Анатолий Вассерман - Скелеты в шкафу истории Страница 2

Как по-Вашему, какое плавающее сооружение – самое высокое в мире?

Не айсберги – это не сооружения. Не морские буровые – они обычно опираются на дно, а не плавают; а плавающие невелики. И даже не мачты гигантских лайнеров «Нормандия» и «Куин Мэри», линкоров «Айова» и «Ямато» – эти гиганты 1930-х годов были превзойдены в 1950-е. Кем? Пока гадаете, вот ещё вопрос.

Как по-Вашему, какое построенное на песке сооружение – самое высокое в мире?

Не египетские пирамиды – в Долине Фараонов под тонким слоем песка лежат мощные скалы; на них и возведены эти чудовищные мавзолеи; песок из-под них при строительстве убирали.

Для упрощения задачи третий вопрос.

Как по-Вашему, что у этих сооружений общего?

А общий у них строитель – король фундаментов Никитин.

Воробьёвы (Ленинские) горы в Москве сложены из очень рыхлых пород[2]. От поверхности до плотного скального грунта чуть ли не 200 метров. Неужели под высотное здание нужен котлован такой глубины?

Никитин предложил: сделать фундамент пустотелым и такого объёма, чтобы вынутый из котлована грунт весил столько же, сколько и всё здание. И теперь высотный корпус Московского государственного университета удерживается на поверхности земли по закону Архимеда – не опирается на неё, а именно плавает.

Для высотных сооружений особенно опасна неравномерная осадка грунта. Стоит башне наклониться настолько, что центр тяжести окажется не над основанием – и она рухнет. Пизанскую башню при постройке специально искривили, чтобы центр тяжести остался над опорой. Но сейчас она снова оседает – и снова неравномерно…

Никитин предложил котлован под башней заполнить песком. Мелкий, хорошо просеянный песок сыпуч настолько, что течёт почти как вода. И поверхность его остается горизонтальной независимо от того, что происходит с котлованом. На песок положили железобетонное кольцо диаметром 65 метров – и на нём возвели 533-метровую Останкинскую телебашню. И стоит она по сей день идеально прямо.

Впрочем, телебашню Никитин проектировал всю – не только фундамент. До него выше 400 метров поднимались только мачты – у них верхушка удерживается от любых отклонений туго натянутыми тросами. Никитин предложил натянуть тросы внутри оболочки – и мачта превратилась в башню.

А одно из первых творений Никитина, увы, никому сейчас не видно. Это фундамент Дворца Советов в Москве. Он опирается на скалы в 22 метрах под уровнем Москвы-реки. Река рядом, и чтобы она не повредила фундамент, грунт вокруг котлована пропитан расплавленным битумом под большим давлением. Строители гарантировали, что по меньшей мере 1000 лет ни одна капля воды к фундаменту не просочится… Сейчас в этом котловане, на этом фундаменте – бассейн «Москва»[3].

Можно спорить об архитектурных достоинствах Дворца Советов. Конечно, это символ тоталитаризма[4]. Но лично я считаю: если бы его достроили, то никто не жалел бы о снесённом, чтобы расчистить место для Дворца, храме Христа-Спасителя. А вот талант великого строителя Никитина бесспорен. Помянем его добром!

Как по-Вашему, почему матросы всего мира уже пару сотен лет носят тельняшки и клёши? Что заставило придерживаться одной моды даже постоянно воевавших друг с другом англичан и французов, русских и турок… Причём ещё в те времена, когда сухопутные армии пестрели всеми цветами радуги и вычурными украшениями, моряки разных стран уже были почти неотличимы. Что их так сблизило?

Оказывается, правила техники безопасности.

Сине-белые полосы тельняшки видны на любом фоне и в любом освещении. И офицер парусника в любых условиях, при любой погоде видел всех матросов, работающих с парусами, мог правильно командовать ими и не допускать при манёврах ударов парусов по людям.

Плотная ткань, намокнув и прилипая к ногам, страшно мешает плавать. Упав в воду, нужно прежде всего снять брюки – даже быстрее, чем обувь. И моряки надели брюки настолько широкие, чтобы их можно было стянуть через любые ботинки и сапоги.

Правила техники безопасности написаны кровью их нарушителей. А одинаковые – и достаточно суровые – условия диктуют одни и те же правила всему миру. Моряки поняли это раньше. Но и сухопутные армии переоделись в почти незаметную защитную униформу, как только появились ружья достаточно точные, чтобы охотиться за отдельными солдатами.

