Елена Сенявская - Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества) Страница 2

Безусловно, нельзя рассматривать формирование образа врага в лице страны, ведущей войну, вне более широкого исторического контекста взаимовосприятия двух стран и народов. Поэтому весьма значимы исторические исследования, посвященные восприятию стран — противников России в XX веке как собственно в период ведения боевых действий, так и в мирное время. Весьма значимо восприятие в России Запада как целого,[26] в том числе в контексте внешней военной угрозы.[27] Ряд статей посвящен главному противнику России в войнах XX века — Германии и ее сателлитам,[28] Японии,[29] Польше,[30] Финляндии,[31] Афганистану,[32] образу союзника в целом,[33] а также конкретным временным союзникам, готовым стать (и становящимся в конкретных условиях) противниками — Англии[34] и США.[35]

Вместе с тем, оценивая степень изученности темы и констатируя определенные позитивные наработки в области изучения «образа врагов» России в истории войн XX века, следует сделать вывод: изучались лишь отдельные аспекты темы, в том числе и самим автором, но в целом пока проблема исследована фрагментарно.

Основным объектом исследования в данной монографии выступают российские участники и современники всех основных внешних войн России/СССР в XX столетии. Они являются коллективным социальным субъектом восприятия противника, причем в качестве важнейшего субъекта «синхронного» восприятия врага рассматривается армия, а «ретроспективного» — ветераны войн. В объект исследования — в той части, что касаются исторической памяти — включены также другие поколения россиян.

Предметом изучения являются социально-психологические процессы в массовом сознании общества и армии, характеризующие многочисленные параметры восприятия противника и отношения к нему в конкретно-исторических условиях каждой из войн. Предмет изучения включает механизмы, формы и результаты восприятия противников России в войнах XX века субъектами разного уровня: и центрами принятия решений, и аналитическими структурами, и «простым человеком». Особый «массовый» субъект, непосредственно соприкасавшийся с противником — российская армия, и ей в книге уделяется максимальное внимание.

В исторической и других социальных науках это явление нашло отражение в категории «образ врага», изучение формирования и эволюции которого в различных вооруженных конфликтах, а также сравнительно-исторический анализ этих процессов являются основной целью исследования. В монографии решается комплекс теоретико-методологических, источниковедческих и конкретно-исторических аспектов проблемы, которая в указанном ракурсе и на обозначенном материале ставится в историографии впервые. Вместе с тем, автор опирается на уже проведенные собственные разработки отдельных вопросов в рамках данной проблематики.

Ключевыми задачами, на решение которых направлено исследование, являются:

— разработка методологического, источниковедческого и методического инструментария сравнительно-исторического исследования проблемы формирования и эволюции «образа врага» в условиях войн и вооруженных конфликтов;

— конкретно-исторический анализ механизмов, форм, содержания процессов формирования и эволюции «образа врага» в основных внешних войнах России в XX в. (в русско-японской, Первой мировой, советско-финляндской, Великой Отечественной, Афганской, а также в рамках иностранной интервенции в период Гражданской войны и в военных кампаниях против японской армии накануне и в ходе Второй мировой войны);

— проведение сравнительно-исторического анализа явления путем сопоставления его в условиях перечисленных войн, определения специфического и типического в этих процессах;

— компаративный анализ конкретных составляющих процессов восприятия противника и отношения к нему, в том числе изучение соотношения и взаимосвязей идеологических, социокультурных и психологических факторов конкретных войн.

Данное монографическое исследование впервые в историографии направлено как на комплексное изучение проблемы формирования и эволюции «образа врага» в главных внешних войнах России/СССР в XX в., так и на компаративный анализ на основе сопоставления этих процессов в различных исторических условиях. В книге впервые на данном материале применена разработанная автором методика сравнительно-исторического исследования таких психологических феноменов вооруженных конфликтов, как механизмы, формы и модели восприятия противника и формирование стереотипов «образа врага».

Исследование базируется на использовании широкого круга в значительной степени впервые вводимых в научный оборот источников, в том числе материалов военной цензуры, политсводок и политдонесений, боевых донесений и докладов, данных фронтовой и агентурной разведки, протоколов допросов военнопленных, материалов проведенных автором социологических обследований (интервьюирования и анкетирования участников и современников войн), а также источников личного происхождения, периодической печати, произведений литературы и искусства, и др. Привлекаются материалы Российского государственного военно-исторического архива, Российского государственного военного архива, Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории, личных и семейных архивов участников разных войн, и др.

Отправным пунктом в решении поставленных в монографии целей и задач является как общенаучная методология (логический, системно-структурный анализ, использование классификаций, и др.), так и конкретно-методологические подходы, разработанные в ряде гуманитарных дисциплин при изучении социокультурных и социально-психологических феноменов. Естественно, конкретно-исторический характер исследования ставит во главу угла собственно исторические методы.

В «синтетическом» подходе к изучению психологии войн находят отражение основопологающие принципы социальной истории, в центре внимания которой оказывается человек, причем не сам по себе, а как член социума. Широко применен инструментарий психоистории и «устной истории», изучение общественных процессов не только «сверху», через «официальный дискурс», который воплощает язык власти и идеологии, но и «снизу» (взгляд на войну «из окопа», «из-за станка» и т. д.). Наряду с ключевым для задач исследования историко-сравнительным методом, в нем применен целый комплекс общеисторических методов: историко-генетический, историко-типологический, историко-системный и др., а также весь арсенал собственно источниковедческих методов, которые используются при проверке достоверности и репрезентативности источников. Метанаучные для истории подходы в исследовании историко-психологической проблематики дополнены методологическими принципами и инструментарием, разработанными в смежных гуманитарных дисциплинах, прежде всего в психологической и социологической науках, а также в культурологии.

Особое методологическое значение для тематики данного монографического исследования имеет новая междисциплинарная область, превращающаяся в самостоятельную научную дисциплину — имагология.

Историческая имагология: исследовательский потенциал и инструментарий

Для конкретно-исторического анализа проблемы формирования «образа врага» необходимо предварительно очертить ее границы, раскрыть содержание основных понятий, определить инструментарий и источники.

В целом проблема восприятия противника, отношения к нему является частью более широкой историко-психологической проблематики «мы и они», «свой-чужой», различные аспекты которой нашли отражение в историко-психологической и социально-психологической литературе.[36] Она имеет междисциплинарный характер, что предполагает изучение на стыке не только социальной и исторической психологии, но и культурологии, этнологии, конфликтологии и других наук. В последние десятилетия эта область исследований выделилась в самостоятельное направление, на основе которого сформировалась целая междисциплинарная научная дисциплина — имагология, оформившаяся в 1950-х гг. и получившая развитие во Франции и Германии. Она начала формироваться в результате достижений школы «Анналов», опиравшейся на культурологические подходы в исторических исследованиях и поставившей проблему «чужого в культуре». Основной объект исследования имагологии — то, как в национальных культурах формируются «образы» «своего» и «чужого».

Основные понятия — имагема или национальный образ, национальные стереотипы