В. Сиповский - Родная старина Страница 2

Если примем во внимание, что только крайне незначительному меньшинству удается слышать профессорские лекции по русской истории, что научные сочинения малодоступны для обыкновенного читателя, то поймем, почему знание родной истории не процветает у нашего юношества.

А между тем отечественная история и словесность считаются краеугольными камнями национального воспитания. И действительно, только тот из образованных людей может понимать свой народ – не говорим уже – жить одним сердцем с ним, – кто хорошо знает пережитое и передуманное им.

Школа, если она хотя сколько-нибудь претендует на национальное воспитание, должна в своих питомцах возбуждать интерес к отечественной истории и давать им навык к чтению научных и исторических сочинений.

Более заботливые преподаватели обыкновенно и не ограничиваются только уроками, а мало-помалу вводят своих учеников в чтение исторических сочинений, советуя им иногда прочесть известные главы или страницы из сочинений Карамзина, Соловьева, Костомарова и др. (Подспорьем в этом отношении может служить «Хрестоматия по русской истории» Гуревича и Павловича, представляющая хороший подбор статей из научной литературы по русской истории.) Но чтение исторических сочинений и научных статей возможно лишь для старшего возраста. Притом чтение это может принести действительную пользу только при двух условиях: во-первых, необходим большой такт со стороны преподавателя при выборе статей для чтения и, во-вторых, необходимо, чтобы у учащихся был сильный интерес к отечественной истории. А для того, чтобы этот интерес был пробужден у них, надо, чтобы с первых же шагов изучения родная история не ложилась только тяжелым бременем на память, но производила бы впечатление на чувства учащихся, давала бы пищу и воображению их. Для этого необходимо, кроме учебника, кроме объяснений учителя – подспорье в самостоятельном чтении учащихся.

Вполне подходящего для этого и законченного труда нет в нашей учебной литературе; мы делаем попытку восполнить этот пробел. Мы задались целью пересказать все важнейшие события русской истории, строго придерживаясь источников и научной разработки их, – пересказать так, чтобы у читающих получилось сколько-нибудь живое представление о минувших событиях, лицах и древнем строе жизни. Для верного понимания исторических лиц и дел их важно знать, как смотрели на них современники или ближайшие потомки. В этом отношении взгляд летописца, слова древнего проповедника, старинное суеверное предание, простодушное сказание современника и т. п. получают высокую цену. Всюду, где можно было, мы и старались показать, как события и дела исторических деятелей отражались в сознании современников. Хотя мы и пользовались научными трудами, но всегда старались держаться как можно ближе к источникам; некоторые памятники («Поучение» Владимира Мономаха, Слово о полку Игореве, места из Жития св. Феодосия и пр.) переданы нами почти дословно. Личная жизнь, как известно, мало проявлялась в древние времена нашей истории. Мало потому и биографического материала дают наши исторические источники, но все-таки по ним, хотя и в общих чертах, можно представить несколько типов, порожденных складом древней жизни и историческими обстоятельствами. С типом князя – сурового и беспощадного воителя – читатели нашей книги познакомятся из преданий о первых князьях: Олеге, Игоре и Святославе; с типом воителя, смягченным и просветленным христианским учением, – из рассказа о Владимире Мономахе; с непоседливым князем-удальцом удельно-вечевого периода – из рассказа о Мстиславе Удалом. Типы монахов-подвижников представлены в рассказах о св. Феодосии и св. Сергии. В XIV в. начинает выясняться тип князя-политика, скопидома, изворотливого и дальновидного – в рассказах о Юрии и Иване Даниловичах.

Особенное внимание обращено нами на изложение. Мы старались довести язык до возможной чистоты и простоты, старались в то же время избежать сухости.

Вступление

Откуда узнаем мы наше прошлое

Более тысячи лет минуло с той поры, как положено начало Русскому государству. Много за это время свершилось на Руси крупных дел, и хороших и дурных; немало бед и горя пережил русский народ; были у него и светлые дни радости; были и люди, память о которых дорога всякому русскому сердцу. Есть о чем порассказать, есть что и послушать.

Откуда же узнать нам о том, что было за несколько веков до нас? Откуда проведать о стародавних временах?

