Виктор Степаков - Павел Судоплатов — гений террора Страница 18

Однако проект решения партбюро был суров и неумолим.

«Постановили — за притупление большевистской бдительности, выразившееся в том, что:

1) Судоплатов, работая на протяжении ряда лет в отделе, находясь в близких взаимоотношениях с б. нач. отдела Слуцким, б. зам. нач. отдела Шпигельглазом, б. сотрудницей 5-го отдела Соболь и ее мужем Ревзиным, не пытался и не сумел разоблачить их, как врагов народа.

2) Находился в близких взаимоотношениях с ныне разоблаченным врагом народа Горожаниным, с которым работал до прихода в ИНО, на Украине, и когда парторганизация разоблачила Горожанина, как скрытого троцкиста, Судоплатов выступил с защитой Горожанина.

3) Не принял мер к разоблачению эсера-белогвардейца Быстролетова, материалы о котором находились у Судоплатова с 1933 г., и он, Быстролетов, в 1937 году работал в отделе и привлекался Судоплатовым к оформлению стенгазеты.

4) За то, что Судоплатов не принимал активного участия в борьбе парторганизации за очищение отдела от предателей и шпионов, пробравшихся в отдел; за использование служебного положения в личных целях:

Судоплатова П. А. из рядов ВКП(б) исключить».

Перед Павлом Анатольевичем нависла серьезная угроза. Он был уверен, что на него уже есть сфабрикованный компромат, который незамедлительно будет пущен в дело, как только решение партбюро от 23 ноября 1938 года утвердит общее партийное собрание разведслужбы, назначенное на начало 1939 года.

«Но я все-таки надеялся, что, поскольку был лично известен руководству Н КВД как преданный делу работник, мой арест не будет санкционирован. В те годы я жил еще иллюзиеи, что по отношению к члену партии несправедливость может быть допущена лишь из-за некомпетентности или в силу простой ошибки(…). Зная, что в отношении меня совершается страшная несправедливость, я думал обратиться в Комиссию партконтроля Центрального Комитета с просьбой разобраться в моем деле, но жена считала, что надо подготовить письмо на имя Сталина», — вспоминал Судоплатов.[18]

И тут произошло неожиданное. Партийное собрание, назначенное на январь, которое должно было решить судьбу Судоплатова, отложили на неопределенное время (в июле 1939 года заседание бюро парткома НКВД СССР, рассмотрев дело о партийных нарушениях П. А. Судоплатова, не утвердило решение об исключении его изрядов ВКП(б). За притупление политической бдительности ему был объявлен выговор с занесением в личную карточку). А в марте 1939 года Павел Анатольевич был вызван в кабинет наркома НКВД J1. П. Берии, назначенного вместо отстраненного в ноябре 1938 года Н. И. Ежова. Лаврентий Павлович приказал Судоплатову сопровождать его на важную встречу. Когда машина доставила их в Кремль и остановилась в тупике возле Ивановской площади, Судоплатов внезапно осознал, что ему предстоит очередная встреча со Сталиным.

В кабинете вождя Павел Судоплатов испытал те же чувства, что и в прежние встречи со Сталиным: волнение, смешанное с напряженным ожиданием и неописуемым восторгом.

«Какой великий человек!» — восторженно думал он, с любовью глядя на Иосифа Виссарионовича.

Берия доложил Сталину о разоблачении бывшего руководства И НО НКВД, скрытых врагов народа и вредителей.

Вождь нахмурился. Затем неторопливо набил трубку ароматным табаком, чиркнул спичкой, прикурил и, выпустив облако дыма, негромко произнес:

— Пора покончить с оппортунистическим благодушием, исходящим из ошибочного предположения о том, что по мере роста наших сил враг становится будто бы все более ручным и безобидным. Такое предположение в корне неправильно. Оно является отрыжкой правого уклона, уверявшего всех и вся, что враги будут потихоньку вползать в социализм, что они станут в конце концов настоящими социалистами. Не дело большевиков почивать на лаврах и ротозействовать. Не благодушие нужно нам, а бдительность, настоящая большевистская, революционная бдительность. Надо помнить, что чем безнадежнее положение врагов, тем охотнее они будут хвататься за наше благодушие и ротозейство, как единственное средство обреченных в их борьбе с советской властью. Надо помнить это и быть бдительными. А товариш Судоплатов, в последнее время, как мне докладывают, проявил не только беспечность, но и вопиющее бездействие в вопросе распознания враждебного элемента.

Судоплатов почувствовал, что покрывается холодной испариной.

— Однако я думаю, что это мнение несколько преувеличено, — выждав паузу, продолжил вождь. — Я думаю, что товарищ Судоплатов надежный и проверенный член партии, которому следует доверять. Товарищ Берия, вы согласны с такой постановкой вопроса?

