Сергей Смирнов - Рассказы о неизвестных героях Страница 18

Итак, появились следы человека, который носит то же самое имя, что и погибший герой, а очень редкая необычная фамилия которого отличалась от фамилии Поетан отсутствием всего лишь одной последней буквы. Уже это было интересным совпадением. Различие в отчествах и в годе рождения могло объясняться ошибкой итальянского писаря. Труднее было объяснить внешнюю несхожесть: Федор Поетан, по рассказам его итальянских товарищей, был настоящим богатырем, а Федор Поета, как мне его описали, оказывался человеком среднего роста и вовсе не отличался мощным телосложением. Но я подумал о том, что человек, совершивший героический подвиг, всегда как-то вырастает в глазах своих товарищей, бывших свидетелями этого подвига. Вдобавок итальянцы — народ с очень живым воображением, и могло случиться, что богатырская внешность Федора Поетана была просто плодом их фантазии, появившимся уже после смерти героя. Как бы то ни было, в моих руках сейчас находились две фотографии Федора Поеты, которые предстояло сличить с фотографией на могиле Федора Поетана, и это сличение могло принести самые неожиданные результаты.

И вот опять я в Генуе. Снова вместе с Франческо Капурро мы с цветами в руках идем к могилам Рино Мандоли и Федора Поетана. И начинается кропотливая, долгая работа — сличение фотографий. Сначала мы оцениваем общее сходство, потом сравниваем черты лица в отдельности. Спорим, соглашаемся, вновь расходимся в мнениях.

Дело оказалось куда труднее, чем я предполагал. Во-первых, фотография на могиле Поетана была старой, недостаточно ясной, сделанной, видимо, любителем, да и снимки Федора Поеты тоже оставляли желать много лучшего. Во-вторых, если даже на этих фотографиях изображен один и тот же человек, то разница во времени между снимками составляла по крайней мере шесть-семь лет, а ведь это были тяжелые годы войны и плена, и внешность нашего героя могла сильно измениться, учитывая все, что ему пришлось пережить.

Не знаю, может быть, мы выдавали желаемое за действительность, но в конце концов всем нам начало казаться, что между фотографиями существует несомненное сходство. Конечно, сказать что-нибудь с уверенностью было невозможно, и на этом наши исследования на кладбище Стальено закончились.

На другой день нам довелось побывать в красивой лесистой долине Балле Скривия — там, где действовала партизанская дивизия Пинан Чикеро. Ярко сверкало сентябрьское солнце, вокруг царили тишина и покой, и как-то трудно было представить себе, что в этой мирной долине когда-то кипели бои. Видели мы и маленький сонный городок Канталупо, в бою за который погиб Федор Поетан. Неподалеку от этого городка, на скале, нависающей над каменистой дорогой, пробитой по склону горы, висит большая мраморная доска, украшенная цветами и венками. «Для того чтобы итальянцы помнили цену независимости и свободы», — написано золотыми буквами на этой доске. А ниже — три длинных ряда имен погибших здесь партизан. Тут значится и фамилия Федора Поетана, а вместе с ней и другие имена и фамилии советских людей: Иван Костиков, Афанасий Горшков, Онуфрий Рыбак, Саша Чириков…

Франческе Капурро привел нас к тому самому месту на дороге, где упал сраженный пулей Федор Поетан, где пролилась на итальянскую землю его кровь. А потом наш друг разыскал в одном из окраинных домов Канталупо бывшего партизана. Этот человек не знал лично Федора Поетана, но он видел его уже убитым и помогал перенести его тело в дом. Мы показали ему фотографии Федора Поеты, и он, внимательно вглядевшись в них, почти уверенно сказал, что он узнает убитого русского партизана. Но если учесть, что этот человек видел Поетана только один раз, мельком и то уже мертвым, то, естественно, его утверждение не могло быть для нас абсолютно убедительным. Предстояло еще показать фотографию Федора Поеты другим партизанам, которые воевали бок о бок с ним и помнили его живым.

К одному из таких людей Франческо привез нас на следующий день в пригород Генуи. И так же уверенно, как первый партизан узнал Федора Поетана, второй, рассмотрев фотографии Федора Поеты, заявил, что он совсем не похож на нашего героя. И хотя для нас такое заявление было жестоким разочарованием, все же пришлось знать второе свидетельство более веским: этот партизан знал Федора Поетана гораздо лучше и много раз встречался с ним при жизни. Кстати, он упорно настаивал на том, что Федор Поеган был человеком очень высокого роста и богатырского телосложения, а это, как мы знаем, не совпадало с внешним обликом Федора Поеты.

