Плохие девочки, которые изменили мир - Кушнир Елена Страница 18

Вначале Тасси всё отрицал:

«Никогда не имел я плотских отношений и не пытался иметь их с упомянутой Артемизией… Я никогда не был в доме Артемизии наедине с нею».

Затем он выдумал нелепую историю о том, что приходил к ней домой, но лишь для того, чтобы защитить ее честь. После этого он оклеветал ее, заявив, что она спала со всеми его друзьями, а его соблазнила сама. Он был так убедителен, а женщинам так мало верили, что судьи решили применить пытки для того, чтобы добиться правды. Но пытать они собрались не Тасси, а его жертву! Артемизии зажимали фаланги пальцев в тисках, и она, едва не теряя сознание от боли, выкрикивала: «Это правда! Я сказала правду!»

Наконец, почтенным судьям удалось получить сведения о том, что Тасси прежде обвинялся в изнасиловании своей невестки, сестры жены и еще нескольких женщин. Он также собирался убить свою жену. По итогу судебного процесса его осудили на жалких два года, но аннулировали приговор уже через год. Серийный насильник остался безнаказанным. Отец спешно выдал Артемизию за некоего Пьерантонио Стиаттеси, «чтобы восстановить честь», и в том же 1612 году она переехала во Флоренцию.

Агостино Тасси продолжал спокойно жить и работать, а в душе художницы пережитая травма оставила след на всю жизнь. Красной нитью через ее творчество проходят два мотива: женщины, пострадавшие от мужчин, и женщины-мстительницы. Еще во время тягостного судебного разбирательства она начала свою самую знаменитую работу — «Юдифь, обезглавливающая Олоферна» (1612–1613). Ветхозаветный сюжет с отрезанием головы соответствовал манере Караваджо; он шокировал современников изображением тлена, которому подвергнута материя, жестокостью и кровавыми деталями. На одной из своих самых известных работ художник написал отрубленную голову Медузы. Но по сравнению с героиней на картине Артемизии его собственная Юдифь выглядит даже благостно, и крови у Караваджо, который ее никогда не боялся ни в живописи, ни в жизни (художник был даже судим за убийство), намного меньше.

В сцене работы Артемизии кровь хлещет, как в фильме Тарантино. Лицо Юдифи не выражает ни малейших эмоций. Она отрезает голову примерно с тем же чувством, с каким могла бы рубить капусту для засолки, лишь слегка морщится от усилий. Ей помогает удерживающая Олоферна служанка, по губам которой скользит тень улыбки. Женщин обычно писали идеализированно прекрасными. Даже у Караваджо это юная красавица с золотыми волосами, по моде того времени. Но на полотне Артемизии героини — это взрослые женщины с жесткими чертами и сильными крепкими руками, из которых не вырваться ни одному злодею. Юдифь имеет портретное сходство с самой художницей, как на большинстве ее работ. Артемизия изобразила себя старше, чем была в жизни, поскольку опытной женщине легче за себя постоять. Посыл работы кристально ясен: она не смогла добиться правосудия у мужчин и призывает женщин брать дело в свои руки.

Во Флоренции ее взял под покровительство герцог Козимо II Медичи, следовавший меценатским традициям своей семьи. В сердце Ренессанса она подружилась с наставником герцога — великим Галилеем. Ее ожидала долгая карьера, плодотворная работа в разных городах и странах, дружба со многими выдающимися мастерами, в том числе с Софонисбой Ангвиссолой. В 1638–1641 годах она работала в Лондоне при дворе короля Карла I. Артемизия стала первой женщиной, которую избрали членом флорентийской Академии живописных искусств — первой художественной Академии в Европе. Это было огромное достижение для всех женщин. После присуждения ей почетного титула Артемизия обрела юридическую независимость. Она разошлась с мужем, который изменял ей, и сама воспитывала двух дочерей, тоже ставших художницами.

После мучительного суда она выразила желание:

«Я буду полностью распоряжаться собственной жизнью — до моего последнего вздоха!»

Артемизии удалось это исполнить, восстав после всех унижений, как феникс из пепла.

