Валентин Курицын - Томские трущобы Страница 18

В большой комнате с низкими, закопченным потолком и бревенчатыми темными стенами, на мгновение стало тихо. Сидящие за столом, их было четверо, повернули головы к двери.

На дворе уже темнело, два узенькие оконца слабо освещали комнату. В этом неясном отблеске сумерек, фигуры собутыльников - рослых как на подбор казались еще более внушительными и мрачными.

Один из них - рыжебородый мужик с лицом, изрытым оспой, в сером коротком бешмете, перетянутом ремнем, поднялся из-за стола и сделал несколько шагов по направлению к двери.

- Что, не узнали, ребята, своего есаула, - продолжал Сашка Пройди-свет, - сколько же без меня водки вылакали?

- Ах, ты, леший тебя задави! - хлопнул рыжий детина руками, - и впрямь не узнали!

- Богату быть, - заметил один из ребят.

- Ну-ка, товарищи, принимайте нас в вашу компанию! Угощайте - чем бог послал!

Пройди-свет разделся, и, оставшись в одном кожаном пиджаке охотничьего покроя, подошел к столу.

Козырь последовал его примеру.

- Компании почтение! - тряхнул он головой, косясь на стол, на котором его опытный взгляд усмотрел нечто весьма приятное для голодного и озябшего человека: наполовину опорож-ненную четвертную бутыль водки и целое стегно жареной баранины.

- Милости просим! - отозвались в один голос ребята и подвинулись, чтобы дать место вновь пришедшим.

- Вот, братцы, рекомендую вам нового товарища: ругают его Сенькой Козырем. Парень - ухо! Нож в брюхо или руку в карман - все содействовать может! - весело заговорил Пройди-свет, наливая себе стаканчик.

- Знакомых у тебя тут нет? - спросил Козыря Сашка, отрезая большой кусок баранины.

Козырь оглядел соседей.

- Как будто не предвидится... - пробормотал он.

- Не в одной тюрьме сидели! - хрипло рассмеялся один из парней, ростом косая сажень, кривой на левый глаз. Он протянул руку через стол и обратился к Сеньке. - Поздоровкаемся, братан!

Они обменялись рукопожатиями. Сенька, как человек, знающий "политичное" обхождение, поспешил тоже самое проделать и с остальными новыми знакомыми.

- Ну-ка, Филя, плесни ему чарку для первого знакомства!

Кривой налил Сеньке объемистый стакан.

- Пей, братан!

- Будьте здоровы! - и Козырь одним духом выпил предложенное.

Утолив первый голод, Пройди-свет закурил папироску. И деловым тоном осведомился.

- Ну, как у вас, все готово?

Рыжий утвердительно кивнул головой.

- Свинца хватило.

- Сотни три патронов зарядили...

- Достаточно будет!

- Вот что, ребята, - продолжал Пройди-свет, - кончайте водку, да слушайте меня: надо нам сговориться окончательно.

- Ладно! Кончили уж! - отозвались ребята. - В четверти-то дно видно!

- Сверим-ка давай часы, Федор! - начал Пройди-свет. - У тебя сколько?

Рыжебородый детина вынул из внутреннего кармана бешмета серебряные часу и щелкну крышкой.

- Без четверти шесть!

- Подведи на пять минут... Зажгите кто-нибудь лампу! - властным тоном приказал Сашка.

В преступном мире понятие о дисциплине, хотя бы и среди организованных шаек, почти отсутствует, и в обыкновенное время главарь шайки держит себя с остальными членами организации запанибрата. В тех случаях, когда предстоит работа, обсуждается план предприятия, власть атамана делается неограниченной.

Лампа была зажжена и все столпились около стола, на котором Пройди-свет разложил лист бумаги. Здесь был изображен план местности, который должен был служить театром операции шайки.

Разъясняя план, Александр говорил, обращаясь, главным образом к Федору, который был его первым помощником.

- Вот видишь! Здесь дорога делает поворот.

- Это около сухой осины, - заметил кто-то.

- Да... Отсюда поезжайте влево - вот так! Тут перелеском до лога будет сажень двести. Затем опуститесь в овраг и по нему поедете до самой заимки. Оставите тут лошадей с одним человеком, вот, хоть, с Сенькой, для первого начала, сами выждете время - ровно до полночи.

- Понял!

- Часов в десять стало быть можно выехать, - вопросительно посмотрел на Пройди-света Федор.

- В два часа доехать успеете. Ну, так я говорю, ровно в полночь, вылезайте из оврага, идите вот к этому углу заимки, здесь как раз огород выходит. - Александр указал на плане упомянутое место. - Перелезайте через заплот и тихим манером ползите по огороду, вот к этому окну, левее от крыльца... Один ста ставень будет открыт. Здесь я встречу вас. Двух с винтовками поставить, обведя вокруг дома, вот против этих окон. Ну, да там я сам устрою...

- А ежели собаки лай подымут? - нерешительно спросил Федор.

