Павел Остапенко - История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа Страница 18

Итак, шел 568 год. Лангобарды и присоединившиеся к ним саксы оставили Паннонию и вместе с женами и детьми, со всем имуществом отправились в Италию, чтобы овладеть ею. Поход оказался удачным. Вскоре лангобардам удалось захватить большую часть Италии. Они расселились в северной и средней части страны (будущие Ломбардия и Тоскана) и в горных областях Южной Италии, где образовались лангобардские герцогства Беневент и Сполето. Большая же часть морских портов осталась в руках византийцев. Не вошла в состав лангобардского королевства и область вокруг Равенны, а также область вокруг Рима (впоследствии Папская область).

Альбуин правил Италией всего три с половиной года и погиб вследствие заговора, главной действующей пружиной которого была его жена Розамунда.

Как-то в Вероне Альбуин, веселясь на пиру, приказал поднести королеве кубок, сделанный из черепа ее отца Кунимунда, и потребовал, чтобы Розамунда «весело выпила вместе с отцом своим». Уязвленная этой выходкой до глубины души, Розамунда замыслила отомстить за убийство отца убийством мужа. Но сделать это она собиралась чужими руками. Розамунда сговорилась с Гельмигисом, щитоносцем и молочным братом короля. Гельмигис посоветовал вовлечь в заговор Передел, человека необыкновенной физической силы. Но Передей отказывался участвовать в преступлении, и Розамунда пошла на хитрость. Как-то ночью королева расположилась на ложе своей служанки — любовницы Передел, который, ни о чем не догадываясь, уснул рядом с королевой. На рассвете Розамунда спросила его, за кого он ее принимает. Передей сказал, и тогда королева отвечала ему: «Я не та, за кого ты меня принимаешь; я — Розамунда. Теперь ты совершил такое преступление, после которого должен или убить Альбуина, или погибнуть от его меча». Таким образом Розамунде удалось склонить Передел на свою сторону.

Однажды, около полудня, когда Альбуин прилег отдохнуть, Розамунда, по совету Гельмигиса, отдала приказание соблюдать во всем дворце строжайшую тишину, спрятала все оружие, а меч короля крепко привязала к кровати, чтобы тот не мог извлечь его из ножен. После этого она впустила в спальню Передея. Альбуин проснулся и тотчас схватился за меч, но сумел вооружиться только ножнами и ими защищался некоторое время. «Но увы! — восклицает Павел Дьякон. — Этот воинственнейший и отважнейший муж ничего не мог сделать против такого врага и погиб; приобретя себе величайшую воинскую славу победой над бесчисленными врагами, он пал жертвой коварства ничтожной женщины». Лангобарды с плачем и рыданием похоронили его тело у одной из лестниц, ведущих во дворец.

Гельмигис попытался захватить власть в свои руки, но это ему не удалось, поскольку лангобарды не простили ему смерти короля. Тогда Розамунда немедленно послала к Лонгину, византийскому наместнику, жившему в Равенне, с просьбой прислать ей корабль, на котором можно было бы бежать. Лонгин, обрадованный таким известием, тотчас отправил корабль, и Гельмигис и Розамунда, к тому времени ставшая ему женой, спаслись бегством. С собой они увезли дочь короля Альбизинду и лангобардские сокровища.

Когда Розамунда прибыла в Равенну, наместник Лонгин начал уговаривать ее умертвить Гельмигиса и вступить в брак с ним. Розамунда, горя желанием сделаться правительницей Равенны, согласилась. И однажды она поднесла Гельмигису яд, выдавая его за какой-то особенно полезный для здоровья напилок. Тот, почувствовав, что пьет смертную чашу, занес над Розамундой обнаженный меч и заставил ее допить то, что осталось в кубке. Убийцы лангобардского короля погибли.

После смерти Розамунды наместник Лонгин отправил к императору в Константинополь Альбизинду вместе с лангобардскими сокровищами. Передей оказался среди тех, кто сопровождал принцессу. В Константинополе на игрищах, перед всем народом и в присутствии императора, он убил огромного льва. Павел Дьякон рассказывает, что император, пораженный такой силой, повелел выколоть Передею глаза, чтобы он не сотворил какого-нибудь зла.

