Николай Маркевич - История малой россии - 1 Страница 17

Чрез несколько дней прискакали к нему разъезжие козаки, и уведомили, что Татаре с «Ясиром превеликим» уже перебираются чрез Самару; при ней будут иметь они ночлег; а за ними гонят множество всякого скота. Гетман с своим войском на всю ночь отправился к Самаре, на заре напал на табор Татарский, обширно расположенный по течению реки, и первый козачий крик, первый выстрел, произведенный из ружьев и пушек, разогнал верховых Татарских лошадей, а самих Татар привел в робость и обезоружил. Они шатались по табору, не зная что делать. Козаки, проходя лавою чрез весь лагерь, кололи и рубили их почти без всякой обороны. Обоего пола пленники, увидя неожиданную помощь, один другого развязывали и принимались в свою очередь резать хищников с самою злобною жестокостью. Копья и сабли Татарские, уставленные на ночь в кучи, были для них готовым оружием, и Татары от собственного оружия погибали тысячами. Так были истреблены они до последнего, и ни одного не осталось из них, кто б возвестил в Крыму о их гибели. Весь табор Татарский, со всем тем, что они ни имели, достался в добычу победителям, и несколько тысяч обоего пола пленников Малороссийских не только были освобождены, но наделены лошадьми и вещами Татарскими.

Поляки, для успокоения обиженной Порты, возвратили ей Хотин и разорили построенные вновь на Днестре два города козацкие.

И в то время, когда отряды наши тревожили Порту, тешась над ее городами и селами, вдруг Сагайдачный, страшный умом, силою и храбростию, обратил месть свою на Россию.

Тщетно, ложно преданные отечеству, люди хотят опозорить имя человека великого, за ужас, им наведенный на Москвитян; они забывают, что Конашевич Сагайдачный был Гетман независимый и союзник Польши. Коль скоро Король отдал Малороссии права, от века утвержденные и равные Литовским и Польским, тогда уже Малороссия обязана была идти за Литву и Польшу против России, справедлива ли, или беззаконна была эта война. Присылку литавров и знамен козакам, а Гетману булавы от Польского Правительства, Сагайдачный не мог считать необходимостью: без этого подтверждения его на Гетманстве, он носил булаву свою двадцать лет; а уплата Поляками 20,000 гульденов козакам, не есть подкуп. Польша обязана была платить козакам, так как и всей шляхте в походах, а Гетман, называясь и будучи отцом козаков своих, конечно должен был истребовать от Правительства жалованье. Но он по условиям и по совести обязан был идти за Польшу на Россию.

И так Сагайдачный с 20,000 козаков двинулся к Москве, взял город Ливны. Воевода тамошний Кн. Никита Черкасский был полонен, товарищ его Петр Данилов убит в сражении. От Ливен Гетман подошел к Ельцу; Воевода Андрей Полев храбро защищал город, ему вверенный, но, понадеясь на силы свои, вышел из города со всем войском своим и вступил в бой с Гетманом. Гетман разгромил это войско; самого Воеводу и находившихся в Ельце Посланников Царских к Хану Крымскому, Степана Хрущова и Бредихина, взял в плен; Татар, найденных в городе, вырезал, и Русские подарки к Хану, ценою в 10,000 рублей, взял на козаков. Из Ельца, со всеми пленными Боярами, выступил далее в поход.

Царь велел Кн. Пожарскому идти против Гетмана. Знаменитый Полководец и спаситель отечества пришел в Серпухов; укрепив его, готовился уже сразиться с Гетманом, но впал в тяжкую болезнь; может быть сама судьба оберегла главу добродетельного героя и любимца своего; не знаем, что б случилось, если б Сагайдачный и Кн. Дмитрий Михайлович увиделись на открытом поле; но известно, что вместо Кн. Пожарского принял начальство над войском Кн. Волконский, и не мог противустоять Гетману; в виду всего войска, Сагайдачный перешел чрез Оку, и в то время, когда Кн. Волконский отступил к Коломне, будто бы для охранения ее от неприятеля, Гетман поворотил на дорогу Каширскую и стал у Донского монастыря.

Войско, бывшее в Москве, испуганное приходом Гетмана, взволновалось: «воины приходяху к Бояром с большим шумом, и указываху, чего сами не знаху; едва Бог утоли толикое волнение без крови.» Когда утихло такое смятение в войске, Царь приказал военачальникам вступить в бой с козаками. Сагайдачный выехал из стана, Гетманскою булавою сбил с коня Полководца Русского, Бутурлина, и тут же добил.

Войско объялось страхом, обратилось в бегство, а Гетман пошел мимо Москвы к лагерю Королевича Владислава, расположенному по дороге Звенигородской: 23 Сентября они соединились и определили осадить Москву.

