Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель Страница 165

Думаю, что по-настоящему главной своей заслугой Сталин считал «гениальные образцы руководства внешней политикой социалистического государства в условиях капиталистического окружения, в условиях Второй мировой войны» и «познание законов политической борьбы». Законы политической борьбы оказались нехитрыми: вовремя заключить союз, вовремя изолировать противника, вовремя расправиться со вчерашним союзником и никогда не открывать даже ближайшим друзьям свои карты, что именно ты собираешься делать на следующем этапе политического процесса. Постижение на практике этих, казалось бы, нехитрых премудростей помогло устранить ему всех конкурентов внутри страны, превратить ее в единый военный лагерь и подготовить народ к тому, чтобы безропотно отдавать за него жизнь. А твердое и целеустремленное руководство внешней политикой создало условия для победы Советского Союза во Второй мировой войне. Правда, тут Сталину, конечно же, помог Гитлер, без которого эта война просто не могла бы возникнуть. Драться же против всех стран Западной Европы, да еще имевших в тылу США, тогда, в конце 30-х годов, Сталин никогда бы не решился. Но, отдадим должное Сталину, сложившуюся внешнеполитическую обстановку он оценил верно, сразу осознав, что Гитлер, когда придет к власти и воссоздаст германскую армию, сначала ударит по государствам Версальской системы, и что Англия и США сочтут сталинский Советский Союз, как более слабое государство, меньшим злом по сравнению с гитлеровской Германией, и поддержат в конечном счете его, Сталина, закрыв глаза на террор и диктатуру. Правда, в идеале он рассчитывал успеть расправиться с Гитлером самостоятельно и молниеносно, без участия союзников, и тогда стать гегемоном на Европейском континенте. Но на случай неудачи этого плана Сталин знал, что поддержка Запада в затяжной войне против Германии ему обеспечена.

Главным своим теоретическим трудом Сталин считал созданную в 1950 году работу «Марксизм и вопросы языкознания». Но более жалкого философского труда трудно найти в истории философии (к лингвистике же он имеет отношение только по названию и у профессиональных лингвистов вызывает только улыбку – правда, до 1953 года в СССР никто, естественно, смеяться над этим опусом не рисковал). Иосиф Виссарионович обогатил науку о языке следующими глубокомысленными суждениями. Он утверждал, что язык «отражает изменения в производстве сразу и непосредственно, не дожидаясь изменения в базисе», но при этом «живет несравненно дольше, чем любой базис и любая надстройка». Очевидно, речь здесь идет о той тривиальной истине, что в язык сразу же попадают новые термины, возникающие в процессе производства, но при чем здесь его зависимость или независимость от марксистского «базиса», понять решительно невозможно. Еще одно ключевое положение Сталина сводилось к тому, что «реальность мысли проявляется в языке. Только идеалисты могут говорить о мышлении, не связанном с «природной материей» языка, о мышлении без языка». Спорить с тем, что продукты мышления должны быть выражены в какой-то знаковой форме, будь то собственно язык, или произведение искусства, или в какое-то действие, играющее роль языка, разумеется, не приходится. Но при этом существуют определенные мыслительные структуры (Карл Густав Юнг называл их «архетипами»), которые являются общими для всего человечества и независимы от языка выражения.

«Дело врачей»: начало и конец

После войны, как мы уже говорили, политические репрессии продолжались, хотя и в значительно меньшем масштабе, чем во второй половине 30-х годов. 26 мая 1947 года в СССР была отменена смертная казнь. Но такое положение продержалось меньше трех лет. Уже 12 января 1950 года Указом Президиума ВС СССР была восстановлена смертная казнь. К ней могли приговариваться только политические преступники – «изменники родины, шпионы и подрывники-диверсанты». А уже 23 марта 1950 года тогдашний министр госбезопасности Виктор Абакумов представил первый расстрельный список на 85 человек, который мы публикуем в приложении. Большинство фигурантов списка были расстреляны.

Список от 23 марта включал в себя также будущих подсудимых на процессах по «Ленинградскому делу» и «делу Еврейского антифашистского комитета». Не все подсудимые на этих процессах были расстреляны. Часть из них получили различные сроки заключения и дожили до реабилитации. Поскольку Сталин предполагал устроить по «Ленинградскому делу» и «Делу ЕАК» судебные процессы, пусть и закрытые, а не судить каждого в отдельности, как предлагал Абакумов. Все-таки это были люди публичные, известные, в том числе и за рубежом, и расстреливать их без объявления об этом в печати было не совсем удобно. Абакумову пришлось 11 апреля подать новый список из 35 человек, обвиняемых в основном в шпионаже. Сюда уже не входили «ленинградцы» и «члены ЕАК». Этот список был утвержден Сталиным, и практически все фигуранты этого второго списка были расстреляны в апреле 1950 года. Хотя, надо оговориться, что точных данных о расстреле некоторых из них нет до сих пор.

Мы поговорим о судьбе только трех человек, фамилии которых присутствуют в обоих списках. Про одного из них, Курта Янке, значившегося в списке от 23 марта под 85-м номером, мы уже рассказывали в связи с делом Тухачевского. Кстати сказать, он один из немногих лиц в этом списке, о котором нет достоверных данных, что он действительно был расстрелян. В сущности, преступление Янке состояло лишь в том, что он выполнял свои профессиональные обязанности разведчика. Ни в одной демократической стране за это не только не расстреляли бы, но даже не посадили. Тем более, что Янке никого не убивал и не приказывал убить, не похищал документов, не крал денег с банковских счетов. Думаю, что по справедливости Курт Янке заслуживает реабилитации.

