Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.) Страница 186

Впрочем, со своей стороны англичане 18 марта запросили правительство СССР, согласно ли оно подписать совместную декларацию правительств Англии, Франции, СССР и Польши против агрессии и предусмотреть в ней обязательства консультации между этими странами. Правительство СССР ответило, что «такая декларация не решает вопроса». Тем не менее оно не возражало и против декларации.

Вскоре в Лондоне было официально объявлено, что проект декларации четырёх держав будет обсуждён с польским министром иностранных дел Беком, когда он прибудет в Лондон. Но польское правительство отказалось подписать декларацию. Английская дипломатия ничего не предприняла, чтобы побудить Польшу изменить такую позицию. Обсуждение проекта декларации было отложено. В связи с этим даже консервативная печать в Англии отмечала «комизм положения», когда министр иностранных дел Галифакс 19 марта отказался принять советское предложение о созыве совещания шести миролюбивых держав на том основании, что созыв такой конференции будет затяжным делом. Между тем через неделю после отказа Бека подписать декларацию тот же Галифакс предложил отложить обсуждение проекта «немедленных и срочных действий» ещё на 10 дней.

Как выяснилось тогда же из бесед Чемберлена и Галифакса с приехавшим в Лондон французским министром иностранных дел Боннэ, последний также не был расположен подписывать общий с Советским Союзом документ. Боннэ уверял Чемберлена, что в интересах безопасности гораздо более необходимо укрепить англо-французский союз, чем заключать какие бы то ни было блоки с СССР. Эти внушения встречали в Форейн офис сочувственный приём. 23 марта 1939 г. в ответ на запрос в Палате общин Чемберлен заявил, что правительство Великобритании не намерено вступать в блоки со странами, имеющими специфический внутренний режим. Заявление Чемберлена означало, что его дипломатия воздерживается от сближения с Советским Союзом якобы из соображений идеологического порядка.

Что касается Польши, Румынии и Греции, то дипломатические переговоры с их правительствами успешно подвигались вперёд. 6 апреля Чемберлен сообщил Парламенту о заключении англо-польского соглашения о взаимной помощи. Спустя неделю, 13 апреля, он заявил о предоставлении британским правительством гарантий Румынии и Греции. В тот же день и Франция подтвердила свою верность франко-польскому союзу и объявила, что принимает в отношении Румынии и Греции те же обязательства, что и Англия.

Спустя ещё два дня через своего посла в Москве Чемберлен запросил советское правительство, согласно ли оно дать односторонние гарантии Польше и Румынии. 17 апреля последовал ответ правительства СССР. Оно выдвигало предложение заключить пакт трёх держав — СССР, Англии и Франции — для защиты стран, которым угрожает фашистская агрессия. Советское правительство добавляло, что предлагаемое им соглашение может быть осуществлено тремя актами: во-первых, договором трёх держав о взаимной помощи, во-вторых, заключением между ними военной конвенции, которая должна придать договору о взаимной помощи действенную силу, и, в-третьих, предоставлением гарантий трёх великих держав всем странам от Балтийского и до Чёрного моря.

Британское правительство медлило ответом на эти предложения. Между тем события в Европе приобретали явно угрожающий характер.

28 апреля 1939 г. германское правительство заявило о расторжении англо-германского морского договора от 18 июня 1935 г. В качестве повода для такого акта указывалось последнее англо-польское соглашение, якобы направленное против Германии. Одновременно аннулировался германским правительством и германо-польский пакт о ненападении, заключённый 26 января 1934 г.

Английской дипломатии приходилось подумать о самозащите. При таких условиях, хотя и воздерживаясь попрежнему от действительного сотрудничества с Советским Союзом, правительство Чемберлена остерегалось окончательно оттолкнуть от себя правительство СССР. Во-первых, советскую карту в дипломатической игре англичан правительство Чемберлена рассчитывало использовать как для острастки Германии, так и для принуждения её к известным уступкам. Во-вторых, по тактическим соображениям правительству Чемберлена нужно было продемонстрировать Советскому Союзу свою заинтересованность в поддержании с ним деловых отношений/Наконец, в-третьих, английская дипломатия вынуждена была уступить давлению общественного мнения, которое всё настойчивее требовало сближения Англии с Советским Союзом.

