Джеймс Мортон - Шпионы Первой мировой войны Страница 17

Брэндон и Тренч оба дали показания на судебном процессе в Лейпциге, в результате чего немцы немного больше узнали о британской разведке. Тренч признался, что посещал укрепления на Боркуме, чего не знали немцы, и сообщил, что «Реджи», которому он писал, был капитаном Сайрусом Регнартом, «связанным с разведывательным бюро Адмиралтейства». Со своей стороны Брэндон сознался, что трижды прочитал «Загадку песков».

Они попытались применить изобретательный, хотя и не принесший им пользу ход, утверждая, что заметки, которые они собирали, предназначались для создания английского аналога немецкого морского справочника «Naval Baedecker» и что, поскольку британские военные корабли не посещали этот район, то не должно было быть препятствий для людей, собирающих такую информацию. Этот аргумент на судей не подействовал, но они приняли во внимание факт, что Брэндон и Тренч были офицерами и джентльменами, действовали в интересах своей страны, а не являлись предателями и не пытались подкупить немецких чиновников или военных. Впрочем, повезло им куда меньше, чем Хельму. Каждого из них приговорили к аресту в крепости сроком на 46 месяцев. Тренча отправили в Глатц, теперь Клодзко в юго-западной Польше, а Брэндона в Кёнигштайн, к юго-востоку от Дрездена.

Арест с содержанием в крепости был несравненно лучше тюремного заключения. Арестованные, как правило, не были обычными преступниками, среди них часто было много офицеров, наказанных за дуэль. Им разрешали самим обставлять свое пребывание с желаемым комфортом и общаться с другими офицерами, студентами и прочими образованными и воспитанными людьми с хорошим социальным положением, разделявшими в крепости гостеприимство губернатора… Не было никаких надоедливых ограничений, и для арестованных не составляло труда получить разрешение на прогулку по городу.

Прежде, чем отправиться в «свои» крепости, Брэндон и Тренч немного поболтали на лестнице в здании суда с адвокатом и следственным судьей. «Они были очень веселы и вполне довольны исходом процесса», написала газета «Таймс».

Год спустя, 29 июля 1911 года, когда напряженность в отношениях между Германией и Великобританией обострилась из-за отправки немецкой канонерской лодки в марокканский порт Агадир, компанейский выпускник Итонского колледжа Бертран Стюарт, 38-летний адвокат из лондонского Сити и «по совместительству» офицер территориальных добровольческих войск (Собственный ее Величества Королевы полк Йоменри Западного Кента) был направлен на встречу с Генри Дэйлом Лонгом в Бельгии, а оттуда отправился в Германию. Вероятнее всего, вначале он сам добровольно обратился к Каммингу еще двумя годами ранее, выразив желание «сделать что-то для Великобритании». Причиной его поездки был не только Агадирский кризис: немецкий Флот Открытого моря («Хохзеефлотте») вышел из своей базы и буквально исчез в тумане Северного моря. Возникла паника, что это могло быть началом нападения на Англию, которого так долго боялись.

Тогда за помощью в поиске исчезнувшего флота связались со всегда полезным Макдоногом, казалось, единственным человеком в военном министерстве, сохранившим здравый рассудок, и именно он послал Стюарта за границу на поиски флота. Согласно другой версии, Макдоног послал Стюарта в эту безнадежную миссию, но уже изначально как двойного агента. Очевидно, Камминг тогда протестовал, но к нему не прислушались.

Тем временем британская разведка нашла немецкий флот, вернувшийся в свою гавань, и если верить истории, Стюарт решил изобразить из себя британского предателя, «чтобы втереться в доверие к немецкой разведке и таким образом выведать там сведения исключительной важности».

Оказавшись в Германии, Стюарт связался со второстепенным агентом Бызевского бельгийским уголовником Фредериком Рю с кодовым именем «U». На самом деле звали его Арсен Мари Веррю, родился он в Куртре (Кортрейке) 14 февраля 1861 года, сидел в тюрьме за мошенничество и грабежи и управлял мыловаренным заводиком, пока не обанкротился в 1894 году. Он тогда пошел работать на пивоваренный завод британской фирмы «Courage Brewery» в Гамбурге, и, вероятнее всего, был там завербован управляющим завода, Дж. Н. Хардинджем, от имени британской разведки в 1907 году.

В досье немецкой разведки хранится письмо, которое, если оно подлинное, свидетельствует, что метод вербовки Фредерика Рю, использовавшийся Хардинджем, вряд ли можно было бы назвать тонким:

«У управления разведки военного министерства есть список людей, работающих за границей, которые предоставляют ему различную информацию, если она потребуется… Поэтому я пишу, чтобы спросить вас, не хотели ли бы вы включить и свое имя в список разведчиков, работающих на военное министерство, и если потребуется, передавать наилучшую информацию, которую вы смогли бы получить».

