Марк Блок - Феодальное общество Страница 2

Называя определенный период европейской истории феодализмом, ученые трактовали само это понятие противоречиво, но необходимость в этом термине свидетельствует о безусловно ощущаемой специфике того периода, к которому его относят. Поэтому книга о феодальном обществе может считаться попыткой разрешить проблему, вынесенную в ее заглавие: благодаря каким особенностям этот фрагмент прошлого выделен из своего окружения? Иными словами, эта книга представляет собой попытку анализа и объяснения некой социальной структуры и ее связей. Если метод себя оправдает, им можно будет воспользоваться при изучении других периодов, других регионов. Неизбежные в любом исследовании ошибки, надеюсь, искупит новизна подхода.

Большой объем предпринятого исследования вынуждает представить достигнутые результаты поэтапно, хотя всегда трудно резать по живому. Первый том (в данном издании оба тома соединены в один) посвящен общей характеристике социальной среды и формированию разных типов социальной зависимости людей друг от друга, создающей специфику феодальной структуры. Второй посвящен возникновению классов и формированию институтов управления. Заметим, что характерные для феодального строя черты начали стираться именно в тот период, когда границы старых классов определились окончательно и вместе с тем определилась специфика нового класса — буржуазии, когда государственная власть наконец начала набирать силу. Представленные читателю два тома невозможно точно поделить хронологически, но первый — это период формирования феодализма, второй — его завершение и начало нового периода.

Историк — человек подневольный. Он знает о прошлом только то, что прошлое согласно ему доверить. Но если материал так обилен, что его невозможно обработать одному человеку, то ученый зависит от своих коллег и общего состояния исследовательской работы. Однако можно ли допустить, чтобы в исследовании история уступила место историкам? Думаю, что нет. Поэтому в этой книге не найдется места ученой полемике, благодаря которой ученые демонстрируют свою эрудицию. Зато я не буду скрывать пробелов и неточностей в наших познаниях, каковы бы ни были их причины. Я не думаю, что это отпугнет от меня читателей. Если нашу подвижную, изменчивую науку представить искусственно окостенелой, то что возникнет кроме холода и скуки? Великий Мэтланд, английский историк права, ученый, который продвинулся дальше всех в изучении средневековых обществ, говорил, что историческая книга должна пробуждать жажду. Жажду познаний и поисков. Автору этой книги очень хотелось бы, чтобы кто-нибудь из его читателей стал жаждущим[2].

Том I.

ФОРМИРОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ ЗАВИСИМОСТИ

Часть I.

СРЕДА

Книга первая.

ПОСЛЕДНИЕ НАШЕСТВИЯ

Глава I.

МУСУЛЬМАНЕ И ВЕНГРЫ

1. Осажденная Европа и завоеванная

«Днесь вы видите гнев Господень… Запустели города, монастыри сожжены или лежат в руинах, поля зарастают травой… Сильный повсюду теснит слабого, люди уподобились морским гадам и жадно пожирают друг друга». Так говорили в 909 году епископы реймской провинции, собравшиеся в Трозли. Литература 1Х-Х веков, грамоты, решения церковных соборов изобилуют подобными картинами. Сделаем скидку на присущий религиозным проповедникам пессимизм и ораторский пафос. И все же в этих постоянно звучащих жалобах, которые, впрочем, были подкреплены множеством фактов, имеет смысл видеть нечто большее, чем общее место. Грамотные люди, люди, способные видеть и сравнивать, остро чувствовали гнетущую атмосферу насилия и беспорядка. Феодализм средних веков рождался в тяжелые и смутные времена. Смуты отчасти его и порождали. А отчасти сами смуты были порождены причинами, не имеющими ничего общего с внутренней эволюцией европейских обществ. Новая западная цивилизация, складывавшаяся два века назад в бурную пору германских нашествий, представляла собой в эту пору осаждаемую, а точнее, уже наполовину завоеванную крепость. Осаждали ее разом с трех сторон: на юге — арабы или подчинившиеся им народы, приверженные исламу, на востоке — венгры, на севере — скандинавы.

