Леонид Кукушкин - История православия Страница 17

Виноградная ветвь – символ Христа.

Фрагмент росписи. Начало II в. Катакомбы Домициллы

Внешние условия – «почва» и «климат», упомянутые выше, – были весьма благоприятны для широкого распространения христианства как религии вселенской: походы Александра Великого, принесшие эллинизм огромному региону, и, наконец, образование Римской империи, которая к I в. н. э. простиралась от Пиренейского полуострова на западе до Месопотамии и Кавказа на востоке и от Британских островов до Мавретании и Египта. В результате почти вся, как тогда считали, эйкумена, т. е. совокупность обитаемых территорий Земли, соприкоснулась с элементами античной культуры и цивилизации, также, что особенно важно для предмета настоящего разговора, получила средство общения между населявшими ее многочисленными народами – греческий язык, которым в этих странах стали повсеместно пользоваться образованные слои общества. Благотворной оказалась также встреча античной культуры со своими восточными корнями – малоазиатскими и ближневосточными религиями, культурой Египта, Сирии и Персии. К тому времени античный политеизм переживал глубокий кризис, чему в значительной степени способствовали религиозно-философские системы Гераклита, Пифагора, элеатов, Платона и его последователей, в которых утверждался единый корень этого мира, именуемый по-разному: Логос, Единое, Благо. И хотя пантеизим греческой философии плохо согласуется со строгим монотеизмом евреев, подходящая почва для восприятия идей монотеизма и адекватный язык для их выражения были ею подготовлены. Недаром в Александрии, где большинство населения составляли греки и евреи, во II в. до н. э. была впервые предпринята успешная попытка перевода Торы на греческий язык (так называемая септуагинта, что означает «семьдесят» – по числу переводчиков, присланных первосвященником Элеазаром из Иерусалима по просьбе египетского царя Птолемея II и, согласно легенде, за 72 дня полностью завершивших работу). В дальнейшем этот перевод, дополненный переводом других книг еврейской Библии, составил Ветхий Завет, так что роль, которую сыграла греческая культура и особенно философия в становлении и развитии христианского богословия, трудно переоценить. Что же касается организационных и правовых структур христианской Церкви начального периода, то здесь несомненно влияние Рима, хотя главная его роль для раннего христианства в другом. Политика Рима в области религии ко времени появления христианства была весьма толерантной, т. е. терпимой по отношению к верованиям многочисленных народов, населявших империю. Однако все подданные обязаны были воздавать божественные почести императору; для язычников выполнить это требование не составляло труда, но иудаизм категорически не допускал ничего подобного. Статуи императоров, установленные римлянами в Иерусалимском храме, были восприняты евреями как невиданное кощунство и даже вызвали народные волнения. Однако многовековый опыт приспособления к чужому господству и дипломатические усилия первосвященников помогли сгладить ситуацию; более того, синагогам удалось кроме свободы культа получить у римских властей право владеть собственным имуществом и право суда над членами общины. Все это было очень важно для интенсивно распространявшегося христианства, поскольку оно в первые десятилетия своего существования официально считалось иудейской сектой. Успеху раннего христианства способствовал также характер организации населения, принятый в Римской империи: речь идет, прежде всего, о так называемых коллегиях – группах людей, объединенных по профессиональным или религиозным признакам. Так, например, еще во II в. до н. э. последователи орфических культов опутали обширные территории густой сетью своих братств, оформленных юридически в виде коллегий. Подобная сеть к началу новой эры была создана еврейской диаспорой, что на первых порах очень помогло делу распространения христианства.

Перечисленные факторы, несомненно, благоприятно повлияли на ход истории раннего христианства, но нельзя согласиться с утверждением некоторых позитивистски настроенных религиоведов, что рост или угасание религиозных движений определяются лишь подобного рода внешними условиями и событиями. В формировании и истории живой религии истинного Бога, а такой несомненно является христианство, в такой же мере, и даже более действенно, участвует Провидение, которое не дает ей погибнуть и при самых неблагоприятных обстоятельствах. На этом замечании, ключевом для понимания истории религии, следует остановиться подробнее.

В гл. 5 «Деяний Апостолов» приведен рассказ о том, как апостолы предстали перед синедрионом, большинство членов которого желало их смерти. Спас апостолов «фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом»; он сказал: «Отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо, если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками». Эти слова означают, что никакие человеческие действия не в силах противостоять замыслам Провидения. Так, например, когда понадобилось, Господь, как повествуют те же «Деяния», обратил в христианство книжника-фарисея Савла, ученика упомянутого Гамалиила и гонителя христиан, сделав его Своим первоапостолом.

3. Почему Спаситель родился среди еврейского народа у матери-еврейки? Этот вопрос вот уже два тысячелетия волнует умы и чувства многих людей. Попытки разобраться в этой задаче, сформулированной некорректно, поскольку как известно, «пути Господни неисповедимы», послужили, тем не менее, предметом множества богословских и философских трудов, а на бытовом уровне постоянно питают один из главных корней такого отвратительного явления, как антисемитизм.