Рю, кажется, работал еще и на французов, и, вполне вероятно, был одновременно и агентом «Международного шпионского бюро» в Брюсселе. Гектор Байуотер, военно-морской журналист, до войны тоже работавший на Камминга, писал, что в 1905 году Рю заочно приговорили за присвоение чеков к двум годам тюрьмы, что делает историю его вербовки сомнительной.

Жалуясь, что англичане плохо ему платили, Рю стал двойным агентом. По словам Рю, Стюарт встретился с ним, назвавшись Мартином, в Голландии близ немецкой границы 30 июля, и предложил ему деньги, за сведения о времени мобилизации немецкого флота в Северном море. Вскоре после их второй встречи Рю предал Стюарта, и он был арестован в Бремене.

Если Стюарт действительно собирался выдать себя за предателя, то Камминг и другие, должны были знать, что Рю работал на Германию, в противном случае, почему они сообщили Стюарту его имя? Если они не знали, то тогда что-то было серьезно не в порядке с сетью Бызевского – или, возможно, он также успел стать «двойником». Камминг обсуждал вопрос о Рю с руководителями французской разведки во время посещении Парижа в марте 1912 года. Он утверждал, что они не знали, что Рю был двойным агентом, в этом случае следует признать, что не было никаких контактов между разведками Англии и Франции, и французы не читали английских газет.

21 августа контр-адмирал А.Э. Бетелл в флегматичном тоне писал Каммингу:

«Я боюсь, что «S» (Стюарт) попал в ужасное положение, и можно задать вполне обоснованный вопрос, не был ли «U» приманкой от начала до конца. Так или иначе, нашей организации следует теперь практически полностью покончить с этим, и с вашими контактами там тоже».

Бетелл не думал, «…что у них может что-либо быть против Брэндона и Тренча, поскольку у вас никогда не было с ними дел. Это досадно, но в таком деле подобные затруднения всегда следует ожидать».

"Таймс" полагала, что арест Стюарта был ошибкой, которую вскоре исправят – но этого не произошло. На судебном процессе в Лейпциге Стюарт, обвиненный в попытках получения военных сведений в Бремене, Гельголанде и Вильгельмсхафене, защищался живо и ярко. Когда председатель суда сказал, что каждому немецкому ребенку известно, что торговые суда могут быть переоборудованы для военных целей, Стюарт ответил: «Тогда, наверное, дети в Германии более образованные, чем в Англии».

Остроумный ответ мало помог ему. Чтобы показать, что у Стюарта были друзья в высших сферах, немцы много упоминали об его членстве в «Карлтоне», «Атенее» и пяти других лондонских клубах. Он также признал, что занимался разведкой во время Англо-бурской войны. 31 декабря 1911 года Стюарт был приговорен к трем годам и двум месяцам ареста в той же крепости, что и Тренч. Его друзья были этим оскорблены, и 5 февраля 1912 адвокат Реджинальд Аркрайт с негодованием написал в «Таймс»:

«Все, кто знал Стюарта в Итоне, или кто познакомился с ним в последующие годы, зная его как профессионального юриста самой высокой репутации, могут с полной уверенностью заявить, что он совершенно неспособен на бесчестные или постыдные действия, и никогда не пал бы так низко, чтобы сыграть жалкую роль шпиона».

Отец Стюарта выразил более взвешенное оценку, заметив что-то вроде «Молодые люди всегда будут поступать как свойственно молодым». Что касается его, он не хотел видеть, что злоключения его сына стали причиной международного инцидента. Но даже после гибели Стюарта на войне в 1914 году его друзья все еще продолжали уверять, что шпионом его тогда назвали несправедливо.

Шпионаж был в Бельгии разрешен по закону, потому кроме шпионов из Германии, Франции и самой Бельгии, там действовали независимые коммерческие агентства, такие как «Международное шпионское бюро», которым управлял Р.Х. Петерссен – он же Мюллер, Шмидт, Кутузов, Тэлбот и, несомненно, использовавший и много других имен. Петерссен открыто давал объявления о покупке шпионских сведений в бельгийских газетах. Его агентство также использовалось немецкой разведкой в контрразведывательных целях. Петерссен получал жалование в 50 фунтов ежемесячно и по 4 фунта и 5 шиллингов за каждого шпиона, обнаруженного в Германии с помощью его организации. Без сомнения ловушка для Стюарта была устроена Петерссеном, которого позднее упоминали и на судебном процессе против шпиона Гроссе в Англии.