Александр Носович - История упадка. Почему у Прибалтики не получилось Страница 19

9. Поздно пить «Боржоми»: скандинавская оккупация вместо возрождения экономики

Экономический кризис в Прибалтике, вопреки попыткам местных политиков сотворить вокруг него новую мифологию, не был следствием одного лишь мирового кризиса 2008 года, отразившимся на Литве, Латвии и Эстонии. Он не был и следствием банального «перегрева» балтийских экономик, чересчур быстрое развитие которых выбило из колеи рынок ипотечной недвижимости и банковский сектор. Тем более тщетны попытки доказать, что балтийские страны усилиями местных правительств преодолели кризис и снова развиваются семимильными шагами. Об обратном свидетельствует, в первую очередь, не останавливающаяся эмиграция.

В 2008–2009 годах не просто лопнул «кредитный пузырь»: кризис и последующее посткризисное восстановление показали, что модель постсоветского экономического развития стран Балтии в принципе исчерпала себя. Чем дальше, тем больше становится очевидным, что в рамках нынешней модели экономики новое «экономическое чудо» в Прибалтике уже невозможно.

В начале 90-х годов прибалтийские лидеры провозгласили генеральной экономической задачей интеграцию своих стран в глобальную открытую экономику и их переход в постиндустриальную эру. С первой задачей справиться, безусловно, удалось: балтийские экономики — часть глобальной, на них всегда отражаются как позитивные, так и негативные тенденции на мировом рынке; наконец, для закрепления открытости и вовлеченности в глобализацию Эстония, Латвия и Литва одна за другой отказались от своих кроны, лата и лита, перейдя на евро.

С переходом в постиндустриальную эру возникают вопросы. Разрушительную часть этой программы выполнить удалось блестяще. Прибалтийская промышленность уничтожена: легче подсчитать, что там осталось, чем то, что было уничтожено. Однако заводы — производители «Рижского бальзама» или литовского сыра «Сваля», латвийская шоколадная фабрика «Лайма» или эстонский производитель ремней безопасности «Норма» не могут восполнить ущерб от ликвидации индустриального потенциала Прибалтики.

Что было создано взамен распиленных в прямом и переносном смысле советских и досоветских заводов? Практически ничего. Теория постиндустриальной экономики всё-таки предполагает сохранение и промышленности, и сельского хозяйства, которые в лучшем случае переносятся в страны «третьего мира». Просто в них по мере развития технического прогресса должно быть задействовано несущественно малое число работников, а основная часть трудоспособного населения должна работать в сфере услуг или заниматься творческим производством.

Последний пункт окончательно добивает надежды Литвы, Латвии и Эстонии стать балтийскими Гонконгом, Сингапуром и Южной Кореей.

Потому что за последние четверть века они сознательно уничтожили не только сельское хозяйство и промышленность, но и самое главное — человеческий потенциал.

Концепция экономики знаний основана на убежденности в бесконечных созидательных способностях человека, а для реального построения такой экономики нужна критическая масса способных к инновационной деятельности людей. Такая критическая масса достигается либо за счет внутренней и внешней иммиграции, «утечки мозгов» (ЦЕРН в Швейцарии, Кремниевая долина в США), либо за счет стремительно растущего, молодого общества, способного породить критическую массу нестандартно мыслящих людей, которых хватит для создания экономики, основанной на инновациях (Юго-Восточная Азия, а теперь ещё и Китай).

Для Прибалтики неприменимы оба этих пути. Разумеется, эстонские программисты участвовали в создании Skype, и это едва ли не главная национальная гордость для небольшой Эстонской республики за многие годы. Однако на национальной экономике создание суперуспешного инновационного продукта практически не отразилось, потому что один в поле не воин: в реально работающей экономике знаний производство инновационной продукции должно осуществляться непрерывно. В Эстонии же, а тем более в Латвии и Литве возможности для создания новых «Скайпов» год от года сжимаются, как шагреневая кожа.

