Коллектив авторов - Сборник рефератов по истории. 11 класс Страница 19

Александр Ярославович стал великим князем всей Руси. Он в дружбе с митрополией, ему доверяют Сарай и Каракорум и, вероятно, Никея. В Новгороде его наместник сын Василий“[100].

Чувствуя поддержку в орде, Александр начал показывать свой характер, и особенно это проявилось в отношениях с Новгородом. Хотя поначалу все было спокойно, пока „в 1254 г. не вспыхнул конфликт между Александром и его младшим братом Ярославом“. О причинах ссоры летописи не сообщают. Тверской князь с боярами бежал в Новгородские земли. Поначалу он обосновался в Ладоге, затем перебрался в Псков. В следующем году новгородцы изгнали сидевшего на княжении сына Александра – отрока Василия, а на его место приняли Ярослава.

События приобретали весьма опасный для Александра оборот. Признание в Новгороде было для него не только вопросом престижа. Оно давало и весьма ощутимые материальные блага. Помимо содержания, которое получал князь от новгородского правительства, он имел здесь и иные статьи дохода: судебные пошлины, всякого рода дары и подношения от бояр. Наконец, князь через своих доверенных лиц, вероятно, принимал участие в торговле на Балтике и в различных лесных промыслах на новгородском Севере.

Потеряв Новгородский „стол“, Александр лишился бы и значительной части своих доходов. А между тем именно деньги – как в чистом виде (серебро), так и в виде пушнины или иных ценимых в Орде товаров – решали судьбу князя в ханской ставке. Хан, его жена и дети, его приближенные требовали от русского князя щедрых подарков. Скупость здесь была губительна: ярлык на княжение получал лишь тот, кто мог щедро заплатить за него.

Все это и заставило Александра, узнав о новгородской „измене“, немедленно взяться за меч. Как всегда, он действовал стремительно и напористо“[101].

В результате предпринятых мер Александр вновь получил признание новгородцами его власти. Его брат, не решившись вступить с ним в бой, бежал. Новгород сдался без боя.

Следующей проблемной ситуацией во взаимоотношениях с новгородцами стала перепись, проводимая по указу великого хана монгольскими чиновниками, которую вольнолюбивые обитатели Новгорода не хотели признать, считая сей акт ущемлением своих свобод и попранием своего достоинства. Во многом такая ситуация была обусловлена объективными причинами. „Здесь не испытали татарского погрома, не видели воочию страшной лавины, с воем несущейся вперед ордынской конницы…

В лето 1257 пришла в Новгород весть из Руси злая, что хотят татары тамги и десятины от Новгорода. И волновались люди все лето. А зимою новгородцы убили Михалка-посадника. Если бы кто сделал другому добро, то добро бы и было, а кто копает под другим яму, сам в нее ввалится.

В ту же зиму приехали послы татарские с Александром, и начали послы просить десятины и тамги. И не согласились на то новгородцы, но дали дары для царя Батыя и отпустили послов с миром“.

Понимая, что строптивость новгородцев может вызвать ханский гнев и новое нашествие на Русь, Александр в 1258 г. вновь отправился в Орду.

Александр знал, что на сей раз именно он – как великий князь Владимирский – непременно должен заставить новгородцев смириться с переписью. В то же время он не хотел доводить дело до вооруженного столкновения с новгородцами, проливать русскую кровь. Да и мог ли он навести татарскую рать на Новгород – город, с которым связана была вся его жизнь?

Задача, стоявшая перед Александром как полководцем и политиком, была крайне сложной: гордые новгородцы поклялись скорее умереть, чем признать над собой власть „поганых“. Казалось, ничто не может подорвать их решимость. Однако князь хорошо знал этих людей – столь же храбрых, сколь легкомысленных, впечатлительных. Скорые на слово, новгородцы были по-крестьянски неторопливы на дело. К тому же их решимость сражаться отнюдь не была единодушной. „Вятшие люди“ – бояре, купцы, зажиточные ремесленники – хотя и не решались открыто призвать к благоразумию, но в душе готовы были откупиться от татар.

В начавшейся бескровной или, выражаясь современным языком, „психологической“ войне с новгородцами Александр решил прибегнуть к средству, которое точнее всего было бы определить в данном случае как хитрость. В Новгород был послан некий Михайло Пинешинич – новгородец, преданный Александру. Он уверил земляков, будто на них уже послано татарское войско. Оно стоит во Владимирской земле и в любой момент готово двинуться на Новгород.