Жизнь народов обыкновенно не проходит бесследно. Устные рассказы о давно минувших событиях, древние письменные памятники, здания, утварь, оружие и другие вещи, уцелевшие от прежних времен, – все это следы минувшей жизни народа. Чем образованнее становятся люди, тем больше они дорожат этими остатками старины: понимают, что нельзя разумно жить среди народа, не зная его нравов, обычаев, учреждения; а узнать и вполне понять их только и можно, уяснив себе, как складывались они в многовековой жизни народа. Разъяснить это и изобразить былую жизнь народа есть задача истории, а всевозможные остатки старины служат источником, откуда историк черпает сведения о былом.

Как отдельному человеку, так и целому народу врожденно помнить свое прошлое и дорожить им. Кому не приходилось замечать, как любят рассказывать о минувших днях люди старые да бывалые, как говорится, видавшие виды на своем веку? Рассказывают они порой так хорошо, подробно да складно, что и заслушаться их можно. Память у стариков бывает нередко и богата, и торовата – были бы только желающие слушать их, а за охотой рассказывать дело у них не станет.

Такая охота у старых людей была во все времена. Рассказывают старики про былое своим детям и внукам, и глубоко им в память да в сердце западают эти рассказы. Пройдет десятка два-три лет – деды уже в могилу сошли, внуки их и дети сами стали отцами и дедами; рассказывают и они своим детям о старой дедовской были и о том, что сами на своем веку видали. Так из рода в род и передаются рассказы о былом, потому и называют их преданиями. Века проходят, а сказания о старине, словно наследство заповедное, наряду с дедовскими обычаями, переходят от поколения к поколению.

Хоть и крепка бывает память у стариков на прошлое, а все-таки ей не удержать всего, что они сами видывали и от других слыхивали: ускользают имена, путаются события, забываются порой место и время, где и когда что случилось. Притом ведь не все, что знаешь, и рассказывать хочется; что глубже врезалось в память да к сердцу ближе, только то и на язык просится. Лихие беды, подвиги молодецкие, лютое горе и светлые радости – вот что больше всего сказывается в народных преданиях. На беду, когда сердце слишком уж сильно заговорит, то ум порой молчит… Иной рассказчик говорит о силе дивной могучего богатыря, о чудесных подвигах его, да невольно от полноты души и прикинет от себя словцо-другое, – где преувеличит, где приукрасит; смотришь, с былью уже и сплелась небылица. Прошел такой рассказ через уста нескольких поколений, предание уж и в сказку обратилось, и трудно в ней отличить быль от небылицы. А то найдутся в народе и такие досужие да умелые люди, что иные сказания в песни переложат: в песне они выходят складнее, и слушать их приятнее.

Жизнь не стоит: года идут за годами; совершаются новые дела; у каждого поколения свои печали, свои радости, свои заботы; зарождаются новые сказания, новые песни складываются. Они мало-помалу смешиваются между собой в народной памяти, новое сплетается со старым или вытесняет его. Много древних преданий и старых песен затерялось, забыто народом прежде, чем ученые стали у нас собирать, записывать и изучать их; но все же немало их хранится и до сих пор в народной памяти. Давным-давно уж нет на свете тех, про кого говорится в иной песне, даже и от могил их давно уж и следа нет, а живая песня все еще говорит про их дела; сотни лет проходят, а горе и радости их все живут в этих песнях…

Народные песни, сказки, предания служат историку драгоценным устным источником. Не станет он черпать из них сведений о событиях и лицах, но узнает отсюда, во что верил народ, на что надеялся, что любил он и что из пережитого и передуманного им особенно глубоко врезалось в его память. Вот чем дороги для истории устные народные произведения.

В древности, когда у наших предков и в помине еще не было письменности, в наши края заходили грамотные иноземцы или узнавали о нашей земле от бывалых людей и разносили известия о ней, порой вели записи, описывали нравы, обычаи, быт наших предков. Из этого источника можно почерпнуть много любопытных подробностей о старинном житье-бытье русских; притом отсюда узнаем мы, как смотрели на них иноземцы в ту или другую пору.

Когда письменность стала распространяться на Руси, у нас нашлись грамотные монахи, которые стали вести записи о событиях в родной земле. Делалось это сначала очень просто: выставляли года и под ними коротко отмечали, что случилось в это время; а ничего особенного не было, то ничего и не писали – год пустым оставался. Эти отрывочные записи и называются летописями.