Мое пребывание в Генуе было ограничено по времени, и дальнейшими розысками заниматься я уже не мог. Мы условились с Франческо Капурро, что этим займется он сам. Я оставил ему обе фотографии Федора Поеты, он обещал снять с них копии, а оригиналы вернуть впоследствии мне. Франческо сказал, что он будет показывать эти фото всем, кто знал Федора Поетана, и в конце концов выяснит, действительно ли между обоими Федорами есть какое-то сходство.

Месяц спустя я получил от него оригиналы фотографий. А в мае 1962 года мне в связи с работой над тем же сценарием снова пришлось побывать в Италии, и мы опять встретились с Франческо, на этот раз в Риме. Он рассказал мне, что уже показывал фотографии Федора Поеты многим бывшим партизанам, и результаты были несколько обескураживающими. Половина этих людей узнавала в человеке, изображенном на фотографии, погибшего советского героя, а другая половина так же уверенно заявляла, что между ним и Федором Поетаном нет ничего общего. Но Франческо сказал, что теперь он ожидает одного очень важного свидетеля. Бывший командир отряда «Нино Франки», в котором сражался Федор Поетан, год или полтора тому назад уехал работать в Бельгию, на шахты, и в конце 1962 года должен был приехать в Геную. Этот человек якобы очень хорошо знал Поетана и может почти безошибочно сказать, похож ли на него Федор Поета. Таким образом, та ниточка, которая протянулась из маленькой деревни Гурбинцы в Черниговской области к знаменитому генуэзскому кладбищу Стальено, летом 1962 года еще не оборвалась, но и не привела нас ни к каким определенным выводам.

Раз существовал Поста, то вполне уместно предположить и существование Поетана. Значит, мои подозрения о том, что итальянский писарь исказил фамилию героя, были не очень основательными. Письмо о Федоре Поете, в фамилии которого недоставало только одной буквы, было первым опровержением этих подозрений. А после того как я выступил по Московскому телевидению, пришло еще два письма, также показавших, что мои сомнения, быть может, останутся напрасными. Вот что написал мне Г. А. Киселев, житель города Владимира:

«В октябре 1942 года я служил в 13-й механизированной бригаде в должности писаря роты технического обслуживания. Бригада находилась на отдыхе и пополнении в 20 километрах от города Тамбова. В числе прибывшего к нам пополнения был Федор Поета. Роста он был выше среднего, но не двух метров. Волосы черные, лицо похоже на ту фотографию, которая находится на могиле в Италии и которую Вы показали по телевидению. Я часто ездил с ним в кабине автомашины, часто ему помогал в уходе за машиной. Поета был малоразговорчив, о себе почти ничего не говорил. К немцам он выражал лютую злобу, но это у него вырывалось лишь иногда, негромко, как бы только для себя. Я чувствовал, что в его жизни произошло что-то тяжелое, может быть, у него на оккупированной территории осталась семья, родные. Я узнал от него, что он не грек, не цыган, как я думал, а молдаванин. Он говорил, что одинок и родных у него нет, но где родился и жил, этого он мне не говорил. Он был примерно 1915 года рождения. Как человек и товарищ был безупречен.

Последний раз мы были с ним на Сталинградском фронте. После трехдневного боя 13-я механизированная бригада вышла на пополнение в районе Сальских степей. Потом она влилась в 4-й механизированный корпус, который двинулся на освобождение городов Шахты и Ростова. С этого времени я Федора Поеты не видел».

Но еще более любопытно было письмо одной женщины из Липецка, которая подписалась инициалами Е. Л.

«Уважаемый товарищ Смирнов! Вчера слушала Ваш рассказ о герое-партизане Поетане Ф. Вы выразили сомнение, не искажена ли его фамилия итальянцами. Такая фамилия есть. Я работаю в городской поликлинике Липецка, и недели две толу назад в наш кабинет приходил молодой человек по фамилии Поетан. Поскольку фамилия редкая, у него спросили, правильно ли регистратор написал ее. Он ответил, что фамилия написана правильно и что он украинец. Через дней пять пришла на прием женщина по фамилии Поетан. Родственники они или нет, не знаю. Я пытаюсь разыскать их карточки в регистратуре, но пока безуспешно, так как карточки раскладывают не по фамилиям, а по адресам. Но все же я буду их „разыскивать“».

Словом, фамилия нашего героя дала несколько путеводных нитей для розысков. Эти розыски предстояло вести, и пока трудно было сказать, куда они нас приведут.