Александр Гильфердинг - Когда Европа была нашей. История балтийских славян Страница 18

Вот какими словами описывается в начале XI в. это гражданское устройство лютичей: «У всех тех (славянских племен), говорит Титмар, которые обыкновенно называются Лютичами, нет никакого особенного властителя. Общим советом рассуждая на сходе о своих нуждах, они решают дела единогласием. Если же кто из них на сходе противоречит решению, то бывает бит батогами, а если и впоследствии станет явно противиться, то либо от поджогов и беспрестанного разграбления лишится всего своего имущества, либо должен будет перед народом заплатить определенное количество денег, сообразно своему значению (или состоянию). Сами будучи вероломны и изменчивы, от других они требуют постоянства и большой верности… К нарушению мира их склонить легко даже и деньгами».

Такова была буйная и нестройная община лютицкая в начале XI в. и еще прежде, и такова она осталась до самого уничтожения этого народа, на исходе XII в. Она управляла у лютичей даже военными предприятиями. С отсутствием князя не могло быть у них и дружины, т. е. людей, совершенно посвящавших себя войне, и все их войско было не что иное, как народ, вооружившийся на время: как в продолжение мира, так и на войне, народ лютицкий решал все дела на общем сходе. Замечательно, что во множестве исторических известий, даже довольно подробных, начиная с XI в., ни разу не приводится имя предводителя или военного начальника у лютичей, словом сказать, не упоминается с этого времени ни о какой у них личности, тогда как средневековые летописи повторяют беспрестанно: «Толпа вооруженных Лютичей бросилась на такой-то город; Лютичи пошли туда-то войною; Лютичи сделали то-то», и т. п.: как будто у лютичей в самом деле и на войне не было другой власти, кроме общины.

Глава XLV

Общий сейм лютичей

Титмарово описание лютицкой общины относится, очевидно, к сходкам отдельных племен лютицких, которые, действительно, по своей дробности, могли собираться и решать дела всем народом. Когда и где собирались эти мелкие сходки, об этом не сохранилось никакого сведения; но по известиям о других балтийских славянах, можно заключить, что они происходили в положенные торговые дни и на местах, назначенных для рынка, под открытым небом. Кроме того, однако, было у лютичей, без сомнения, особенное собрание, на котором обсуждались дела всего лютицкого союза; ибо, как уже было сказано, четыре мелких племени, кичане, черезпеняне, доленчане и ратаре составляли союз лютичей или велетов; впоследствии к нему примкнули и другие ветви, укряне на северо-западе, стодоряне на юго-востоке. Для всего этого народа общая сходка была уже невозможна, и образовался сейм, состоявший, вероятно, из выборных или владык, как их называли древние чехи. Он собирался в городе Радигоще, общей святыне лютецкой, и, без сомнения, поставлен был под покровительство божества, которому поклонялось здесь все славянское Поморье. Когда нужно было о каком-нибудь общественном деле доложить лютицкому народу, то шли в Радигощ, созывали сейм, и сейм выслушивал и решал.

Свое общинное устройство лютичи старались распространять и на своих соседей славян. У бодричей и вагров они помогали той стороне, которая противилась княжеской власти и которая, по выражению летописца, «с известным своим вероломством добивалась свободы по Лютицкому обычаю». Стодорян им действительно удалось привлечь к себе: в конце Х в. они помогли им освободить Сгорелец (Бранденбург) и свою землю от немецкой власти, и с тех пор стодоряне уже не имели, как прежде, князей, управлялись общиной и совершенно слились с лютичами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Крепости Волын, Чарников и Накло, все три на Нотеци, лежали на границе Поморья.

2

Имя это, по-видимому, не славянское, объясняется, однако, из славянского языка, корнем пръс, прыс, мочить, прыскать, и старинным окончанием причастия ант. Персанта значило бы, собственно, брызжущая.

3

В восточном Поморье с XIII века появляется новая ветвь славянская, также весьма близкая к полякам, кашубы, остатки которых сохранились до сих пор (конец XIX в.) в западном углу между низовьем Вислы и Балтийским морем.

