Роджер Кроули - Константинополь. Последняя осада. 1453 Страница 2

Современные националисты интерпретируют осаду Константинополя как борьбу между двумя народами — греками и турками, но такое упрощение приводит к ложным выводам. Вряд ли такие ярлыки устроили бы представителей обеих сторон; участники событий даже не поняли бы, о чем идет речь, хотя и те, и другие применяли их по отношению к противнику. Подданные Османской империи, буквально — племя османов — так и называли себя османами (или попросту мусульманами). Слово «турок» по большей части имело пренебрежительный смысл, применяемый к представителям этой национальности в западных странах, а наименование «Турция» оставалось неизвестным для них до 1923 года, когда его заимствовали у европейцев при создании новой республики. Османская империя в 1453 году уже представляла собой мультикультурное явление; она поглощала завоеванные ею народы, мало заботясь о национальной идентичности. Ее знаменитое войско состояло из славян, командующий на суше был грек, адмирал — болгарин, а султан, возможно, наполовину серб или македонянин. Более того, согласно сложной средневековой системе вассальной зависимости, тысячи воинов-христиан сопровождали его по пути из Эдирне. Они пришли, дабы покорить жителей Константинополя, чьим языком являлся греческий, — тех, кого мы теперь называем византийцами (впервые в английском языке это слово употребили в 1853 году, когда прошло ровно четыреста лет после великой осады). Они считались наследниками Римской империи, и поэтому их именовали ромеями. Их, в свою очередь, возглавлял император, бывший наполовину сербом и на четверть итальянцем. Многие укрепления защищали люди из Западной Европы, именуемые византийцами «франками»: венецианцы, генуэзцы и каталонцы, которым помогали несколько турок, критян — и один шотландец. Трудно установить нечто определенное, говоря об идентичности или лояльности по отношению к чему бы то ни было, проявленным участниками осады; в борьбе существовало лишь одно измерение, один аспект, о котором никогда не забывали тогдашние хроники: вера. Мусульмане обращались к своим противникам: «презренные неверные», «проклятые безбожники», «враги веры»; в ответ они слышали: «язычники», «неверные варвары», «турки-безбожники». Константинополь стал передовой линией долгой войны между исламом и христианством — войны за то, какая вера является истинной. Здесь разные воплощения истины противостояли друг другу в войне и мире в течение восьмисот лет, и именно здесь весной 1453 года, в роковой момент истории, на долгий срок закрепились новые отношения между двумя великими монотеистическими религиями.

Глава 1

Пылающее море

629-717 годы

О Христос, правитель и властитель мира, Тебе ныне я посвящаю сей подвластный Тебе город, и эти скипетры, и могущество Рима.

Император на Ипподроме.

Желание мусульман обладать Константинополем почти так же старо, как и сам ислам. Истоки священной войны за город связаны с историей самого Пророка и коренятся в событии, чью достоверность, как и многое другое в истории города, невозможно оценить.

В 629 году двадцативосьмилетний Ираклий, «самодержец ромеев» и император Византии, совершал пешее паломничество в Иерусалим. То был главный момент в его жизни. Он разгромил персов, одержав над ними ряд важных побед, и отвоевал у врага самую почитаемую реликвию христиан — Честной Крест Господень, с триумфом водворив его во Храме Гроба Господня. Согласно мусульманскому преданию, достигнув города, он получил письмо. В нем без обиняков говорилось следующее: «Во имя Аллаха, Всемилостивейшего и Милосерднейшего: это письмо от Мухаммеда, раба Аллаха и пророка Его, Ираклию, правителю Византии. Да будет мир с теми, кто следует Его водительству. Я призываю тебя покориться Аллаху. Прими ислам, и Аллах воздаст тебе двойной мерой. Но если ты отвергнешь этот призыв, то ввергнешь свой народ в несчастья». Ираклий не имел представления, кто мог быть автором письма, но, как сообщается, он пытался разузнать это и придал некоторое значение тому, что в нем было сказано. Похожее письмо, отправленное «царю царей» в Персию, было разорвано. Ответ Мухаммеда, узнавшего эту новость, прозвучал резко: «Скажите ему — моя религия и мое господство достигнет пределов, каких никогда не достигало царство Хосрова»[1]. О Хосрове говорить было уже поздно: его умертвили, расстреляв из луков, год назад — однако письмо, о котором говорится в этом апокрифе, предрекало — христианской Византии будет нанесен смертельный удар, который приведет к падению державы ромеев и ее столицы, Константинополя, и уничтожит то, чего удалось достичь всем ее императорам вместе взятым.