В XX веке о жизни художницы написали немало романов, один из которых — «Страсти по Артемизии» Сьюзан Вриланд — стал международным бестселлером и был переведен на двадцать языков. Об Артемизии сняла фильм французская женщина-режиссер Аньес Мерле. А безжалостная Юдифь Артемизии Джентилески остается символом женского протеста против насилия.

Девушка с котом. Мари де Гурне

(6 октября 1565 — 13 июля 1645)

Великий философ Мишель Монтень, заложивший начало современного понимания гуманизма, обращался к ней как к «своей названой дочери». Мари де Гурне обрела известность как редактор его эссе, но оставила и много собственных работ. Она стала первой женщиной, внесшей вклад в литературоведческую критику Франции. Были те, кто смеялся над ней, но другие называли ее «десятой Музой» и «французской Минервой».

Мари де Гурне родилась в Париже в знатной семье. Она была старшей из шести детей, у нее было три сестры и два брата. В 1577 году отец внезапно умер, и семья больше не могла позволить себе оставаться в Париже. Гурне переехали в феодальный замок в провинциальной Пикардии, где Мари пришлось помогать матери, занимаясь хозяйственными делами. Но роль домоправительницы не интересовала Мари. Позже она писала, что каждую свободную минуту отдавала учебе. Заниматься ей пришлось самостоятельно. Сравнивая латинские тексты с французскими переводами, она смогла выучить латынь. Она жадно читала всю литературу, которую могла найти. Наибольшее впечатление на нее произвели работы Монтеня, и ее страстной мечтой стало знакомство с автором. В 1588 году Мари поехала вместе с матерью в Париж и узнала, что в то же самое время там был Монтень. Она написала ему письмо, в котором выразила свое восхищение, и на следующий день философ пришел к ней в гости. Вот бы всегда было так просто встретиться со своими кумирами! Монтеню было тогда пятьдесят пять лет, и встреча с молодой поклонницей его воодушевила. Они тесно сдружились в Париже, а затем Монтень приехал в Пикардию и три месяца прогостил в замке Гурне. Философ стал называть Мари своей приемной дочерью, а она всю жизнь считала его вторым отцом.

В 1591 году умерла ее мать, и Мари осталась старшей в семье. Чтобы позаботиться о братьях и сестрах, она самоотверженно взяла себе наименьшую часть наследства и уехала в Париж. Ее жизнь была очень скромной — всего одна служанка и любимый кот по имени Пайон. Она словно готовила себя к классической роли старой девы с котиком, но доказала, что это не обязательно плохо. В 1592 году умер Монтень, и Мари погрузилась в глубокое горе. Но тут вдова философа предложила ей заняться подготовкой его трудов к печати. Мари взялась за редакторскую работу, и на свет появились «Опыты» Мишеля Монтеня, какими мы их знаем. Во время работы Мари жила у мадам Монтень в Бордо, где ее принимали как родную дочь. Затем она снова вернулась в Париж.

Неизвестно, как она познакомилась с королевой Марго, которая в духе медицейской традиции (она была Медичи по матери) покровительствовала искусству и литературе. Королева назначила Мари пенсию, позволявшую не роскошествовать, но и не беспокоиться о деньгах. При дворе у Мари появились влиятельные знакомые, один из которых представил ее королю Генриху IV. Тот обещал ей всяческие блага, но в 1610 году погиб от печально известного удара кинжалом на улице Мечников. В его смерти обвиняли иезуитов, которых Мари вдруг вздумала защищать, выпустив на эту тему трактат. Политические силы, которые без дальнего прицела никого не обвиняют, устроили выпуск против нее анонимного памфлета. Мари смогла добиться его запрета, но злые языки, как обычно, оказались страшнее пистолета. Писательница надолго сделалась объектом насмешек, нападок и недобрых розыгрышей. Однажды ей сказали, что английский король Яков I хочет включить ее биографию в сборник знаменитостей. Мари два месяца работала над своей историей, а после выяснила, что английский король о ней даже не слышал. Сама биография потом распространялась в измененном виде, очерняя ее репутацию. Настоящую биографию она включила в сборник своих работ в 1641 году.