Вольдемар Балязин - Золотой век Екатерины Великой Страница 18

Дождь наград пролился на многих сподвижников победителя. Не был обойден и Завадовский, получивший сразу два чина – генерал-майора и генерал-адъютанта.

Екатерина пробыла в Москве до 7 декабря 1775 года, часто встречаясь с Румянцевым и ежедневно общаясь со своим новым кабинет-секретарем, который ведал ее личной канцелярией, доходами и расходами. В силу этого он становился одним из самых приближенных к императрице людей, посвященных во многие ее дела и секреты.

По возвращении из Москвы в Петербург Завадовский стал не менее влиятельным царедворцем, чем Потемкин. Сановники искали у него протекции, набивались в друзья, демонстрируя Завадовскому нерасположение к их вчерашнему кумиру – Потемкину.

Потемкин перед Екатериной стал играть роль обиженного и в апреле 1776 года попросился уехать в Новгородскую губернию для инспектирования войск, – он был вице-президентом Военной коллегии, и такая просьба была небезосновательной. Вероятно, он надеялся получить отказ, но последовало согласие, и ему пришлось уехать.

Не успел он скрыться с глаз, как Завадовский переехал во дворец, правда, не в потемкинские апартаменты.

Новый этап в истории фаворитизма

Вы помните, уважаемые читатели, что до прихода к трону великая княгиня Екатерина Алексеевна была очень осторожна в своих отношениях с фаворитами, опасаясь огласки и тех неприятностей, которые могли за этим последовать.

Затем она сделала ставку на Григория Орлова и его братьев, ибо они были реальной силой в гвардии, и, оперевшись на них, стала императрицей.

После этого Екатерина не нуждалась ни в чьей поддержке и предпочла красавца Васильчикова всесильному Орлову, а затем сменила юного кавалергарда на «Великого циклопа» – Потемкина. Казалось, ее венчанный, хотя и тайно, муж, был несокрушим, но вышло не так: Екатерина стала независимой и показала всем, что ни один фаворит ей не ровня, и уж, во всяком случае, не указ. Что и подтвердил дальнейший ход событий.

Семен Гаврилович Зорич

Потемкин был отодвинут в сторону Завадовским, но не сдался и стал искать способы и средства вернуть себе былое расположение Екатерины. Прежде всего он решил во что бы то ни стало убрать Завадовского из апартаментов императрицы. Освободившееся место должен занять он или его человек.

Таким человеком оказался георгиевский кавалер, герой-кавалерист, красавец Семен Гаврилович Зорич, серб по национальности. Потемкин взял его к себе в адъютанты и почти сразу же представил к назначению командиром лейб-гусарского эскадрона и лейб-казачьей команды с одновременным производством в подполковники. Так как лейб-гусары и лейб-казаки были личной охраной императрицы, то назначению Зорича на должность предшествовало его представление Екатерине.

26 мая 1777 года Потемкин устроил аудиенцию императрицы с потенциальным фаворитом – смуглым, изящным, кареглазым, затянутым в голубой гусарский мундир красавцем. Потемкин сразу понял, что его выбор сделан верно: Завадовскому вдруг был предоставлен шестимесячный отпуск. А тем временем Зорич, став полковником, флигель-адъютантом и шефом лейб-гусарского эскадрона, поселился в апартаментах фаворитов, пройдя предварительную апробацию у доктора Роджерсона, графини Брюс и двух других пробир-фрейлин. (Далее, по мере появления новых фаворитов, мы не станем повторяться, ибо каждый из них проходил через те же самые «ворота»).

О знакомстве Зорича с императрицей рассказывали, впрочем, и другое. Семен Гаврилович Зорич, рассорившись с командиром полка, в котором служил, поехал в Военную коллегию в Петербург – проситься о переводе в другой полк. В первый же день он проигрался в карты так, что не осталось денег даже на обед в трактире. По счастью, он встретил на улице знакомого, ехавшего в Царское Село к своему приятелю, гоф-фурьеру. Приятель взял Зорича с собой и хорошо угостил его, а точнее – напоил.

Выпивший Зорич пошел погулять в дворцовый сад, сел на скамью под липой и заснул. Вот тут-то и увидела его проходившая мимо Екатерина. Зорич приглянулся ей своей статью и ростом. Она велела камердинеру Зотову сесть рядом с офицером на скамью, дождаться, когда тот проснется, и пригласить гусара к ней на ужин. С этого все будто бы и началось.