План, ими составленный для взятия города, на кануне Покрова, был весьма верный. «Хотя Царь и Бояре приняли все возможные меры против столь сильных и опасных врагов, но вероятно не успели бы в этом, если бы провидение не поколебало ум двух Французских Инженеров, находившихся в тайном совете. Они ушли в Москву и передали Царю весь план атаки.» Это подлинные слова одного из Русских историков.

Прикрепя петарду к Арбатским воротам, осаждающие взорвали их и рванулись в город, но Окольничий Никита Годунов отстоял Москву; Гетман и Владислав отступили с значительною потерею, а Царь во славу этой битвы и в возблагодарение Богу построил в селе Рубцове церковь Покрова Богородицы, и село переименовал Покровским. Тогда Сагайдачный раззорил уезд Серпуховский и стал под Калугою; но как Польша заключила мир с Россиею, то Гетман оттуда возвратился в Малороссию и, как бы в знак примирения, отпустил 300 козаков своих служитьЦарю.

В следующем году Сагайдачный отправил на помощь к Полякам шесть полков с Генеральным Асаулом Потребичем против Турков; неудачное сражение при местечке Цецор, над Прутом, доказывало, что повелитель козаков с ними не присутствовал. В этой битве был убит Чигиринский Сотник Михайло Хмельницкий. Знаменитый сын его Богдан, при виде отца своего, плававшего в крови, ворвался в ряды Турецкие, но быль окружен, взят в плен и два года томился в неволе. Поляки лишились при Цецоре Канцлера Коронного, великого Гетмана Станислава Жолкевского: голову его воткнутую на копе, с торжеством носили по Константинополю; потом она была выкуплена Поляками и вместе с телом погребена в Жолкеве в Галиции.

В тоже время, Запорожцы разбили Татар под Перекопом; козаков было в деле 5000, Крымцев 8000. Гетман отправил к Царю Атамана Петра Одинца с известием об освобождении из оков многих Христиан, томившихся в Орде. Атаман не видел Царя: его принимал и угощал Боярин Наместник Коломенский, освободитель России, Кн. Пожарский «Не оскорбляйтесь», сказал Боярин Атаману и козакам его, «что не видели очей Его Царского Величества. Вы пришли к Москве перед «постом, и в пост у Великаго Государя нашего никакие послы и иноземцы не бывают; а ныне Царское Величество едет молиться по святым местам, и велел вас отпустить.» Но Послы одарены были деньгами, сукнами, лисьими шапками, тафтою; к Гетману была отправлена похвальная грамота, а на войско 300 рублей.

Желая отомстить Туркам за поражение Жолкевского, Поляки начали ласкать козаков и Гетмана. Сейм определил войску нашему жалованье и обнародовал Конституцию в пользу угнетаемого униатими духовенства Греко-российского, и потребовал от Козаков присоединения к Коронному Гетману Ходкевичу, для войны с Турками.

Напрасно Диван старался подкупить Сагайдачного он не прельстился цехинам и вывел 30,000 козаков с 28 пушками; у Ходкевича было 34,000 Поляков. Они окопались на ровном месте близ Хотина, двумя отдельными станами, козацким и Польчкими. Явилось Турецкое войско, состоявшее из 400,000 человек, в числе которых, одних Татар 100,000. Началась пальба с обеих сторон; сильнейшие нападения были на стан козацкий: они продолжались несколько часов. Наконец Турки отступили, козаки вышли из шанцов и начали их преследовать; пользуясь темнотою ночи, Сагайдачный ворвался в Турецкий стан, и неминуемо овладел бы им, если б Ходкевич не отказал ему в помощи.

Этот отказ козаки сочли обидою, недостаток в фураже и провианте, охладил их еще более; стал слышен ропот. Гетман известил Польских военачальников о близком возмущении; три депутата были отправлены в стан Сагайдачного; в числе их находился Историк Яков Собеский. Начались уговоры, депутаты старались льстить самолюбию войска Запорожского, обнадеживали его награждением за убытки, Так как Ходкевич умер в Хотине, то вероятно депутаты свалили на него всю вину; наконец именем Королевича Владислава, который находился в лагере и которого козаки любили, а более старанием и уговорами Сагайдачного и Старшин, спокойствие было возстановлено и козаки остались в лагере.

Турки до того были раздражены козаками, что за каждую козачью голову платили по 50 червонцев, и Татары нередко, выбрив мертвую голову Польскую по-козацки, продавали ее за козачью. С такою ненавистью они требовали от Поляков казни всех наших Старшин и Сагайдачного! Какое же было удивление Гетмана, когда, вовремя начавшихся переговоров, Поляки одною из статей обязались перед Турками «обуздать самовольство Запорожцев и прекратить их морские разбои.» Видя в статьях нового мирного договора это новое доказательство вероломства Поляков, Гетман мог предполагать что нибудь еще хуже; он поднялся со всем станом своими, и, переправясь чрез Днестр, выступил в Малороссию.