. А ведь эти страны вчера еще были великими империалистическими державами, потрясавшими основы господства Англии, США, Франции в Европе, в Азии. Думать, что эти страны не попытаются вновь подняться на ноги, сломить «режим» США и вырваться на путь самостоятельного развития – значит, верить в чудеса».

Сталин утверждал, что ход Второй мировой войны, начавшейся со столкновения двух империалистических блоков с последующим формированием антигитлеровской коалиции с участием СССР, доказал, что «борьба капиталистических стран за рынки и желание утопить своих конкурентов оказались практически сильнее, чем противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма.

Спрашивается, какая имеется гарантия, что Германия и Япония не поднимутся вновь на ноги, что они не попытаются вырваться из американской неволи и зажить своей самостоятельной жизнью? Я думаю, что таких гарантий нет.

Но из этого следует, что неизбежность войн между капиталистическими странами остается в силе».

Разумеется, в этих рассуждениях немало пропагандистских перехлестов. Чего стоит, например, утверждение о намерении США превратить экономику Западной Европы в свой придаток. Или слова о проигравших войну государствах, влачащих жалкое существование «под сапогом американского империализма». Строго говоря, советские люди в это время влачили куда более жалкое существование, чем даже побежденные немцы, японцы или итальянцы, которые, по крайней мере, не умирали от голода. Один послевоенный голод унес в СССР около 1 млн жизней. Но в целом эти сталинские тезисы имели отнюдь не только пропагандистское значение. Вся политика Сталина и его преемников была направлена на то, чтобы вызвать раскол между США и странами Западной Европы и тем разрушить единый антисоветский блок. В идеале надо было бы попытаться проводить подобную политику по линии Япония – США, однако крайне плохое состояние советско-японских отношений из-за отказа Москвы вернуть Южные Курилы ограничивало возможности советской дипломатии в этом направлении.