4

Я пишу Волын, а не Волин, потому что на ы в этом слове указывают многие похожие названия, как-то Velun, древняя поморская крепость на Нотеци (у есть звук самый близкий к ы), и русская Волынь.

5

Первоначальная форма имени этого острова была, вероятно, Руя или Ругия: на это указывает название древнего народа Rugii. Форма Рана и Ране есть славянская и, без сомнения, сокращена из Руяна, Руяне, как пас, батисе во многих славянских наречиях из пояс, боятися, и т. п.

6

Нельзя, однако, принять безусловно известия, что только кичане, черезпеняне, доленчане и ратаре именовались лютичами или велетами: некоторые исследователи и писатели (например, Адам Бременский и Гельмольд) говорят, что велеты (вильцы) отделялись Одрой от поморян, и, значит, причисляют к ним и укрян. Что, также вопреки мнению Адама Бременского, название лютичи было славянское, а не немецкое, доказывается его употреблением у Нестора и у летописцев польских и чешских. Другое имя этого народа представляет две формы: славянскую – велеты (или вельты) и измененную по законам немецкого выговора вильцы.

7

В употреблении этих имен: гаволян, стодорян, брежан, у древних писателей много неопределенного и сбивчивого: имя гаволян встречается чаще всего в смысле наиболее общем, но Титмар и Кведлинбурская хроника, по-видимому, отождествляют их с стодорянами. Нам кажется всего вероятнее, на основании свидетельства Гельмольда, принять между множеством мелких славянских племен, обитавших в Бранденбургской стране (к которым и относятся, между прочими, приводимые Адамом Бременским дошане, любушане и волыняне), два главных: брежан и стодорян, с городами Гавельбергом и Бранденбургом, а ко всем им приложить название гаволян, как общее обозначение места их жительства. Вопрос запутывается еще тем, что коренные славянские названия важнейших местностей в этом крае неизвестны; нельзя сказать, что гаволяне было славянское имя, потому что мы не знаем настоящего названия самой реки Гаволы и главного города на ней, Гавельберга. Славянское имя Бранденбурга также темно: переделка его в Бранибор, по созвучию, принятая некоторыми позднейшими писателями, не опирается ни на каком древнем свидетельстве; гораздо естественнее сохраненное польским преданием название Сгорелец, – буквальный перевод которого представляется в немецком Brennanburg (древнейшая форма), Brandenburg (форма позднейшая); мы его принимаем, как наиболее вероятное, хотя при одном этом свидетельстве нельзя поручиться за совершенную достоверность.

8

Формы аботриты, оботриты, абодриты и т. д. немецкие; настоящее славянское название неизвестно. За неимением лучшего, мы принимаем предположение Шафарика, что этот народ собственно именовался бодричам. Оно оправдывается многими местными названиями, и аналогией по значению с другими племенными именами балтийских славян. Настоящая форма была, вероятно, бъдричи (звук, соответствующий древнему еру, существовал у балтийских славян), и неопределенностью произношения этого ера можно, кажется, объяснить приставку гласной перед б в германских формах.

9

Познанским герцогством.

10

Бранденбургией.

11

Например, в поморских грамотах того времени.

12

Вероятно, вместо ланкосарги у Страбона следует читать лангобарды.

13

То же, что готы.

14

У свевов члены общин, как мы видели, менялись землями, но в совокупности свевский народ имел постоянные жилища.

15

Мы распространяем на ютов и англов, жителей нын. Ютландии и Шлезвига, название датчан, потому что они рано утратили свою независимость и составили с датчанами одно политическое целое; собственно же юты и англы принадлежали, вместе с саксами и фризами, к нижненемецким народам, а настоящие датчане, ветвь скандинавского племени, занимали только Датские острова (Зеландию, Фионию и проч.).

16

Забавно толкование новейших немецких писателей (даже самого Пертца в примечании к этому месту Титмара), которые, чтобы смягчить это свидетельство и сказать, что славянские семьи продавались в рабство не по одному просто обвинению, а по настоящему судебному приговору, уверяют, будто слово «обвиненная», использовано здесь в значении «уличенная в преступлении».