Это известие произвело на новгородцев очень сильное впечатление. Перед лицом страшной опасности они дрогнули, вновь обрели здравый смысл и согласились принять татарских „численников“[102].

Пользуясь благоприятной ситуацией, Александр поспешил закрепить свое влияние в Новгороде, привезя с собой, помимо ханских чиновников, верных ему князей и бояр, явившихся в сопровождении дружин.

В данной ситуации можно посочувствовать тем, „кто готов был положить голову за честь „господина Великого Новгорода“. Тем более что новгородские бояре переложили основную тяжесть выплаты на плечи „меньших“.

Но вернемся к моменту начала великокняжения Александра. Не успел Александр после долгого похода в чужие земли достигнуть Владимирских ворот, как направил разгневанный хан рать Неврюеву для усмирения непокорных братьев Ярослава и Андрея. По версии В. Пашута, Неврюева рать могла быть направлена для поддержки Александра, в качестве помощи в установлении его статуса.

Что делал Александр в гостях у Батыя? Почему он пошел против своих братьев? Каковы были мотивы его поступков? Можно ли в данной ситуации его оправдывать или осуждать? Выступив в роли великого князя, как он ладил с боярами? Пытался ли договориться с братьями? Как сложатся отношения с западными соседями? Получить достоверный ответ хотя бы на один из этих вопросов было бы крайне любопытно.

„Неврюева рать всей тяжестью обрушилась на простой народ: татары „рассунушася по земли“ и „людей бещисла поведоша, да конь и скота и, много зла створише, отидоша“. Массовыми кровопролитиями Орда старалась еще более обессилить завоеванную Русь“[103].

„В эту трудную пору „прибыл от татар великий князь Александр в город Владимир, и встретили его крестами у Золотых ворот митрополит и все игумены, и горожане, и посадили его княжить на „столе“ отца его Ярослава, и была великая радость в городе Владимире и во всей Суздальской земле“. Спору нет, „стол“ крупнейшего княжества занял достойный и опытный государственный деятель.

„Князь бо не туне меч носит“, он глава княжества. Теперь в его руках управление, суд, законодательство, войско. Свои права и обязанности он знает. Но ему и шагу не ступить без думы – совета, его дружинной знати – бояр, богатых горожан и духовенства“[104]. Взойдя на княжеский „стол“, Александр назначил угодных ему наместников земель – посадников, воевод и тысяцких, ведавших войском, тиунов, управлявших судом, казной, имуществом, которые „кормились“ на этих должностях. Княжеские доходы складывались из прямых налогов и повинностей и из косвенных – пошлин“[105].

Вооруженному опытом княжеского правления, Александру не составило большого труда наладить экономико-хозяйственные функции городов. В этом ему способствовала гибкость в политике, умение идти на компромиссы, устанавливать новые законы и правила, изменяя привычный порядок бытия. „Как и в Псковской земле, Александр твердо и умело правил в Суздальщине: „По пленении же Неврюеве князь великий Олександр церкви воздвигну; грады испольни, люди распуженыя собра в домы своя“. Разбежавшихся крестьян и горожан он привлекал хотя бы временными податными льготами, а строительство храмов – признак внимания князя к городу и занятие для бедноты. Чем больше храмов, тем известней и богаче город. Тем праведнее и признаннее князь“[106].

Гораздо труднее обстояло дело с урегулированием внешнеполитической обстановки. Свободолюбивую внутреннюю политику русских городов надо было согласовать с необходимой для выживания покорностью на внешнеполитической арене. Это была нелегкая задача. Тем более что многие князья, включая братьев самого Александра, не желали покоряться „поганым“. „…Столкновение Александра с братьями не миновало Новгорода и Пскова. Это стало ясно, когда тверской князь Ярослав Ярославович предпринял отчаянную попытку поднять против власти Александра обе боярские республики. Это ему удалось без труда. Боярство и прежде скрепя сердце ладило с Александром, и не ожидало лучшего теперь, когда он явился в Новгород в качестве великого князя“[107].

Подавив описанную ранее смуту новгородцев, инициатором которой был его брат Ярослав, „…осуществил Александр то, чего при иных условиях добивался его дед: личный и недолговечный суверенитет разных русских (суздальских, черниговских, смоленских и других) князей в Новгороде сменился отныне государственным суверенитетом владимирского князя. Тот из князей, кто всходил на Владимирский престол и утверждался на нем ордой, становился и князем в Новгороде. Политика Александра открывала путь к упрочнению суздальской власти во всей Северной Руси. Это был прямой результат решающего шага Александра в ордынской политике“[108].