Надеюсь, ни присягнувших Украине офицеров, ни экипаж сбежавшего недавно из Черноморского флота в украинский сторожевого корабля[5] никто не станет переодевать в шаровары и сорочки-вышиванки. Хотя, возможно, они этого и заслужили…

Как по-Вашему, почему на чётной стороне улицы Комсомольской никто не живёт?

То есть для жизни там есть всё. Роддом (там я родился), школы, техникумы, педагогический институт; хладокомбинат, баня, кинотеатры; скверы… Нет только ни одного жилого дома. И никогда не было.

Причина этого стала понятнее пару лет назад, когда улице вернули девичью фамилию Старопортофранковская. По ней некогда проходила граница вольной гавани (порто франко), куда можно было ввозить любые товары беспошлинно. Понятно, при вывозе товара из порто франко в Россию пошлины взымались. И по тем временам немалые. Хотя, конечно, ныне мы их на фоне социалистического грабежа сочли бы пустяком.

Если государство находит способ изъятия денег у подданных, подданные находят способы обойти этот способ. Контрабанда в феодальных странах процветает всегда (даже когда эти страны именуются социалистическими). Контрабандисты преодолевают бурные моря (помните у Багрицкого: «По рыбам, по звёздам…») и горные кручи (об этом много интересного рассказывают в Гималаях и Закарпатье). А тут надо пересечь всего лишь улицу. И даже не самую широкую в городе.

Конечно, улицу стерегут денно и нощно. Значит, надо укрыться от всевидящих очей. Ведь это же Одесса! Она вся стоит на рыхлом известняке, идеально приспособленном не только для строительства, но и для рытья тоннелей. Одесские катакомбы могли получить ещё несколько ответвлений – и что бы стало с таможенной границей?

Конечно, государство даже сейчас не может спокойно глядеть на граждан, спасающих от него свои кошельки. И тогда оно нашло выход. На внешней стороне границы было запрещено строить жилые дома. Только учреждения – в них народу много, и среди увидевших подкоп найдётся хоть один доносчик.

Конечно, можно прорыть тоннель и подлиннее. Но на это требуется сил больше, а значит, тоннелей будет меньше. И поток контрабандного товара сократился до приемлемого для тогдашней власти (хотя нынешняя и с этим не смирилась бы).

Статистика, увы, умалчивает, сколько же подкопов было под Старопортофранковской на самом деле. Наверное, много – судя по тому, что статус порто франко в Одессе был отменён лет через 30 после введения. К счастью, это уже не могло остановить развитие города – на вольных хлебах вольной гавани он расцвёл так, что следы этого процветания заметны даже сейчас, после 75 лет войны власти с народом.

16-го декабря 1990-го года Одесса проголосовала за восстановление порто франко. Результаты голосования уже заметны – вольной гаванью недавно стал… Таганрог. Как всегда, центральные российские власти оказались смелее провинциальных (в переводе с латыни – украинских). Теперь у Одессы появился серьёзный конкурент. И если статус порто франко не будет возобновлён в ближайшие месяцы, былое величие Одессы можно будет считать похороненным. Этому, конечно, обрадуются борцы с историческим, национальным и местным своеобразием: республiканськi партii та повстанськi армii, нацiоналистичнi спiлки iз нацiональними самооборонами, просвiти з пiвденними громадами, нацiонал-демократичнi конгреси та автокефальнi патрiархати… словом, вариации на тему Nazional-Sozialistische Ukrainische Arbeiter Partei.

А нас это обрадует?

Как по-Вашему, когда на Дерибасовской появился паровоз?

К сведению тех, кто твёрдо уверен, что паровозов на Дерибасовской никогда не было: этот паровоз там находится и по сей день. И даже с места не сдвинулся. На крыше здания Пассажа, прямо над входом со стороны Дерибасовской, помещён бог торговли Меркурий. И восседает он верхом… на паровозе!

Одесса создавалась как торговый центр. Своим процветанием она обязана прежде всего проходившей через неё большей части хлебного экспорта великой империи. Даже промышленность в ней развивалась прежде всего способствующая хлеборобству (завод плугов – ныне имени Октябрьской революции, суперфосфатный) и торговле (судоремонтный, канатный – для тех же судов). Понятно, что, воздвигая на главной улице города храм торговли – крупнейший универмаг, его украсили изображением бога торговли. И понятно, что бог восседал на том, что к тому моменту доставляло в Одессу почти весь вывозимый хлеб, на главном тогда во всём мире средстве транспорта. Так что с 1899 года, когда Пассаж был открыт, Дерибасовскую украшает паровоз.