— Разумеется, товарищ Сталин, — ответил Лаврентий Павлович. — Мы даже вносим предложение о назначении товарища Судоплатова заместителем начальника разведки НКВД с тем, чтобы помочь молодым партийным кадрам, мобилизованным на работу в органы, справиться с выполнением заданий правительства.

У Судоплатова отлегло от сердца.

«Сталин все видит, Сталин все знает», — с благоговейным ужасом подумал он.

Вождь окутался облаком ароматного дыма, с интересом наблюдая за гаммой чувств, промелькнувших на лице Павла Анатольевича. По примеру Владимира Ильича Ленина, Иосиф Виссарионович, случалось, любил смутить или даже напугать человека, приглашенного на прием, неожиданным упреком либо обвинением. Это была, пожалуй, самая типичная черта в его поведении, составляющая неотъемлемую часть личности Сталина, придававшая ему суровость.

Между тем Берия приступил к докладу о главных направлениях разведывательных операций за рубежом. По его словам, в современных условиях основной задачей разведки должна была стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур в Европе и на Дальнем Востоке. Положительную роль, считал Лаврентий Павлович, будут играть наши агенты влияния, то есть люди из деловых и правительственных кругов Запада и Японии, которые имеют выход на руководство этих стран и могут быть использованы для достижения наших целей во внешней политике. Таких агентов следовало искать среди деятелей либерального движения, терпимо относящихся к коммунистам. Однако, по мнению Берии, левое движение находилось в состоянии серьезного разброда из-за попыток троцкистов подчинить его себе. Тем самым Л. Д. Троцкий и его сторонники представляли собой серьезную угрозу для Советского Союза. Они стремились лишить СССР позиции лидера мирового коммунистического движения. Берия предложил нанести сокрушительный удар по центру троцкистского движения за рубежом, назначив Павла Судоплатова ответственным за проведение этих операций. В заключение Лаврентий Павлович подчеркнул, что отныне главной задачей Иностранного отдела должна стать ликвидация Троцкого.

Возникла пауза. Разговор продолжил Сталин. Неторопливо и обстоятельно он высказал неудовлетворенность тем, как ведутся разведывательные операции. По его мнению, в них отсутствовала должная активность,

видации «Утки», установлено, что привлекавшиеся по этому делу люди использованы быть не могут.

Настоящий план предусматривает привлечение новых людей и будет построен на новой основе.

Цель: ликвидация «Утки».

Методы: агентурно-оперативная разработка, активная группа.

Средства: отравление пищи, воды, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар — удушение, кинжал, удар по голове, выстрел. Возможно вооруженное нападение группы.

Люди: организатор и руководитель на месте «Том» (Эйтингон — B.C.).

Вместе с «Томом» в страну выезжают «Мать» и «Раймонд».

Далее в плане в общей форме определялись способы изучения ближайшего окружения и обстановки вокруг жилого дома Троцкого и прилагалась смета расходов — 31 тысяча американских долларов на 6 месяцев.

План подписали начальник ИНО П. Фитин, его заместитель П. Судоплатов и Н.Эйтингон, но без упоминания их должностей и воинских званий. На последнем листе данного документа есть и такая пометка: Отп. в 1 экз. Печатал Судоплатов».[19]

«План» был внимательно просмотрен и одобрен Иосифом Виссарионовичем. Единственное замечание, сделанное Сталиным, было следующим:

— Из так называемых средств удар по голове был бы наиболее предпочтительным. По Хуану и сомбреро, как говорится. Впрочем, действуйте исходя из обстановки, — сказал Сталин и усмехнулся в черные усы.

Так была закончена разработка плана по ликвидации Троцкого, главная роль в котором отводилась «Матери» и «Раймонду» — Каридад и Рамону Меркадерам, агентам советской разведки. О них следует рассказать более подробно.

Каридад Меркадер («Мать») родилась в 1882 году в Сантьяго-де-Куба, в семье местного губернатора, слывшего либералом и вольнодумцем. В начале XX века семья отбыла на родину, в Испанию. Каридад училась в хорошей школе, занималась верховой ездой, отличалась отвагой и ловкостью. Ее супругом стал Пабло Меркадер Марино, наследник владельца текстильной фабрики из Бадалона (округ Барселоны). Поначалу брак был счастливым. Пабло Меркадер нежно любил свою жену, и она, судя по всему, платила ему взаимностью. У них родились четверо сыновей — Пабло, Рамон, Хорхе, Луис и дочь Монсеррат. Но вскоре Каридад увлеклась модными идеями эмансипации и прав женщин и, как следствие этого, с головой ушла в политику.