Некоторые характерные черты еврейского народа, послужившие возможной причиной такого его предназначения, указаны в статье Вл. Соловьева «Еврейство и христианский вопрос». Это, во-первых, твердая вера в Бога живого, IHWH, избравшего Израиль в качестве Своего народа и избранный им, что отражено в известном утверждении: «Яхве – Бог Израиля; Израиль – народ Яхве», а еще ярче – в приведенном выше стихе из Второзакония «Шема Исраэль». Далее Соловьев называет присущее практически каждому еврею острое чувство сопричастности своему народу, чувство ответственности за его судьбы, и наконец, в-третьих, то качество, которое философ очень точно назвал «религиозным материализмом». Последнее означает неудержимое стремление материализовать поставленную религиозную цель и настойчивость при достижении этой цели. Символом этого упорства, граничащего с дерзостью, может служить библейский рассказ о борьбе патриарха Иакова с Богом, которую он, рискуя жизнью, затеял, чтобы получить благословение своему потомству. Благословение ему было дано вместе с новым именем Израиль, что означает «богоборец», а затем так стал называться весь еврейский народ. В пасхальной молитве евреев, которая связана с мессианскими ожиданиями и которая звучит как настоятельное требование, почти физически ощущается высочайшее напряжение воли наряду с непоколебимой верой во всемогущество Яхве: «Боже всемогущий, ныне близко и скоро Храм Твой создай, скоро, в наши дни, как можно ближе, ныне создай, ныне создай, ныне создай, ныне близко Храм Твой создай! Милосердный Боже, кроткий Боже, вышний Боже, благий Боже, сладчайший Боже, безмерный Боже, Боже израильев, в близкое время Храм Твой создай, скоро, скоро, в наши дни, ныне создай, ныне создай, ныне создай, ныне скоро Храм Твой создай! Могущественный Боже, живый Боже, крепкий Боже, славный Боже, милостивый Боже, вечный Боже, страшный Боже, превосходный Боже, царствующий Боже, богатый Боже, великолепный Боже, верный Боже, ныне немедля Храм Твой восставь, скоро, скоро, в дни наши, немедля скоро, ныне создай, ныне создай, ныне создай, ныне скоро Храм Твой создай!» Эту молитву-заклинание невозможно читать равнодушно.

Богородица с Младенцем.

Фреска. II в. Катакомбы Присциллы.

К приведенным аргументам следует добавить строгий монотеизм евреев, который не ограничен представлением о едином Боге, как по недоразумению считают многие, основываясь лишь на этимологии этого понятия. Бог истинного монотеизма – Творец мира; и хотя Его сущность и сущность сотворенного Им мира не просто различны, а несовместимы, Он при этом является Личностью, с Которой человек способен общаться. Вот как о последнем говорит М. Бубер: «Великое деяние Израиля не в том, что он преподал человечеству единого истинного Бога, Того Единого, Который есть Начало и Конец всего, но в том, что он показал, как можно действительно к Нему обращаться, говорить Ему «Ты», стоять перед Его Лицом… Израиль первый понял это, и что неизмеримо больше, вся прожитая им жизнь была диалогом между человеком и Богом». Монотеизм евреев, расширенный догматом триединства Бога, является основой христианского вероучения, а Бог Нового Завета, как и Бог иудаизма, есть «Бог Авраама, Исаака и Иакова». Тем же, кто не признает Иисуса Сыном Божиим, Мессией, отвергая заодно триединство Бога, сказанное выше позволяет считать христианство лишь ответвлением иудаизма, его строптивым и неблагодарным потомком. Так известный историк и богослов иудаизма Г. Гретц в своей многотомной «Истории евреев» пишет: «Обилие возвышенных идей о Боге и святой жизни, как для отдельного лица, так и для государства, что составляет основное ядро иудаизма, должно было заполнить собою пустоту языческого мира. Израилю предстояло серьезно взяться за осуществление своей задачи – сделаться учителем народов. Но для того, чтобы умы и сердца оказались восприимчивы к этому учению, оно должно было принять новые формы. И вот этому-то новому явлению, всплывшему во время наместничества Пилата, суждено было вызвать живые и сердечные симпатии язычников к учению иудаизма. Восприняв, однако, чужие элементы и удалившись от своего источника, оно скоро стало в резкое противоречие к последнему. Эти роды иудейской религии не могли доставить ей материнских радостей, ибо дочь неприветливо отвернулась от своей родительницы и пошла по пути, которым та не могла следовать. Поэтому легкие роды сохраненного для великих дел младенца впоследствии принесли иудаизму обильные страдания и бедствия, его новое явление, это старое учение в новом одеянии, или, вернее, разбавленное чужими элементами учение ессеев есть христианство». Согласиться с этим стилистически блестящим отрывком значит не увидеть в христианстве его сущности, которую представляет Сам Христос – Его боговоплощение, земная жизнь, учение, крестная смерть и воскресение как искупление грехов и залог спасения.