- С собаками и караульными я сам справлюсь! Это уж не ваша печаль.

Помните одно: зря руки не марать; без моей команды не стрелять!

- Трусу не праздновать, - многозначительно обвел глазами присутствующих Федор.

- Ну что там! Нешто впервой!

- Главное, не перепутайте плана и помните: ровно в полночь.

- Ну, я еду, сбегай-ка, Иван, в конюшню, посмотри, обедала ли лошадь.

Пройди-свет подпоясался.

- Пойдем, Федор! Зажги фонарь: посвети мне. Да вот еще что, Козырю тоже дайте винтовку!

Они вышли в сени.

Пока Федор возился, зажигая фонарь, Александр зашел в другую половину флигеля и вернулся с двустволкой в руках. Через плечо у него висел ягдташ.

- Ну, идем! Лошадь готова, - спросил Сашка у Ивана.

- Оседлана. У крыльца стоит!

Свет фонаря выхватил из темноты лошадиную голову и переднюю луку седла.

- Ну, час добрый! - произнес Александр, ставя ногу в стремя. Темень-то какая: зги не видать! Самая разбойная ночь!..

26. РУКИ ВВЕРХ!

Глухо шумит ночной ветер в вершинах соснового бора. Звезд не видно: небо обложено тучами.

Время еще десять часов вечера, а уже крепкие ворота заимки, принадлежащие томскому купцу и заводчику Захару Емельяновичу Ковригину, заперты на замок. На дворе спущены с цепей собаки.

Тишину осенней ночи порой нарушают звуки колотушки - это караульный пахом обходит дозором обширный двор и многочисленные постройки заимки.

Окна большого двухэтажного помещения ярко освещены. Из города, дня три тому назад, прибыл сам хозяин с целой кучей гостей.

Днем эта публика занималась охотой: стреляла рябчиков в соседнем бору, а по ночам резалась в карты. Так и в этот вечер.

Большая комната, оклеенная темными обоями, полна клубами табачного дыма. Мебель беспорядочно сдвинута с места. На полу окурки, пробки. Вдоль стены - два сдвинутых вместе стола сплошь заставленные всевозможными винами и закусками. Посредине комнаты большой круглый стол, обитый зеленым сукном.

Сам Ковригин и человек пять гостей играют в макао. Висячая лампа льет Из-под матового колпака яркий свет на зеленое сукно стола, на карты, разбросанный по нему, на кучи ассигнаций.

Углы комнаты тонут в полумраке. Игра ведется сосредоточенно. Говорят вполголоса...

- Сто рублей в банке, - объявляет спокойным тоном высокий сухощавый брюнет, с длинным носом и черной эспаньолкой. Одет он безукоризненно в черную тужурку, из верхних боковых карманов которой протянута золотая цепочка, с массивным брелком-медальоном. Это один из городских гостей Рудольф Карлович Кравер. За три дня своего пребывания на заимке он не убил ни одного рябчика, зато довольно успешно подвигался на зеленом поле и выиграл уже весьма значительную сумму.

- Что мало ставишь, - спросил его хозяин, нестарый еще человек с красивым русского типа лицом.

- Будет с тебя. На все идешь.

- Давай карту!

- Изволь...

- Купи себе!

- У меня только пять очков! - сосчитал Кравер, передавая колоду.

Ковригин потянул к себе кучу смятых кредитных билетов.

- Жаль, мало ты ставил! - пробормотал он.

- Небось Кравер знает, когда ему поставить.

- Верхним чутьем берет! - отозвался один из игроков, богатый прасол-гуртовщик, страстный любитель карт.

- Верно говоришь, Саша, - хлопнул его по плечу Ковригин. - Нако тебе тот же куш.

- Катеньку, значит! Сыпь.

Карта была бита.

Протянув три карты и сняв рублей около 700, Ковригин весело крикнул: Будет с меня! Мало-мало ладно: а по сему случаю идем господа, выпьем.

- Следует во благовремение!

Застучали отодвигаемые стулья... Игроки направились к столу пропустить по рюмочке.

- Вот, господа, рекомендую вам попробовать этой настоечки, - хозяин указал на графинчик, наполненный темно-зеленой жидкостью, - на сорока травах настоена.

- Ну, что касается меня, то я предпочту выпить коньяку - заметил Кравер, отрезая кусочек лимона.

- Давай-ка сюда - попробую, - потянулся к зеленому графину один из гостей, юркий подвижной старикашка, с лицом румяным, как маринованная вишня, с волосами, белыми, как снег.

Он выпил рюмку и закашлялся.

- Не настойка, а яд!

- На голом спирту ведь настояна! - пояснил хозяин.

- Ну-с, давайте продолжать! Время - деньги...

- Еще по одной, господа, - угощал Ковригин.

Вновь выпили и закусили.

- Что-то долго не возвращается Сергей Николаевич из города, - сказал Ковригин, когда они вновь уселись за игорный стол.