Арабский Халифат в раннее Средневековье - Евгений Беляев Страница 17

хорошо знали не только пути и перепутья, но и местонахождение водопоев и пастбищ для верблюдов. Начальник каравана, находившегося в пути, поддерживал связь с Меккой, время от времени посылая в нее гонца на быстроходном верблюде. Были установлены «священные» месяцы, в которые хиджазцы и недждийцы совершали паломничество к Каабе; в эти месяцы запрещалось кровопролитие и сведение кровных счетов. Мекка и ее окрестности были объявлены территорией «харам», то есть священной областью, в которой нельзя было совершать убийства и насилия. На это содержится намек в Коране, в котором от имени Аллаха говорится: «Разве они не видели, что Мы устроили харам безопасным, а люди кругом их выхватываются?» (XXIX, 67), то есть подвергаются грабительским нападениям и теряют имущество и свободу.

В период джахилийи, перед возникновением ислама, такие будущие известные мусульманские деятели, как Абу Бакр, Аббас, Омар, Осман, Талха, названы в источниках «купцами» или «торговыми людьми». Хадиджа, первая жена Мухаммеда, до выхода замуж за него, будучи вдовой, самостоятельно вела караванную торговлю. Аиша, дочь Абу Бакра, ставшая женой Мухаммеда после смерти Хадиджи, принимала участие в работорговле. Абу Джахл нажил большие деньги на торговле благовониями.

В доисламской Мекке не было монетного двора, не чеканилась своя монета. В обращении находились византийские золотые монеты, сасанидское серебро и йеменские (химьяр-ские) деньги. Расчеты производились также золотым песком, поступавшим из Африки и Йемена, где он добывался в руслах рек. Серебряные слитки тоже служили меновой ценностью. Истертые, пробитые и обрубленные монеты принимались на вес. Это получило ясное отражение в языке: арабский глагол «уазана лаху» — «отвесить ему» имел значение «уплатить ему». Конечно, при расплатах нередки были случаи обсчета и обвеса. В Коране такие нечестные приемы (которые, вероятно, были очень распространены) подвергаются решительному осуждению: «Горе обвешивающим, которые, когда отмеривают себе у людей, берут полностью, а когда мерят им или вешают, сбавляют» (LXXXIII, 1–3).

Наряду с торговлей в Мекке получило широкое развитие ростовщичество (по-арабски — риба). Желание принять участие в прибыльной караванной торговле побуждало многих мекканцев среднего и малого достатка обращаться за ссудами к ростовщикам. Несмотря на высокие проценты, они могли надеяться, что после благополучного возвращения каравана не только погасят долг, но и получат хорошую прибыль. Богатые купцы совмещали занятие торговлей с ростовщичеством. Так, Аббас «имел много денег, розданных людям его племени»{61}. Один из соратников Мухаммеда, находясь в Медине, беспокоился о своих деньгах, которые он отдал в рост мекканским купцам{62}. Заимодавцы обычно давали динар за динар, дирхем за дирхем, то есть за ссуду взимали 100 процентов. В Коране (III, 125) Аллах, обращаясь к верующим, предписывает: «Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне». Это можно понимать так, что за ссуду брали 200 и даже 400 процентов. В сети мекканских ростовщиков попадали не только их сограждане и соплеменники, но и члены хиджазских бедуинских племен, принимавшие участие в мекканской торговле. Как в свое время в древних Афинах, в Мекке «основным средством для подавления народной свободы служили… деньги и ростовщичество»{63}.

Постоянными крупными участниками мекканской караванной торговли были жители Таифа, по крайней мере верхушка проживавшего в нем племени сакиф. Экономические связи Мекки и Таифа были настолько тесными, что эти города называли Маккатани, то есть «две (или обе) Мекки».

Жители Таифа и его окрестностей снабжали не имевших ни садов, ни огородов мекканцев фруктами и овощами. В Таифе и его окрестностях находились дачи богатых мекканцев, где они спасались от летней жары.

В Мекке торговля и ростовщичество ускорили процесс разложения первобытно-общинных отношений. В самом городе и его округе (подобно тому, как это происходило в античной Греции доклассового периода) денежные отношения воздействовали на родовой строй как разъедающая кислота, так как этот строй «абсолютно несовместим с денежным хозяйством…»{64}.

Верхушка племени курейш в своем экономическом и социальном развитии значительно опередила верхние слои других племен. Среди десяти родов, составлявших племя курейш, господствующее положение занял род омейя. К этому роду принадлежало большинство наиболее богатых купцов и ростовщиков, которые выделяли из своей среды начальников больших торговых караванов и пользовались преобладающим влиянием и реальной властью среди своих сограждан и тех хиджазских племен, которые экономически зависели от Мекки. Эти богатые и влиятельные мекканцы жили в домах, расположенных вокруг Каабы, в центре города, в той его части, которая называлась ал-Батха, что значит равнина, площадь; поэтому их выделяли из общей массы городского населения под почетным наименованием «курейшиты центра».

Курейшитская верхушка обладала не только деньгами и товарами, но и обрабатываемыми землями, рабами и скотом. Так, членам рода омейя принадлежали химы в Северном Хиджазе. В этих химах находились искусственно орошаемые посевы злаков и рощи финиковых пальм, на которых использовался рабский труд. В некоторых химах занимались разведением породистых лошадей.

Помимо рядовых членов племени курейш, подпавших под господство верхушки племени, в Мекке проживали еще ахлаф — «союзники». Это были пришельцы из других племен, поселившиеся в большом торговом городе на положении покровительствуемых союзников, своего рода побратимов коренного населения. Они принимали участие в торговой деятельности курейшитов и обладали средствами вполне достаточными для существования. Такая же категория населения и под тем же названием «ахлаф» была известна в Таифе. Наименее обеспеченной частью населения Мекки были жители окраин (завахир). Это были преимущественно бедуины, бежавшие из своих племен; среди них, вероятно, встречалось немало салуков и таридов. Их привлекал большой город, в котором можно было заработать, обслуживая караванную торговлю в качестве упаковщиков вьюков, грузчиков, неквалифицированных ремесленников, пастухов, самоучек-ветеринаров, а иногда и погонщиков. Это был очень беспокойный, а частью и преступный люд. Кроме того, в Мекке проживало немало иностранцев, прибывших из соседних стран, — бродячих торговцев, ремесленников, содержателей питейных заведений. Будучи христианами, иудеями или зороастрийцами, они оказывали некоторое идеологическое влияние на мекканцев и окрестных бедуинов.

Мекканское племя курейш имело такую же родоплеменную организацию, как и все племена в Аравии, но поскольку в нем процесс разложения первобытно-общинных отношений зашел гораздо дальше, чем в других племенах, в Мекке обнаруживались признаки зарождения государственных учреждений. Была сформирована полиция из рабов — «аха-биш», функционировал «дом собрания» и совет старейшин.

Крупные купцы, ростовщики и рабовладельцы составляли особую группировку, известную под названием «мала».

Слово «мала» значит «сонм, знать». Например, по понятиям арабов, ангелы составляли «ал-мала ал-ала» — высший сонм. В Коране «мала» имеет значение «знать» или «начальники племени» (XXIII, 34); этим словом обозначаются также вельможи древнеегипетского фараона (XXIII, 48; XXVI, 33). Эта курейшитская «знать» собиралась у стены Каабы, когда надо было обсудить общественные дела —