Игорь Прокопенко - По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны Страница 19

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Первую информацию наша резидентура получила из Москвы, а Москва получила от Николая Кузнецова. Он дал информацию, что намечено провести теракт, уничтожить Тройку в Тегеране, поэтому были приняты все меры обеспечения безопасности этой конференции. И нашей группе тоже было поручено очень плотно и активно включиться в это дело. Мы подключились, и надо сказать, что нашей группе повезло – мы первые узнали о том, что фашисты выбросили десант на окраину Тегерана. Это были шесть человек радистов, которые потом перебрались в Тегеран, окопались на одной вилле, и у них уже прямой радиоконтакт был с Берлином. Мы это все проверяли, следили за ними, пеленговали их передачи. И потом они были арестованы, и их заставили работать под нашим «колпаком». Но они, конечно, успели передать в Берлин, что работают «под колпаком», поэтому фашисты отказались от второго десанта. А второй десант – именно террористы, во главе – Скорцени. Отто Скорцени должен был туда прибыть».

Отто Скорцени был правой рукой Гитлера. Именно ему поручили организовать теракт в Тегеране. Выбран даже день – 30 ноября, день рождения Черчилля. Группа Геворка Вартаняна проводит операцию, в ходе которой удается установить, каким образом и где немцы осуществят диверсию. Кстати, именно этот момент является единственным подлинным документальным фактом в художественном фильме «Тегеран-43».

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Ну, конечно, художественный фильм всегда накручивает, это естественно. Но и там есть эта правдивая сцена, когда фашисты хотели проникнуть через водоканал в английское посольство в день рождения Черчилля и там провести теракт. Два родника в Тегеране находилось – один был в английском посольстве, второй в шахском дворце, эту воду продавали за деньги людям. И вот через этот водоканал хотели вылезти в английское посольство в то время, когда чествовали Черчилля – а там находились и Сталин, и Рузвельт, – и там совершить теракт. Но это тоже пресекли».

Тегеранская конференция была успешно завершена. Второй фронт открыт. Только спустя несколько недель каждому из лидеров Большой Тройки доложат о том, что Гитлер готовил на них покушение. В здании, где проводилась знаменитая Конференция, уже после войны появилась памятная табличка, возле которой всегда фотографировались туристы. О том, как удалось избежать трагедии, ни английской, ни американской разведке не было известно. Они знали лишь одно: покушение века предотвратила советская резидентура в Тегеране.

Настоящая история «Тегерана-43» стала известна только сейчас. Ее герои – прототипы любимцев кинозрителей – рассекречены лишь недавно. И все-таки есть сходство у реальных и «киношных» героев: и те, и другие были влюблены друг в друга.

Вспоминает Гоар Вартанян: «После этого, конечно, мы все время вместе работали, до 1951 года. И каждый раз у нас была мечта приехать в Советский Союз. И всегда мы просили, чтобы нас туда отправили. Даже купили такой сундучок, чтоб туда ехать, и наши ребята – Георгий Андреевич, мой брат и его брат – сшили пальто кожаные, длинные, сапоги заказывали. Думали: вот приедем, чтобы не отличаться от других людей, которые живут у нас в стране. И вот, когда мы приехали сюда в 1951 году, конечно, ничего из этого нам не пригодилось».

Геворк и Гоар часто мечтали о том, как когда-нибудь приедут в далекую Москву и придут на Воробьевы горы, к Московскому университету. Их мечта сбылась в середине 50-х, когда они, выпускники Ереванского института иностранных языков, впервые попали в столицу. Казалось, что группа «легкая кавалерия», тайники, вербовки и разведка остались в далеком прошлом. Однако на Лубянке у них произошел разговор с начальником нелегальной разведки – и они не раздумывая ответили «да» на его предложение уехать на долгие годы нелегалами в совсем чужую страну, отправиться в почти 30-летнюю командировку – командировку, которая в случае провала могла стоить им жизни, которая запрещала им говорить на родном языке и, самое главное, запрещала иметь детей… Но о том, что происходило в жизни разведчиков после этого приезда в Москву, нельзя будет рассказывать еще очень и очень долго. И многие известные политики и бизнесмены в некоторых странах мира были бы поражены, увидев их лица и узнав настоящие имена.

Рассказывает Юрий Дроздов: «Я думаю, что их деятельность оказывала влияние на политику, которую проводило советское руководство. И по целому ряду вопросов, может быть, заставляла больше думать руководителей иностранных государств. По одной простой причине: характер их работы и характер отношений с целым рядом людей позволял оказывать влияние на определенный ход мыслей – подтверждать, вселять сомнения. Короче говоря, они делали такую большую работу, которая сегодня еще не потеряла своего значения».