Прибалтийские народы неспособны породить поколение гениев-изобретателей: рождаемость там критически низкая, а цифры эмиграции фантастически высоки. Из Прибалтики мечтает (и даже не только мечтает, но готовится) уехать абсолютное большинство молодежи: о какой балтийской Южной Корее здесь можно говорить? По уровню жизни и основным показателям социального благополучия страны Балтии вот уже третье десятилетие занимают последние места в Европе: избавление от «советской оккупации» приблизило их к Франции или Дании только в плане общего членства в Евросоюзе и возможности свободного перемещения по Европе. Однако рассчитывать на то, что новый ЦЕРН возникнет не в Швейцарии, а, например, в Каунасе, было бы по меньшей мере странно.

Поэтому постиндустриальная эра по-прибалтийски — это не экономика знаний, а «экономика прислуги», как назвал это явление экономист Джефф Фоу.

Сфера услуг в регионе — две трети экономики стран Балтии, только что это за услуги? Операции с недвижимостью, посреднические операции, банковские кредиты… Успешная и стабильная экономика дешевых кредитов — это такой же нонсенс, как успешная и стабильная экономика «финансовых пирамид». Латвия, Литва и Эстония в экономической истории были среди тех, кто пытался доказать обратное, но последний мировой кризис всё расставил по своим местам.

Поэтому развиваться так, как они развивались до кризиса, страны Балтии больше не могут: спекулятивный заемный капитал из Евросоюза к ним уже не придет, потому что в Европе тоже изменилась экономическая ситуация, а в Прибалтике больше нет того потребительского рынка и того социального оптимизма, под которые мог бы прийти этот капитал.

Может ли Прибалтика вернуться к реальной экономике вместо экономики «мыльных пузырей» (к которым относятся не только дармовые кредиты на потребление, но и относительно благополучное существование за счет дотаций ЕС)? Для этого ей нужно сделать две взаимосвязанные вещи: во-первых, наладить стратегическое партнерство с Россией, во-вторых, возродить старые и создать новые промышленные предприятия, а также всерьёз взяться за воссоздание сельского хозяйства.

Но в условиях современных Литвы, Латвии и Эстонии всё это — утопия.

В регионе больше нет такого количества рабочих рук, которые работали бы на возрожденных к жизни фабриках, заводах и хуторах. Возможный выход из ситуации — создавать новые предприятия, самим завозя гастарбайтеров. С Востока. Это для Европы условия жизни в Прибалтике — самая нижняя планка, а турки и китайцы туда поедут, как в землю обетованную. На практике этот сценарий невозможен. Во-первых, кто же рискнет завозить в регион китайцев, когда живых носителей эстонского языка осталось уже менее миллиона человек, и они ещё и норовят уехать в Финляндию? Исторический страх литовцев, латышей и эстонцев перед славянскими народами был связан не только с драматическим несовпадением темпераментов, но и с драматическим несовпадением численности. Представить, что теперь правители трех национальных государств, официальной целью существования которых провозглашено сохранение вымирающих титульных наций, ради возрождения реальной экономики станут радикально перекраивать этническую структуру своих стран, просто невозможно.

А во-вторых, кому будущие прибалтийские предприятия станут сбывать свою продукцию? На Западе все рынки заняты, а отношения с Россией сознательно и методично портятся правящими элитами — на возможность экономической кооперации на Востоке исторически поставлено табу.

Последний пункт делает невозможным и второй возможный сценарий — задействование потенциала экономического сотрудничества с Россией и другими странами Евразийского Союза. В XX веке этот потенциал в полной мере использовала Финляндия, превратившаяся в итоге из такой же отсталой аграрной национальной окраины Российской империи, как Прибалтика, в одну из инновационных экономик мира.

Однако для правящих националистов Литвы, Латвии и Эстонии «финляндизация» — это кошмар: призывы к прагматическому, деловому подходу в отношениях с восточным соседом они автоматически приравнивают к кремлевской пропаганде, а тех, кто ведет такие разговоры, — к агентам Путина.

В последнее время отношения стран Балтии с Россией только деградируют, и экономические отношения в том числе. В Литве потенциальных российских инвесторов обязали проходить через проверку спецслужб. В Латвии радикальные националисты в новом Сейме добились отмены программы «ВНЖ в обмен на инвестиции», по которой Латвийская республика предоставляла российским инвесторам в её экономику виды на жительство в Евросоюзе. В ответ на абсолютно антироссийскую политику Литвы Москва весной 2014 года блокировала импорт продовольствия через Клайпеду.