А. Лысев - Ложь от советского информбюро Страница 19

5 июня в 23 часа выехали на Балтийский вокзал на товарную станцию. Отправились на Гатчину в 0.30. 7 июня поехали в Сланцы: наша дивизия ушла по шоссе на Кингисепп, 25 км от Сланцев. Климовский пошел в 88 АП, за деревню Большие Поля, а я иду в Гостицы за 3,5 км в штаб 59 армии[25] и дальше — за 11 км в деревню Полоса.

7 июня. Нашел часть совершенно случайно. Живем около деревни Монастырек. Проходят занятия по расписанию. Тишина. Погода хорошая. Лес, птицы поют.

14 июня получил письмо от Аси. «Очень долго ждала от тебя письма. Уже стали появляться дурные мысли, вдруг что-нибудь случилось. Не знаю, как мне выразить, Вася, мое соболезнование в твоей глубокой скорби. Представляю, как тебе было тяжело, когда все напоминало о самых дорогих и близких, а самих их не оказалось. Очень сочувствую тебе, Вася. Но что же делать. Приходится все переживать. Береги только себя. У нас уже начались экзамены. У меня экзамены в 6-х классах. Одновременно приходится заниматься с заочниками по 6 часов в день. Это очень большая нагрузка. На своем участке в 0,05 га посадила картошку, посеяла морковь и свеклу. Участок далеко от города, ходить туда нет времени. Урывками читаю А. Толстого «Хождение по мукам». Будь здоров, Вася. Пиши».

30 июня приехали в Сланцы. С машины вещи сгрузили около линии железной дороги.

1 июля получил письмо от отца.

2 июля 1944 года в 10 часов в Сланцах грузимся на поезд. Едем через Ленинград в Выборг.[26]

3 июля в 4 часа приехали в Ленинград. На станции Кушелевка стояли до 16.50.

4 июля в 6.15 стояли в Белоострове, в 10 часов в Териоках. Нашел фотокарточку групповую. Сняты: Скиталец, Горький, Шаляпин, Телешев, Андреев и Бунин. Солнце печет.

5 июля в 7 часов станция Выборг. Старая крепость с толстыми стенами. Поехали вправо от Выборга. Переехали рельсовые пути. С правой стороны от дороги четырехэтажная мельница, где работал заместителем директора товарищ из нашего орудийного расчета. Он погиб во время артобстрела под Кондуей. Плотно укатанная хорошая дорога, сделанная из мелкой щебенки, пересекала огромную каменную скалу. Вырубка скалы для этой дороги производилась, вероятно, при помощи взрывчатки, динамита. Переехали скалу и свернули тоже направо, по дороге, идущей невысоким плотным сосновым лесом к поселку Тинехара. Не доезжая двухэтажного кирпичного здания, с левой стороны у самой дороги лежал огромный высокий камень, а на этом камне росла небольшая, около трех метров сосна. Каждому, кто смотрел на эту растущую на камне сосну, пришлось задуматься, чем же и как она питалась, находясь так далеко (высоко) от земли.

Дивизия разместилась в финских домиках, они были пустые, хозяев не было. Финляндия вместе с немцами воевала против нас. Раньше у меня почему-то было отрицательное мнение об этой стране. Я считал, что Финляндия отсталое государство. Но увиденное своими глазами заставило меня резко изменить суждение о ней. Я думал, что финны живут рассредоточенно на хуторах в лесу, как медведи. А оказалось, жителям наших деревень есть чему поучиться у них. Не только в отношении старательного, аккуратного и умелого хозяйствования, но и в части культуры. Буквально в каждом доме, даже на чердаках я видел очень много газет, открыток и журналов с иллюстрациями. У каждого дома колодец, хорошо оборудованная чудесная баня. В сарае необходимые строительные материалы: известь, мел, песок, цемент, краски разные. Хорошие туалеты с тонкой бумагой. Прекрасно оборудованные дворы для скота. Желоба для пойла и канавки для стока жидкости, сделанные из цемента. Жители, видимо, занимались животноводством, травы было достаточно. Посевов хлеба было мало. Земля у них была только там, где была равнина и очень низкое место. Где не выше место, был песок, еще выше — камни, а дальше — скалы. Дома дощатые засыпанные. Печка в доме похожа на русскую, но комбинированная, перед устьем сделана плита с множеством комфорок для разной величины горшков и продольным котлом для нагрева воды. Занавески на окнах красивые, разных цветов из гофрированной бумащ. Полотенца и салфетки на столах тоже из бумаги, похожи на шелковые. Фруктовых деревьев нет, кусты черной смородины около домов есть, но ягоды очень мелкие. Но какие хорошие дороги, нет нигде ни одной выбоины. Сделаны из плотно укатанной мелкой щебенки из дикого камня. ОЗер — бесчисленное количество с узорными извилистыми берегами. В них было много рыбы.

