Абрам Иойрыш - А-бомба Страница 17

Мы с особым вниманием следим за сообщениями, публикуемыми в литературе, о циклотронах и за результатами, достигнутыми в связи с этим в области ядерных исследований, и полностью приветствуем их в интересах немецкой науки.

Это письмо было написано в январе 1938 г., за 11 месяцев до открытия Ганом расщепления ядра, в то время когда в мире еще не видели возможностей практического применения атомных сил и считалось, что ядерные исследования могут интересовать только ученых. Даже после открытия Гана и после доказательства осуществимости цепной реакции, т. е. в 1939 г., необходимы были немалые усилия, чтобы убедить правительства в перспективности ядерных работ и добиться необходимого финансирования. В 1939 г. сомневались и некоторые великие ученые. Нильс Бор считал, что практическое применение процесса деления ядер невозможно, а Эйнштейн говорил, что он не верит в высвобождение атомной энергии.

Признание фирмы «Сименс и Гальске», что она еще в начале 1938 г. с особым вниманием следила за сообщениями о результатах ядерных исследований, весьма симптоматично. Монополистический капитал в Германии постоянно интересовался развитием науки в мире и пытался использовать открытия ученых, когда никто еще не понял их важности и можно было приобрести их по очень низкой цене.

По расчетам фирмы «Сименс и Гальске», полные затраты на сооружение циклотрона должны были составить 290 тыс. марок. К выполнению заказа фирма готовилась тщательно и даже послала своих специалистов — профессора, доктора Герца и доктора Шютца в ноябре 1938 г. в командировку в Соединенные Штаты Америки для изучения опыта в строительстве и эксплуатации циклотронов. Поездка была удачной, и проект циклотрона был скорректирован с учетом новейших американских достижений.

Окончательные условия сооружения циклотрона были изложены фирмой в письме к доктору Гофману от 4 мая 1939 г. Фирма заявила, что из общей стоимости 290 тыс. марок 100 тыс. она принимает на себя, за что Гофман должен в течение пяти лет сообщать о работе циклотрона только фирме «Сименс и Гальске» и предоставлять ей исключительное право на приобретение и лицензирование в стране и за рубежом всех изобретений и усовершенствований, которые будут сделаны при работе на циклотроне. Для более надежной гарантии этих требований фирма предлагала сообщать ей о возможных публикациях в области циклотрона за несколько недель до их появления.

Гофман вынужден был согласиться с условиями фирмы, поскольку государственных средств для постройки циклотрона было совершенно недостаточно и все его старания убедить руководство Саксонского министерства народного образования в необходимости и перспективности сооружения циклотрона ни к чему не приводили.

Но после открытия О. Гана не только фирма «Сименс и Гальске» проявила интерес к вложению средств в ядерные исследования. В начале февраля 1939 г. циклотроном заинтересовался крупнейший концерн «ИГ Фарбениндустри». Состоявшийся между фирмой и доктором Гофманом обмен письмами привел к тому, что концерн «ИГ Фарбениндустри» в марте 1939 г. принял решение вложить в лейпцигский циклотрон 50 тыс. марок.

После передачи всех ядерных исследований под контроль Управления армейского вооружения задача создания циклотрона должна была стать одной из основных в решении проблем Уранового проекта.

Но Управление армейского вооружения не проявляло интереса к сооружению циклотрона, и Гофман 1 марта 1940 г. сам обратился в управление с письмом, в котором просил оказать содействие в финансировании строительства циклотрона и обеспечении дефицитными материалами.

Ответ Управления армейского вооружения за подписью К. Дибнера поступил в мае 1940 г. Бывший студент писал своему бывшему профессору! Трудно сказать, чем руководствовался Дибнер, но в письме сообщалось только, что он «постарается, чтобы доктор Гофман как можно скорее узнал точку зрения управления» на этот счет. Управление армейского вооружения и после просьбы Гофмана не приняло участия в сооружении циклотрона: не выделило ни денег, ни материалов и даже не сообщило своего мнения о циклотроне.

К середине 1940 г. вопросы финансирования циклотрона были наконец решены, хотя его стоимость повысилась до 610 тыс. марок, и 19 сентября 1940 г., через два года и восемь месяцев после установления первых контактов с фирмой «Сименс и Гальске», ей был выдан официальный заказ на «один комплектный циклотрон». В заказе, подписанном Гофманом, оговаривалось и основное условие сотрудничества:

«Пересланное нам Вами письмо от 4 мая 1939 г., в котором подробно говорится о совместной работе с Вами и об использовании обобщенного опыта и улучшении циклотрона, образует составную часть этого заказа».

