Александр Шевякин - Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа» Страница 2

Организационная война есть необычная война даже для нового класса. Это война, которая целиком и полностью проходит в тиши кабинетов высоких начальников, на совещаниях и заседаниях, в ходе пленумов и парламентских дебатов, а также за пределами официальных мест, когда дела решаются в неформальной обстановке.

Она ведется между двумя чиновниками или же целыми командами, где есть определенные лидеры. Один из них на том или ином докладе ставит визу: «Запрещаю!», другой по этому же поводу: «Разрешаю!»; один пишет: «Закрыть!», другой: «Открыть!» И каждый находит свои аргументы в пользу того или иного решения. Кто из них прав, а кто нет, сразу не ясно, это становится видно только со временем, когда либо что-то успешно функционирует, принося пользу государству и обществу, либо напротив. Тогда выстраивается и становится ясна линия того или иного чиновника, его подлинное лицо. Организационные перестройки, управленческие нововведения, изменения, вносимые в информационные потоки, часто сопровождают чиновничье-аппаратную жизнь, и чрезвычайно важно здесь отличить случайность от явного злого умысла, направленного на уничтожение государства по частям.

Важным моментом вследствие каких-то изменений будет являться простор или, наоборот, скованность в принятии решений. Когда имеется целый набор тех или иных решений и все говорит о том, что каждый из вариантов со всей определенностью имеет положительные моменты и речь идет только о том, чтобы выбрать наилучший, — то это одно, но как быть, если, по сути, вариантов нет и единственный ход — вынужденный… В этом случае ситуация является уже предгибельной. Еще один шаг… И в любом случае — полный крах. Такую ситуацию теперь характеризуют так: «Угрозу национальной безопасности представляет действие или последовательность событий, которые могут коренным образом в относительно короткие сроки (…) сузить спектр политического выбора для правительства данного государства или частных неправительственных образований (отдельных лиц, групп, корпораций) внутри государства» [1.02. Р. 5]. (Цит по: [1.03. С. 4].) То есть, как только перед политиком, признающим такой взгляд, сокращается некоторое пространство для маневра, для него включается красная лампочка: «ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ!», и он уже начинает реагировать на ранних стадиях угрозы, но много ли таких?

Об этой войне хорошо знают только те, кто ощутил ее действие на себе. Так, бывший премьер бывшего Союза Н. И. Рыжков, объявляя о своей отставке, назвал это явление: «необъявленная война против правительства». И идет она все время и повсеместно: государственная власть при этом понемногу уничтожается… Все знают со времен великого Сталина, что партийный и советский аппарат скрепляют винтики. Но стоит только эти винтики ослабить, как все и посыплется. Что и было сделано в Союзе. Что нужно еще сделать, чтобы сломать государственную машину? Подсыпать сахар в бензин, палку сунуть в колеса, бросить болт между шестеренок. Нужно все понемногу, но не сразу, а незаметно и в то же время наверняка. Да, И. В. Сталин говорил, что «кадры решают все», но они решали все только тогда, когда были собраны им в четкую организацию. И вот бывший замзав Орготделом ЦК, который когда-то занимался этими кадрами, а потом получил повышение, Е. К. Лигачев начал их громить, а потом, на следующем этапе, уже подключился и М. С. Горбачев, который перешел к погрому структур.

Все то, о чем я здесь рассказываю, старо как мир. Это известно давно, переведено, напечатано и доступно было всем: «Обычно правило ведения войны таково: важнее сохранить государство противника в целостности, чем разгромить его…

Поэтому сто раз вести бой и сто раз одержать победу не является лучшее из лучшего. Лучшее из лучшего заключается в том, чтобы покорить войско противника без боя.

…Кто искусно ведет войну, тот покоряет чужие войска без сражения, захватывает чужие крепости без осады, сокрушает чужие государства без длительной кампании. Непременно сохранив все в целости, борется за господство в Поднебесной. Поэтому, не прибегая к войне, можно иметь выгоду. Это и есть правило стратегического нападения» [1.04. С. 41–42].