Англо-советские переговоры (март — август 1939 г.). 23 марта в Москву прибыл начальник департамента заморской торговли Англии Хадсон. Его сопровождали эксперты. Поездке Хадсона предшествовали сообщения английских газет о том, что его визит имеет целью достигнуть более близкого взаимопонимания между правительствами Англии и Советского Союза.

Осязательных результатов визит Хадсона в Москву не дал. Коммюнике, опубликованное в советской печати, отмечало, что «обе стороны выяснили свои позиции; при этом вскрылся ряд существенных разногласий, которые, надо полагать, сведутся к минимуму в ходе дальнейших переговоров в Лондоне». Тем не менее в том же коммюнике подчёркивалось, что «личный контакт, установленный между полномочным представителем британского правительства и членами советского правительства, несомненно будет содействовать укреплению советско-британских отношений, а также международному сотрудничеству в интересах разрешения проблемы мира».

Дальнейшие переговоры велись в Москве главами английского и французского посольств Сиидсом и Наджиаром. В дальнейшем к ним присоединился уполномоченный Форейн офис Стрэнг. Общественное мнение Великобритании проявляло к московским переговорам живейший интерес. 1 мая 1939 г. лидер лейбористов Эттли обратился в Палате общин к Чемберлену с вопросом: «Получены ли какие-нибудь определённые предложения от правительства СССР?» Чемберлен ответил утвердительно; он добавил, что переговоры продолжаются. Эттли осведомился, какова причина столь медленного развития переговоров. «Трудно изложить все подробности переговоров, которые всё ещё ведутся, — ответил Чемберлен, — это не такой простой вопрос. Это вопрос, при решении которого необходимо учесть и позиции других правительств».

2 мая, как свидетельствует отчёт о парламентских дебатах в Палате общин, со стороны ряда депутатов последовали новые запросы к правительству.

«Эттли: Известно ли премьеру, что многие обеспокоены слишком медленным ходом переговоров? Чувствуется, что правительство не настолько торопится с ними, как могло бы.

Чемберлен: Я ничего не могу поделать, если создаётся такого рода впечатление. Со стороны правительства его величества нет недостатка в доброй воле.

Веджвуд: Действительно ли намерено правительство заключить это соглашение или же нет?

Чемберлен: Да, конечно. Но правительство должно обсудить, какую наилучшую форму должно принять это соглашение.

Мандер: Известно ли премьеру сообщение «Times» о том, что правительство старается сузить рамки соглашения и предложений, выдвинутых правительством СССР?

Чемберлен: Я считаю, что Палата сделала бы лучше, подождав официальных сообщений по этому вопросу».

10 мая в советской печати было опубликовано сообщение ТАСС о контрпредложениях британского правительства. Дипломатия Чемберлена отклоняла советское предложение о пакте трёх держав. Она лишь считала необходимым, чтобы в случае вовлечения Англии и Франции в войну советское правительство оказало им немедленную помощь. Ни единым словом при этом не упоминалось, на какую же помощь мог бы рассчитывать сам Советский Союз со стороны Франции и Великобритании, если бы он оказался вовлечённым в военные действия, выполняя предлагаемые ему обязательства в отношении государств Восточной Европы.

После опубликования сообщения ТАСС лидер парламентской фракции лейбористов Эттли выступил в Палате общин с новым запросом Чемберлену. «Обратил ли премьер внимание на заявление, опубликованное в Москве, — спрашивал Эттли, — относительно предложений английского правительства, и не сделает ли он в связи с этим заявлением сообщения о характере предложений, выдвинутых правительством СССР, и об ответе па них английского правительства?»

«Заявление, сделанное в Москве, — ответил Чемберлеи, — основано на неправильном понимании предложения Англии. Правительство приняло на себя обязательство помощи в отношении некоторых восточноевропейских государств. Оно предложило советскому правительству, чтобы оно от своего имени выступило с декларацией, аналогичной той, которая была опубликована английским правительством. Это означало бы, что если Англия и Франция окажутся вовлечёнными в войну в результате выполнения своих обязательств, то советское правительство выражает готовность оказать им помощь».