Таким образом, соглашение от 4 мая 1939 г., давшее фирме «Сименс и Гальске» монопольное право на строительство и эксплуатацию циклотронов, получило юридическую силу.

В течение 1941–1942 гг. фирма «Сименс и Гальске» изготавливала оборудование для циклотрона. К его монтажу еще не приступили, а пуск в эксплуатацию намечался на 1944 г.

Но, как указывалось выше, среди вкладчиков, финансировавших строительство циклотрона, был концерн «ИГ Фарбениндустри». Эта конкурирующая организация могла подорвать монопольное положение фирмы «Сименс и Гальске». Поэтому последняя предприняла несколько попыток нейтрализовать возможное противодействие ИГ.

Сначала «Сименс и Гальске» попыталась использовать взнос «ИГ Фарбениндустри» не на циклотрон, а на какое-либо другое, не связанное с ним дело. В этом случае вообще не возникало бы никаких прав ИГ на циклотрон. Когда выяснилось, что это неосуществимо, ибо взнос был целевой, приняли решение направить деньги «ИГ Фарбениндустри» на монтаж аппарата, но ни в коем случае не на изготовление оборудования.

Что касается возможных требований «ИГ Фарбениндустри» допустить концерн к результатам исследований на циклотроне, то по этому поводу было принято и сообщено доктору Гофману следующее решение фирмы «Сименс и Гальске»: «При выполнении Вами соглашения от 4 мая 1939 г. для Вас не должны возникать ни моральные, ни какие-либо другие обязанности в отношении «ИГ Фарбениндустри», так что плоды этого соглашения будут принадлежать только нам в полном объеме. Мы просим Вас еще раз определенно подтвердить это».

В ответе доктор Гофман еще раз «твердо обещал» не принимать на себя никаких обязательств в отношении «ИГ Фарбениндустри». Так выглядело в действительности совместное участие двух крупнейших фирм в одном деле, которое без знания истинной его подоплеки можно было принять за сотрудничество.

Но конкурентная борьба на этом не прекратилась. Через министерство народного образования Саксонии и имперский исследовательский совет были предприняты попытки отменить соглашение Гофмана с фирмой «Сименс и Гальске» и с этой целью даже принято решение об изъятии циклотрона из ведения Физического института Лейпцигского университета и передаче его в собственность земли Саксония. Гофман в ответ сослался на такие мощные силы, как президент «Стального треста» А. Фёглер и председатель президиума «Сименс и Гальске» доктор фон Буоль; министр народного образования Саксонии вынужден был отступить и утвердить все предыдущие решения, дающие фирме «Сименс и Гальске» монопольное право на использование циклотрона. Однако самого циклотрона все еще не было.

В истории немецкого Уранового проекта борьба за тяжелую воду занимает особое место. На последнем этапе она переросла в битву с военными действиями, жертвами, успехами и неудачами, но вначале проходила мирно и даже порой комически, когда на пути осуществления планов вермахта встал сам… вермахт. Для чего же была нужна тяжелая вода и почему немецкие ученые именно с ней связывали свои работы?

Дело в том, что для эффективного расщепления ядра надо замедлить нейтроны. Лучший способ — «поставить» на их пути замедлители нейтронов. Эксперименты показали, что такими свойствами обладают немногие вещества, в частности углероды (графит, парафин) и тяжелый водород (дейтерий), входящий в состав тяжелой воды. Американцы в своих реакторах применяли только графит, как более дешевый и доступный. Немецкие ученые (Гейзенберг и др.) также сначала планировали использование графита (Германия располагала весьма большими запасами этого материала), но позже целиком перешли на тяжелую воду. Это решение сильно затруднило осуществление Уранового проекта. Германия в то время не имела своей тяжелой воды и должна была ввозить ее из-за границы.

В мировой литературе о немецком Урановом проекте указывается только одна причина отказа немецких ученых от графита — ошибка профессора В. Боте при исследовании свойств электрографита фирмы «Сименс». Первым об этом написал Гейзенберг в послевоенной статье «О работах по техническому использованию энергии атомного ядра в Германии» (1946 г.). Ту же версию повторили и другие авторы, называя ошибку Боте, якобы не сумевшего учесть возможность загрязнения графита водородом или азотом воздуха, «роковой для судеб немецкого атомного проекта». Однако такая версия отказа от графита, может быть и удобная для некоторых руководителей Уранового проекта, не подтверждается фактами, и больше того — противоречит им.