Как бы то ни было, в свои тридцать лет Зорич успел повидать многое. В пятнадцать лет воевал с пруссаками в чине вахмистра в гусарском полку. Он храбро дрался, побывал в нескольких рукопашных схватках, получил три сабельные раны, попал в плен, но сумел бежать. В 1764 году воевал в Польше, в 1769-1770 годах – с турками в Бессарабии, прославившись на всю армию бесшабашной удалью, дерзостью, воинской удачливостью и немалым командирским талантом.

3 июля 1770 года отряд ротмистра Зорича попал в окружение. Сам командир получил две раны копьем и одну саблей и был взят в плен. Четыре года просидел он в страшной султанской тюрьме – Семибашенном замке, – потом еще год прожил в Константинополе, пока наконец после заключения Кючук-Кайнарджийского мира не вернулся в Россию. Здесь, получив орден Святого Георгия 4-й степени, попал на глаза Потемкину, и тот решил использовать Зорича в своих целях.

Через четыре месяца, в сентябре 1777 года, Зорич был уже генерал-майором, кавалером четырех иностранных орденов: шведских – Меча и Святого Серафима – и польских – Белого Орла и Святого Станислава. Он стал обладателем нескольких богатых поместий и города Шклов в Могилевской губернии, купленного ему Екатериной за четыреста пятьдесят тысяч рублей у князя Чарторижского. Эти поместья и Шклов перешли к России в результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 году.

Зорич стал одним из богатейших вельмож и землевладельцев, однако ни земли, ни чины, ни ордена, ни богатство не прибавили ему ума. Еще не отметив годовщину своего «случая», Семен Гаврилович решился учинить афронт своему несокрушимому сопернику и благодетелю – Григорию Александровичу Потемкину.

Пребывая вместе с ним и Екатериной в Царском Селе, он ввязался в ссору и даже вызвал Потемкина на дуэль, но вместо поединка отправился за границу, куда его мгновенно спровадила Екатерина. По возвращении осенью 1778 года ему велено было отправляться в Шклов.

Зорич поселился в старом замке польских графов Ходкевичей, отделав его с необычайной пышностью и устроив в доме беспрерывный праздник. Балы сменялись маскарадами, пиры – охотой, над замком почти всякую ночь горели фейерверки, по три-четыре раза в неделю ставились спектакли, а в парке и садах вертелись карусели, организовывались катания на тройках, народные гуляния и непрерывные приемы гостей.

Дважды Зорича навещала Екатерина и была встречена эксфаворитом с необычайной торжественностью и роскошью.

Чтобы более к Зоричу не возвращаться, скажем, что его дальнейшая жизнь сложилась не лучшим образом. Он был азартным карточным игроком, причем имел нелестную репутацию шулера. К его грандиозным проигрышам вскоре примешалась и афера с изготовлением фальшивых ассигнаций, которые печатали гости Зорича – польские графы Аннибал и Марк Зановичи.

Расследование скандальной истории поручили Потемкину. Он приехал в Шклов, арестовал обоих сиятельных братьев-фальшивомонетчиков, а Зорича отправил в отставку. Лишь после смерти Екатерины, в январе 1797 года Павел I вернул Зорича в армию, но уже в сентябре того же года за растрату казенных денег уволил, на сей раз окончательно.

И все же Зорич оставил о себе добрую память. 24 ноября 1778 года – в день именин Екатерины – он основал на собственные деньги Шкловское благородное училище для мальчиков-дворян, готовившихся стать офицерами. В училище занимались до трехсот кадетов. 29 мая 1799 года здание училища сгорело. Это так сильно подействовало на Зорича, что он слег и 6 ноября того же года умер.

На следующий год занятия возобновились, но уже в Гродно, а затем, после длительных скитаний по разным городам России, в 1824 году училище обосновалось в Москве, в конце концов получив название «Первый московский императрицы Екатерины Второй кадетский корпус». Так восторжествовала справедливость: учрежденное Зоричем в честь Екатерины II и в день ее тезоименитства училище все же получило ее имя.

Рождение великого князя Александра Павловича

26 сентября 1776 года состоялась свадьба цесаревича Павла Петровича и Вюртембергской принцессы Софии Доротеи, принявшей в России имя Марии Федоровны. 12 декабря 1777 года у счастливых родителей появился первенец, названный ими Александром.

Имя новорожденному выбрала бабка – Екатерина II. В письме к барону Фридриху Гримму она сообщала, что мальчик назван так в честь святого Александра Невского, и добавила: «Хочу думать, что имя предмета имеет влияние на предмет, а наше имя знаменито».

Выбор имени был не случайным. Екатерина придавала этому обстоятельству весьма важное значение. И хотя она писала Гримму, что родился не Александр Великий, то есть Македонский, а Александр маленький, все же дача, построенная для внука на берегу Невы, называлась Пеллой, как и город, где родился Александр Македонский.