Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен Страница 19

Своевременность решения французских министров, несомненно, была обусловлена главным образом потерей Тайбура в начале июня, но она также должна была быть обусловлена тем фактом, что у них были деньги в казне. Кампания по сбору налогов в 1348 году обернулась катастрофой. Но то, что правительству не удалось собрать в виде налоговых поступлений, с лихвой восполнялось извечным источником неожиданных доходов — манипуляциями с чеканкой монет. Теперь это было не просто временное решение проблемы, это стало регулярным инструментом финансового управления. Специальный комитет королевского Совета управлял регулярным повышением и понижением стоимости серебра в текущей монете, обеспечивая работу монетных дворов и приток прибыли от чеканки. Операциями руководили два гениальных дельца — Жан Пуавиллен, парижский торговец лесом, и Николя Брак, королевский чиновник с репутацией коррупционера и большим опытом монетных операций. Доля номинальной стоимости чеканки, которую корона забирала себе в виде сборов и прибыли, выросла почти до 30%, что стало самым высоким показателем с момента воцарения короля. Дневники Казначейства за вторую половину 1349 года (сохранившиеся в единичных экземплярах) свидетельствуют о том, что в этот период французское правительство имело значительный профицит бюджета, который был полностью обусловлен феноменально высокими поступлениями от монетных дворов. Они обеспечивали две трети от общего дохода правительства[89].

Хотя эта идея, вероятно, обсуждалась в течение нескольких недель, окончательное решение было принято тайным Советом короля на встрече в Венсене. Среди присутствующих были сам Филипп VI, Гуго д'Арси епископ Лаонский и Жан де Клермон-Нель, сеньор де Оффемон, два его самых влиятельных советника, тесно связанные с английскими делами[90]. Исполнение решения было доверено сыну Жана Ги де Клермон-Нель. Карьера этого амбициозного молодого военачальника является свидетельством замкнутости правительства Филиппа VI, а также утраты прежней роли более известных семей после битвы при Креси. Ги, которому было всего двадцать два года, участвовал во всех больших кампаниях с 1345 года и уже год был маршалом. 9 августа 1349 года он был назначен генерал-капитаном в Сентонже. Впоследствии его власть была распространена на Пуату, Ангумуа, Перигор и Лимузен, фактически на всю западную Францию от Луары до Гаронны. Его армия, набранная с большой поспешностью из всех провинций Франции, кроме Нормандии и Лангедока, была самой сильной из тех, что французы собирали с 1347 года[91]. В итоге был разработан план формирования из нее двух независимых оперативных групп. Одна, под командованием самого Ги, должна была вторгнуться в северную часть Сентонжа и отвоевать долину Шаранты. Другая должна была вторгнуться в Нижнее Пуату, регион, включающий северную Вандею и южное побережье устья Луары.

Пока французские министры собирали свои силы, их агенты набирали флот боевых кораблей и команды в кастильских портах Бискайского залива. Дочь Эдуарда III Жанна Плантагенет умерла от чумы в Бордо по пути в Испанию, чтобы выйти замуж за наследника кастильского престола. Ее смерть закрыла короткую и многообещающую главу в отношениях Кастилии с Англией, которая началась с брачного договора 1348 года. Она позволила испанскому королевству переосмыслить договор, который представлял собой радикальный разрыв с традиционной внешней политикой Кастилии и вызывал споры с момента его заключения. Более того, это совпало с новой вспышкой давней вражды между моряками Байонны и моряками портов Бискайского залива Кастилии. В конце лета 1348 года, спустя всего несколько недель после смерти Жанны, английский корабль, перевозивший нового коннетабля Бордо и продовольствие для гарнизонов Гаскони, был атакован сантандерским кораблем Santa  Maria, оснащенным для войны с солдатами на борту. В течение нескольких часов между двумя кораблями шел бой, прежде чем Santa  Maria была взята на абордаж и приведена в Байонну. Кастильские моряки искали союзников в портах Франции, и в начале 1349 года объединенная эскадра из нормандских и кастильских кораблей крейсировала у атлантического побережья, атакуя английские корабли в устье Сены. Французская дипломатия усердно углубляла вражду между кастильцами и англичанами. В июле 1349 года, за месяц до того, как Ги де Нель начал набирать свою армию, Филипп VI рассчитался с кастильским наемным флотом, который он арендовал в 1347 году, но так и не использовал. Сразу же после этого флотилия кастильских кораблей была снаряжена для поддержки армии Ги де Неля[92].

Когда известие о назначении Ги де Неля достигло охваченного чумой Вестминстера, примерно через три недели после того, как оно было произведено, оно вызвало большую тревогу. Эдуард III был не в состоянии ни оплатить крупную кампанию, ни организовать ее за короткое время. Началась бурная деятельность. 28 августа король поручил четырем юристам расследовать нарушения перемирия. В тот же день он вновь назначил Генри Ланкастера своим лейтенантом в Гаскони и начал принимать меры, чтобы тот как можно скорее отплыл в Бордо[93]. Через несколько дней после этого два офицера Эдуарда III в Кале были посланы к графу Фландрии, чтобы призвать его выполнить обязательства, которые он тайно взял на себя в Дюнкерке годом ранее. Согласно договору, Людовик Мальский должен был в скором времени предъявить ультиматум, требующий от Филиппа VI возврата трех кастелянств в валлонской Фландрии, что стало бы прелюдией к войне с ним. Но договор оказался бесполезным. Французский король узнал о нем в апреле, когда визит Жоффруа де Шарни ко двору графа Фландрии совпал с неосмотрительным прибытием туда послов из Англии. Жоффруа выступил с энергичным протестом и предъявил копию оммажа графа, чтобы напомнить ему о его обязательствах. У Людовика Мальского было много обязательств, и не все из них он собирался выполнять. В частности он не собирался втягиваться в борьбу между Англией и Францией так, как это стоило его отцу его графства. Неизвестно, какой ответ он дал английским эмиссарам, прибывшим к нему в сентябре, или другому посольству, отправленному из Англии в следующем месяце. Но когда пришло время, он не стал вмешиваться[94].

Главной защитой английских владений в Сентонже была линия обнесенных стенами городов и замков, которые были захвачены и обеспечены гарнизонами графом Ланкастером осенью 1346 года: Рошфор, Субиз, Тонне-Шарант, Тонне-Бутонн и Сен-Жан-д'Анжели. Все эти места удерживали долину реки Бутонна и всю нижнюю часть долины Шаранты до моря. Хотя крепости северного Сентонжа представляли собой северные бастионы Аквитанского герцогства, англичане рассматривали их как выходящие за его пределы форпосты, зародыши будущей экспансии на западе Франции. Их особый статус отражался в том, что они не подчинялись сенешалю Гаскони, а находились под прямым контролем министров Эдуарда III, которые назначали их капитанов, снабжали и пополняли их гарнизоны по морю непосредственно из Англии[95]. Когда Ги де Нель вторгся в Сентонж в сентябре 1349 года с передовым отрядом своей армии, Тонне-Бутонн, самый северный из этих замков, был захвачен почти сразу. Примерно 25 сентября 1349 года французская армия осадила Тонне-Шарант,