За 30 лет своей командировки Геворк и Гоар сменили не один десяток стран. Менялись друзья, дома и даже религии. Вербовались новые агенты. Впрочем, большинство из них даже не подозревали, что являются агентами. Обаяние Геворка и Гоар просто притягивало к себе самых разных людей. Иногда просто так, по секрету, им сообщали информацию, которая впоследствии ложилась на стол советских руководителей…

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Бизнесмен должен политикой заниматься, иначе он не будет знать ситуацию. А кроме того, и информацию не получит. Мы под этим предлогом, что нам нужна политическая информация, так, для бизнеса, получали очень хорошие сведения. Был один очень богатый человек, можно сказать, миллиардер. Ну, как-то разговорились – он любил выпить, а мы у него дома жили, потому что он пригласил нас к себе. Из гостиницы вытащил, домой к себе позвал, мы несколько дней там жили. И вот он с работы приходил, напивался виски и начинал говорить: «Вот я этих коммунистов ненавижу! Если передо мной окажется… – а у него здоровый кулак, пудовый, перед моим носом машет: – Я бы ему сейчас морду разбил». Да, вот так знал бы, кто сидит напротив него. «Вот этой рукой, – говорит, – сам…» А сам не знает, кто у него дома живет».

Гоар блистала в изысканных компаниях, иногда находясь в центре самых громких европейских событий. Но постоянно чувствовалось внутреннее напряжение – только бы чем-нибудь себя не выдать. Об этом она думала и тогда, когда однажды ее в полубессознательном состоянии привезли в больницу.

Вспоминает Гоар Вартанян: «У меня были очень сильные приступы, и мне пришлось делать операцию там. Мы уже не могли приехать, чтобы у нас сделали. И это беспокоило, все время думали: как же быть, а вдруг я заговорю, что-то скажу?.. Но Георгий Андреевич стоял до последней минуты около меня, пока меня везли в хирургическое отделение. А он за дверью стоял. Операция длилась четыре с половиной часа. Сто девяносто пять камушков в желчном пузыре и семь – в протоках нашли. Представляете? Ну… после наркоза, когда меня привезли уже в палату, он все время рядом был. Только я прихожу в себя и открываю глаза, он говорит: «Ты только сказала «ну как»…»

Рассказывает Геворк Вартанян: «Она вопросительно так глазами на меня. Я говорю: «Все в порядке», – и она тут же опять провалилась в сон и спала потом спокойно. Ну, значит, в подсознании где-то работает все-таки, что нельзя говорить».

Говорит Гоар Вартанян: «Все время думаешь об этом. Уже не об операции, а чтобы не сказать. Ну, я не знала, что так долго будет длиться. Но пришла в сознание уже в палате. Это хорошо, что он рядом со мной был».

Модные дефиле, дорогие бутики, светские рауты – все это было неотъемлемой частью жизни нелегалов. Общество, в котором они вращались, не допускало одежды от неизвестных модельеров или отсутствия модной прически. Однажды именно в парикмахерской произошел курьезный инцидент, который мог бы привести разведчиков к провалу.

Вспоминает Гоар Вартанян: «Это в самом начале было. Я пошла в парикмахерскую, Георгий Андреевич говорит: «Я пока погуляю и подожду тебя». Ну, я пришла, завивку сделали, сижу, волосы сушу. И вдруг Георгий Андреевич проходит. Я на русском языке ему говорю: «Жора, Жора, сейчас, скоро кончаем». Он на меня посмотрел, и я на него. И он исчез, а я… окаменела. И боюсь смотреть по сторонам. Думаю: что ж я сказала, как же это… Ну, потихонечку оборачиваюсь, смотрю по сторонам – никто на меня не обращает внимания. Все под касками сидят, никто не слышит… Но, конечно, это было ужасно… В общем, это больше не повторилось».

Радиосеансы проходили несколько раз в месяц. Анри и Анита получали задания и рекомендации. В Москву шли шифрограммы с информацией, которую нелегалам удавалось получить от своих многочисленных источников. Однажды из Центра пришла шифровка с весьма необычным текстом.

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «1984 год. Обычно Гоар Левоновна занималась радиоделом – принимать, расшифровывать. Но в этот день она немного закопошилась по домашним делам. Я принял. А телеграмма была очень-очень короткая. А когда телеграмма короткая, это всегда нас настораживало. Это значит – или опасность какая-нибудь и нам велят быть осторожными, или куда-то подальше уезжать. Или же какой-то несчастный случай у родных или друзей, потому что мы всегда Центр просили честно нам сообщать».