6 июля немецкие бомбардировщики бомбят остров, был виден пожар. Наши взяли этот остров и два населенных пункта. Погода стоит солнечная, сильная жара. Наши дальнобойные пушки, морские, установлены на железнодорожных рельсах, бьют по финнам.[27]

7 июля стоим в хуторе в 11 километрах от Выборга станция Солыме, дер. Парламти. Ночью в 3 часа на 9 июля уехали на Мальчике (на лошади) 8 человек к Выборгскому заливу, километров 20–25. Все батареи артполка уехали туда же.

10 июля получил письмо от Аси. «Очень благодарю тебя, Вася, за внимание ко мне. Оно мне дорого. Карточку, Вася, обязательно пришли. Я очень жду. Моя жизнь протекает все так же в рабочей обстановке. Трудный период идет к концу. Осталось у заочников принять два экзамена. Занятия уже кончились. За это время похудела, но чувствую себя хорошо. Сейчас подводим итоги работы за год. Работаем в подсобном хозяйстве, готовимся к отпускным и выпускным вечерам. После чего учащиеся будут отпущены на каникулы. А нам учителям работать все лето. На этом закончу. Желаю тебе Вася, счастья и крепкого здоровья».

10 июля послал письмо и три разных по времени и по форме снимка.

18 июля справляли третью годовщину организации дивизии. С 88-го артполка не было ни одного человека. На балу были только второстепенные подразделения дивизии: химрота, развед-рота, рота связи и т. п. Почему так получилось, очень странно. Ведь основной костяк ветеранов дивизии 88-й артполк. Виноват в этом, надо полагать, политотдел, возглавляемый тов. Бердичевским. А может быть, не позволяли условия быть представителям 88 АП.

20 июля. Идет дождь. Давно уж не было. В ночь на 20 июля слышна была орудийная стрельба. 88-й артполк рассредоточен на островах Выборгского залива. Стрелковые полки стоят в тылу, от передовой километрах в 15–20.

22 июля находимся в деревне Порлампи, вблизи станции Солимее.

24 июля получил письмо от Аси.

С 6 августа по 16 августа работаю писарем вместо А. Рыжкова в штабе командующего артиллерии дивизии. Рыжков уехал в Ленинград.

18 августа саперы устроили «козла», подняли на них бревна, закрепили их крючьями к козлам, и вдвоем, один встал наверху, а второй снизу, стали распиливать бревна на доски продольной пилой. Из досок сделали лодки, просмолили их, установили в них пулеметы и спустили на воду в большое озеро. Посередине озера был небольшой островок, его заняли финны. Наши из минометов выбьют финнов с этого острова, на лодках поедут и займут его. Потом финны начнут бить по острову, так что нам приходится отступать. И так островок много раз переходил то к нашим, то к финнам.

Однажды мне пришлось ехать на двуколке. Дорога хорошая, ровная. Лошадью правил молодой парень Иван Курач. Было очень тепло, солнце пекло. Послышался звук летящих самолетов. Над самыми макушками деревьев, на бреющем полете быстро вынырнули два мессершмидта. Они шли слева от нас. Вдруг недалеко раздались взрывы брошенных с этих самолетов нескольких бомб. Самолеты прошли так быстро, что их сразу же не стало видно за лесом. Когда мы возвращались обратно по этой же дороге, увидели военных моряков, вырытую могилу, выступающего с речью над убитым, захоронение его и салют из десятков винтовок над могилой. Тут стояли моряки-артиллеристы. Увидели длинноствольные дальнобойные морские орудия. На их стволах сбоку, на правой стороне, нарисованы красные звезды, так отмечали хорошие результаты стрельбы орудия по неприятельским сооружениям.

Дом, где мы жили, стоял недалеко от озера. Вместе с нами в этом доме жили два любителя рыбной ловли: Иван Кашеваров из города Кургана и Витька Шуньгин из Архангельска. Рыбу они «ловили» варварским способом, взрывчаткой. Оглушенную взрывами рыбу они черпали сачками и на лодке подвозили к берегу озера. Потом приносили домой. Однажды принесли огромную щуку. Витька щуку нес на плече, а хвост тащился по земле. Только ее половина уместилась на столе, вторая часть лежала на полу. Убитой взрывами рыбы оставалось больше в озере. Она всплывала наверх, лежала боком.

Мы тогда жили на пороховой бочке: под кроватями, в чулане и в прихожей лежали разные мины, противопехотные, противотанковые, тарелочные, мины от минометов и снаряды разных калибров. А они все еще продолжали увеличивать запасы взрывчатки. Однажды вдвоем они принесли в дом огромный снаряд. Когда поставили его на пол у кровати, он оказался выше ее. Иван Кашеваров взял топор и обухом стал ударять по боку снаряда. Мне пришлось остановить его. Начиненный толом снаряд от сильных ударов мог сработать, и его мощным взрывом дом, где мы жили вместе с нами был бы сметен начисто.