Триумф Ираклия, везущего Честной Крест Господень.

В предыдущие десять лет Мухаммед преуспел в объединении враждовавших племен Аравийского полуострова, проповедуя несложные истины ислама. Побуждаемые словом Божьим, банды всадников-кочевников сделались дисциплинированнее благодаря совместным молитвам и превратились в организованную боевую силу. Теперь их необузданные желания простирались за пределы пустынных краев в широкий мир, резко разграниченный по признаку веры на две зоны. По одну сторону рубежа лежал Дар уль-Ислам, «пространство ислама»; по другую (те царства еще не обратились в истинную веру) — Дар уль-Харб, «пространство войны». В 30-е годы VII века арабы начали появляться в приграничных районах Византии, где освоенные земли уступают место пустыне. Они напоминали духов, возникающих из песчаной бури. Арабы отличались быстротой, изобретательностью и отвагой. Они ставили в тупик неуклюжие армии наемников в Сирии. Арабы нападали, а затем отступали в пустыню, выманивали противника из укреплений па голую, пустынную местность, окружали его и устраивали резню. Они пересекали неприютные пустынные территории, убивали своих верблюдов и пили воду из их желудков — чтобы вновь неожиданно появиться в тылу врага. Они осаждали города и учились брать их. Они захватили Дамаск, затем — сам Иерусалим; Египет покорился им в 641-м, Армения — в 653 году; им потребовалось двадцать лет, чтобы нанести полное поражение Персидской империи и обратить ее жителей в мусульманство. Завоевание велось с ошеломляющей быстротой, причем арабы демонстрировали исключительную способность адаптироваться к обстоятельствам. Ведомые словом Божьим и идеей священной войны, люди, всегда жившие в пустыне, построили корабли «для ведения священной войны на море» на судоверфях Египта и Палестины с помощью местных христиан. Они захватили Кипр в 648 году, а затем нанесли поражение византийскому флоту в «битве мачт» у ликийских берегов в 655 году. В итоге в 699 году (еще не прошло и сорока лет со смерти Мухаммеда!) халиф Муавия отправил гигантские силы, способные сражаться как на суше, так и на море, Дабы нанести решающий удар и сокрушить сам Константинополь. Одерживая перед тем победу за победой, он был полностью уверен в успехе.

Взятию Константинополя предстояло стать кульминацией его честолюбивого и долгосрочного плана, задуманного и осуществленного с величайшей предусмотрительностью и тщательностью. В 669 году армия арабов заняла побережье Азии напротив Города. На следующий год флот из четырехсот судов переплыл Дарданеллы и овладел базой на полуострове Кизик на южной стороне Мраморного моря. Арабы накапливали продовольствие, строили сухие доки и ремонтные мастерские, стремясь обеспечить ведение кампании: она должна была продолжаться столько, сколько потребуется. Миновав пролив к западу от Города, мусульмане впервые ступили на побережье Европы. Здесь они овладели гаванью, откуда планировали вести осаду, и провели рейды по территориям в тылу города. Защитники Константинополя укрылись за массивными стенами, в то время как византийский флот, стоявший в доках в бухте Золотой Рог, готовился контратаковать врага.

В течение пяти лет, с 674 по 678 год, арабы успешно проводили кампанию по одному и тому же образцу. В период с весны по осень каждый год они осаждали стены и предпринимали операции на море, включавшие в себя непрерывные сражения с византийским флотом. Обе стороны использовали один и тот же тип судов — весельные галеры; команды также были по большей части одинаковыми, так как мусульмане привлекали к делу искусных моряков-христиан из завоеванного ими Леванта. Зимой арабы перегруппировывались на своей базе в Кизике, чинили корабли и готовились на следующий год вновь усилить натиск. Осада затянулась, но они были непоколебимо уверены в неминуемости своей победы.

А затем в 678 году византийский флот сделал решающий ход. Он атаковал флот мусульман, предположительно нанеся удар по базе в Кизике в конце «сезона битв» — подробности либо неясны, либо тщательно замалчивались. Нападение возглавляла эскадра быстроходных дромонов — легких, маневренных, многовесельных галер. Не сохранилось рассказов современников о том, что происходило дальше, хотя из позднейших сообщений можно составить суждения о деталях. Приблизившись к противнику, атакующие корабли, как обычно, выпустили тучу стрел, а затем обрушили на него исключительной силы поток жидкого огня из сопел, укрепленных высоко на носах судов. Струи огня воспламенили поверхность моря между сблизившимися судами; затем огонь охватил вражеские корабли; «похоже было на то, будто прямо перед ними ударила молния».