Под 58-м номером в списке от 23 марта значился «АНДРЕЙЧИН Георгий Ильич, бывш. заведующий отделом информации Министерства иностранных дел Болгарской Народной Республики, 1894 года рождения, болгарин, с 1921 по 1925 год состоял членом ВКП(б).

Арестован 12 мая 1949 года.

Обвиняется в шпионской деятельности. Агент американской и английской разведок.

С 1923 года являлся активным троцкистом, непосредственно был связан с Троцким, Радеком, Раковским и другими врагами народа, вместе с которыми проводил подрывную деятельность против ВКП(б) и Советской власти.

В 1924 году, в периода работы в полпредстве СССР в Лондоне, был завербован английской разведкой, которую снабжал шпионскими материалами о политическом и экономическом положении СССР.

В 1931 году, находясь в Москве, поддерживал шпионскую связь с английским разведчиком Альфредом ЧОЛЛЕРТОНОМ (выдворен из Советского Союза).

С 1941 года являлся агентом американской разведки и был связан с сотрудниками посольства США в Москве разведчиками ТЕЙЕРОМ, ДИККЕРСОНОМ и пом. военного морского атташе РУЛЛАРДОМ (выехал из СССР), которым передавал разведывательные данные о положении в Советском Союзе.

В 1945 году, прибыв из СССР в Болгарию, по заданию бывш. американского посла в Москве ГАРРИМАНА, связался с представителем США, входившим в состав Союзной Контрольной Комиссии по Болгарии БАРНСОМ.

В последующее время через БАРНСА и при личной встрече с ГАРРИМАНОМ в Париже, куда АНДРЕЙЧИН выезжал в составе болгарской делегации на Мирную конференцию, снабжал ГАРРИМАНА секретными данными о политическом и экономическом положении Болгарии.

Изобличается показаниями арестованных МАТУСИС, ТЕННОВА и ПАЛАТНИКОВА.

Болгарин Георгий Андрейчин был старым коминтерновцем. В 1913–1921 годах он являлся одним из лидеров радикального профсоюзного движения в США «Индустриальные рабочие мира». В СССР он примкнул к троцкистской оппозиции и членом ВКП(б) состоял не по 1925-й, а по 1927 год. В этом году его отправили в ссылку в Казахстан, в 1935 году вновь арестовали и дали 10 лет лагерей. Его освободили в 1941 году, а может быть, и раньше, в рамках «бериевской оттепели». Во время войны Андрейчин работал в Совинформбюро и по службе бывал в американском посольстве, поскольку был помощником начальника отдела англосаксонских стран. Он встречался с дипломатами и в эвакуации в Куйбышеве. Один из сотрудников дипломатической миссии США в Советском Союзе Джеймс Маккаргер в мемуарах писал: «Я познакомился с личностью, впечатляющей меня всегда. Его имя Джордж Андрейчин. Я не мог себе представить, как он сумел сохранить себя в живых до 1942 года. Он приходил и весьма свободно разговаривал в посольстве с многими из нас. Он был весьма интересным человеком. Я был очарован его рассказами». 7 ноября 1945 года американский посол Аверел Гарриман передал в Вашингтон по телеграфу, что Советский Союз к концу войны был способен обеспечить глубокую оборону, не считаясь с интересами и желаниями других народов. Но «неожиданно появилась атомная бомба, и они поняли, что появилась сила, способная противостоять мощи Красной Армии. Это-то, должно быть, и возродило известное им прежде чувство опасности. Они не могли теперь быть уверены, что смогут достичь своих целей безнаказанно». Гарриман основывал свой отчет главным образом на разговорах с Георгием Андрейчиным, который посетил его в Спасо-Хаусе, резиденции посла. Кремлевских лидеров бомба напугала, сказал Андрейчин, поскольку она раскрыла относительную слабость Советского Союза, и осознав эту слабость, они стали такими агрессивными. В октябре 1945 года Георгий предупреждал Гарримана, что американское посольство прослушивается и поэтому рискованно обсуждать «чувствительные» темы открыто. Несмотря на уверения Гарримана о том, что посольство тщательно проверено на наличие прослушивающих устройств, Андрейчин настоял на том, чтобы серьезные разговоры вести только в ванной комнате под шум бегущей из крана воды. После прихода коммунистов к власти в Болгарии Андрейчин в ноябре 1945 года переехал в Болгарию. Здесь он издавал газету «Свободная Болгария» на английском языке, был начальником канцелярии Васила Коларова, главы парламента, возглавлявшего болгарскую делегацию на Парижской мирной конференции 1946 года. Затем, в 1947 году, Андрейчин был назначен заведующим отделом информации Министерства иностранных дел Болгарской Народной Республики в ранге полномочного министра. Георгий был знаком с Робертом Конквестом, будущим знаменитым историком, работавшим в 1946–1947 годах пресс-атташе британской миссии в Болгарии. У него болгарин брал для чтения «Ферму животных» Джорджа Оруэлла. Конквесту он признавался, что единственное, чего ему удалось добиться при коммунистическом правлении в Болгарии, так это сделать свою родную деревню показательной витриной для иностранцев, тем самым обеспечив своим землякам сравнительно высокий уровень жизни. В 1948 году советское МГБ предупреждало болгарских товарищей: «Считаем необходимым, в наших общих интересах, изолировать Андрейчина от государственных дел Болгарии, не выпускать его за границу и создать ему такие условия в стране, при которых он не смог бы поддерживать бесконтрольный контакт с иностранцами». Андрейчин был арестован советскими спецслужбами. И арестовали его не 12 мая 1949 года, а еще 29 апреля, вывезли в штаб советских войск в Румынии и оттуда 4 мая доставили в следственную тюрьму МГБ в Москве. Бедняга был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР 20 апреля 1950 года к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян. Реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР 11 марта 1958 года.