В чем вообще особая сущность этой «войны»? Да в том, что в системе управления должен исполняться закон необходимого разнообразия: подсистема управляющая должна быть адекватна подсистеме управляемой. Он обязателен к исполнению любыми системами — как естественного, так и искусственного происхождения. Для поддержания гомеостазиса динамической системы необходимо, чтобы разнообразие управляющих параметров соответствовало многообразию составляющих управляемых объектов. Это особо подчеркивается в трудах такого уважаемого специалиста, как доктор юридических наук Г. В. Атаманчук, длительное время работающего в этой сфере [1.05. С. 105–108, 1.06. С. 99–108]. Всякое нарушение этого закона приводит к саморазрушению системы управления. А если же это происходит в динамике — то стоит только чуть-чуть «помочь» (со стороны или изнутри, можно скоординированно-объединенными усилиями — не суть важно), то этот процесс значительно и необратимо ускоряется. При этом кризис в управлении вызывается через возрастание скорости принятия решений, которые инициируют через внедрение «домашних заготовок», детонируют мины, которые были когда-то заложены (выражение Р. И. Косолапова); идет обострение старых, не решенных вовремя проблем, и тут же явление новых, которые еще не изучены, а на них надо реагировать; следуют один за другим удары по контуру управления; если удар пришелся на времена успешного развития системы, она на него реагирует и гасит, во времена кризиса не может среагировать с прежним успехом и вынуждена сама измениться. Поздняя советская система, которую мы будем изучать, по которой были нанесены воздействия подобного рода, отреагировала запуском механизма саморазрушения информационно-управленческого центра, который уничтожил СССР полностью.

Для того чтобы указать на эти события, расскажем о самом СССР. Советский Союз представлял уникальную систему. Даже, можно сказать, сверхсистему. Впервые в мировой истории из одного центра (Кремля) осуществлялось непосредственное руководство 18-миллионной партией, партийно-государственным аппаратом управления, всеми экономическими институтами (предприятиями, объединениями, организациями и учреждениями), армией, милицией и проч. Наверное, до 95 % 250-миллионного населения страны было в контуре этого управления. Примерно 5 % населения (кто-то может и оспорить, я тут не берусь настаивать на цифре!) — вне его: люди с девиантным поведением (уголовная среда, бомжи, проститутки), диссиденты, которые были под руководством Запада, неработающие, раскольники, цеховики.

Именно объективное положение дела со сверхцентрализацией власти в СССР давало возможность, ликвидировав один лишь центр, опрокинуть всю систему. За кратчайший период времени, которого еще не было в человеческой истории, этот субъект управления был взломан, подорван, сопротивление погашено, добиты его остатки. Произошла разительная трансформация системного бытия от рациональности к иррациональности, от функции к дисфункции, от успехов к упадку.

Виноваты в этом мы сами, потому что могли знать многое о природе структур, но этим знанием просто пренебрегали: «Произвольный, субъективистский характер носили и многочисленные преобразования управленческих структур, которые всегда были настоящим бичом для нашего государства. Трудно измерить тот ущерб, который причинялся бесконечными реорганизациями. Любой новый руководитель считал первым своим долгом что-то сломать, перестроить, создать нечто такое, чего еще не было… Каждая реорганизация на многие месяцы парализовывала руководство соответствующими отраслями, держала в подвешенном состоянии огромную армию высококвалифицированных специалистов, ломала судьбы людей.

Не составлял исключение в этом плане и период «перестройки». Сколько реорганизаций было за время перестройки — не счесть!» [21. С. 29–30]. Этим подсчетом мы и займемся в конце книги.

Кто же виноват в случившемся? Как назвать виновника: кризис власти? Реформаторский зуд Горбачева? Организационные изменения? Нет. Это была организационная война.

Для меня было очень важным выдержать именно тот достойный качественный уровень, что уже был достигнут в предыдущем. По-прежнему дается много материалов, посвященных методическому и структурному моментам. В прошлом нами уже писалось о роли «мозговых центров» Америки, ныне мы продолжаем их освещение. В данных подходах есть некоторый уровень сложности, поэтому здесь мы не могли не применить приемы системного анализа. Была здесь и изрядная доля малоизвестного, для которого потребовались знания особого рода. Вновь потребовалось концентрировать информацию только на самых важных направлениях поиска и подавать ее не в хронико-повествовательном виде, а в виде тематической концептуальной сетки.