2. Мусульмане

Наименее опасными из перечисленных выше врагов были мусульмане. Но не стоит спешить и объяснять их пассивность слабостью. Скорее тем, что на протяжении долгого времени среди городов Галлии и Италии не находилось ни одного, который мог бы сравниться роскошью с Багдадом и Кордовой. До XII века мусульманский мир и Византия были экономическими гегемонами: все золотые монеты, которые появлялись в западных странах, чеканились в греческих и арабских мастерских или — что было характерно и для серебряных монет — воспроизводили их чеканку. И если в VIII и IX веках единство Великого халифата распалось навсегда, то государства, возникшие на его развалинах, по-прежнему отличались завидным могуществом. Однако в дальнейшем речь чаще всего шла уже не столько о вторжениях, сколько о пограничных конфликтах. Но оставим Восток, где василевсы Аморийской и Македонской (828-1056) династий с большим трудом и доблестью отвоевывали Малую Азию. На Западе столкновение с мусульманами происходило только в двух местах.

Во-первых, в южной Италии. Южная Италия была поначалу своего рода охотничьей территорией властителей бывшей византийской провинции Африка: аглабидов эмиров Кайруана; потом с X века халифов-фатимидов. Стараниями аглабидов Сицилия была отторгнута от Византии, которая владела ею со времен императора Юстиниана, последний оплот византийцев Таормина пала в 902 году. Тогда же арабы вступили на полуостров. С территории южных византийских провинций арабы угрожали полунезависимым городам тирренского побережья и маленьким лангобардским княжествам Кампании и Беневента, более или менее подчинявшимся протекторату Константинополя. Еще в начале XI века арабы доходили до гор Сабини. Отряд, обосновавшийся на лесистых склонах Монте Ардженто, неподалеку от Гаэты, был уничтожен только в 915 году после того, как двадцать лет разбойничал в этих местах. В 982 году юный император Священной Римской империи саксонец Оттон II, чувствуя себя законным наследником цезарей, отправился на завоевание Южной Италии. В средние века не однажды повторяли безумие, совершенное Оттоном: для завоевания пышущих жаром земель он выбрал лето и повел туда армию, привыкшую к совершенно другому климату. Встретившись 25 июля в восточной части Калабрии с мусульманским войском, он потерпел унизительное поражение. Мусульманская опасность нависала над этими краями вплоть до XI века, а в XI веке горстка авантюристов, явившаяся из французской Нормандии, равно потеснила и византийцев, и арабов. Мощное государство, которое они в конце концов создали, объединив Сицилию с югом полуострова, навсегда преградило дорогу захватчикам, став великолепным посредником между латинским миром и мусульманами. При этом очевидно одно: начавшаяся на юге Италии в IX веке борьба против сарацин длилась долго, хотя территориальные выигрыши и проигрыши с обоих сторон были невелики. В целом, эта борьба беспокоила католический мир только на пограничных территориях.

Вторая горячая линия была в Испании. Для мусульман речь шла там не о набегах и не об эфемерных территориальных приобретениях; верящие в Аллаха народы жили в Испании в большом количестве, на этой земле находились государства, основанные арабами. В начале X века отряды сарацин еще не позабыли дороги на Пиренеи, но эти набеги становились все более редкими. Продвигавшиеся с севера христиане медленно с отступлениями и унижениями отвоевывали назад свои земли. Эмиры и халифы Кордовы, жившие слишком далеко на юге, никогда не обращали особого внимания на маленькие христианские объединения Галисии и северо-восточных плато, правители этих территорий, то объединяясь, то вновь разъединяясь, продвинулись к середине XI века до Дуэро; до Тахо они дошли в 1085 году. Подножие Пиренеев и течение реки Эбро еще долго оставались мусульманскими, Сарагоса пала только в 1118 году. Эта борьба, которая, впрочем, не исключала и более мирных отношений, продолжалась с короткими передышками довольно длительное время, накладывая на испанское общество особый отпечаток. Что касается Европы по другую сторону Пиренеев, то она принимала участие в борьбе с мусульманами лишь в той мере, в какой ее рыцарству предоставлялась возможность — особенно со второй половины XI века — поучаствовать в блестящей, благочестивой и добычливой авантюре, а ее крестьянам по приглашению испанских сеньоров или королей заселить покинутые другими земли.

Арабы издавна плавали по морям. С тех пор, как у них появились опорные точки в Африке, Испании, затем на Балеарах, их корсары стали бороздить западную часть Средиземного моря. Однако пиратство в этих водах, где корабли появлялись крайне редко, было делом малоприбыльным. Сарацины точно так же, как скандинавы, использовали свое умение плавать по морю для того, чтобы добираться до побережья и грабить его. Начиная с 842 года они поднимались по Роне до Арля, грабя левый и правый берега. Базой им служил Камарг. Но вскоре случай предоставил им более надежное убежище, а значит, и возможность куда более обширных грабежей.