Прошло некоторое время. Ослепленный Передей пришел к дворцу, обещая, если его допустят к императору, сообщить ему весьма важное дело. В рукавах его были спрятаны ножи. Император, заинтересовавшись, выслал к Передею двух патрициев из числа своих приближенных. Передей, якобы желая сообщить нечто секретное, подошел к ним как можно ближе и, выхватив оба спрятанных ножа, нанес им смертельные раны. Так, забрав жизни двоих самых полезных для императора людей, Передей отомстил за потерю своих глаз.

В VIII веке Карл Великий отобрал Италию у лангобардов. Под его власть не попала южная ее часть, где продолжали господствовать наместники Византийской империи, постоянно тревожимые то оставшимися лангобардскими герцогами, сохранившими независимость, то появившимися из Африки сарацинами.

Глава 8.

НАСЛЕДНИКИ РИМСКИХ ОРЛОВ

Византийская империя все время своего существования едва ли не постоянно находилась в состоянии войны. Годы мира счесть куда проще, чем годы войны. В среднем за столетие вряд ли выпадало более 20—25 мирных лет.

Неудивительно, что практика военного дела Восточной Римской империи стала основой достижений военно-теоретической науки. Авторы дошедших до нас трудов, конечно, отличаются уровнем теоретической и профессиональной подготовки, демонстрируют различный подход к проблемам военной науки, но все они неординарные писатели. Так что многие военно-теоретические сочинения являются подлинными шедеврами византийской эрудиции, образованности, культуры. Кроме того, они внесли достойную лепту и в теорию, а затем и в практику тайной войны. Впрочем, им было у кого поучиться. Ссылка на авторитет древних — греков и римлян — для византийских военных теоретиков была самым весомым аргументом.

Обратимся к «Тактике и стратегии» Маврикия и «Стратегикону» Кекавмена.

Маврикий — византийский император, правивший в 582—602 годах. Происходил он из знатного римского рода и прославился как выдающийся военачальник, победитель персов и аваров. Византийский император Лев Философ и даже Макиавелли в своих сочинениях явно опирались на книгу Маврикия.

В «Тактике и стратегии» Маврикий говорит о необходимости постоянного и тщательного изучения врага: его численности, вооружения, материальных средств, воинской тактики, нравов и особенностей психологии. Значительное место в этом сочинении отведено различным военным хитростям, которые следует предпринимать против противника. Маврикий также уделяет внимание такому аспекту тайной войны, как контрразведка, т. е. пресечение деятельности вражеских разведчиков и шпионов.

В византийской армии разведчики и шпионы носили название спекуляторов. Их численность, по мнению Маврикия, по 2 на тагму[38] и по 8 или 12 на меру[39]. Это должны быть люди трезвые, наблюдательные, храбрые и проворные. Маврикий также считал, что в разведчики надо назначать людей с твердым характером, надежных, старательных и склонных более к славе, чем к деньгам. Слабохарактерные, ненадежные и корыстолюбивые, по его мнению, правды не скажут, вследствие чего главнокомандующий и войско могут очутиться в большой опасности. Автор «Тактики и стратегии» считал, что наличие достаточно многочисленного и профессионального штата разведчиков отнюдь не исключает непосредственного участия в разведывательных операциях самого главнокомандующего, особенно когда дело касается рекогносцировки путей продвижения войска.

По мнению Маврикия, благоразумный главнокомандующий до сражения тщательно старается разведать все, что делается у противника, парализовать все то, что может его усилить, и воспользоваться всем, что может его ослабить. Так, например: если у противника много конницы, то полезно уничтожить пастбища (или запасы фуража), если у него многочисленное войско — то запасы продовольствия. Если вражеское войско составлено из разных народностей и между ними нет согласия, то следует расстроить связь между ними посредством даров, подарков, обещаний, а более знатных переманить на свою сторону. Если значительная часть неприятеля вооружена копьями, то заводить его на местность пересеченную, если стрелами — то в открытую и равнинную, и тотчас же биться, спешившись. На гуннов и скифов нападать обыкновенно в феврале или марте, потому что кони их в это время обессилены после зимы. Если неприятель идет походом или стоит лагерем без предосторожностей, то на него надо нечаянно напасть днем или ночью. Если неприятель сражается отважно, но в беспорядочном строю, сперва надо биться с ним притворно, вполсилы, тянуть время, пока его пыл не остынет, а когда натиск станет слабеть, начать настоящее сражение.