Наталия Басовская - Столетняя война. Лекции. Страница 2

Итак, теперь проблемы, которые я на фоне Столетней войны постараюсь вам представить, они из этой постановки задачи вытекают. Поняла, что не могу смотреть в свои записки, хотя очень тщательно их подготовила, они меня совсем собьют. Если я что-нибудь упущу, пропущу, вы потом вопросами скорректируете. Итак, первое, это уже плоды долгих раздумий и результатов исследования. Столетняя война, на мой взгляд, есть одно из самых ярких, если не самое яркое отражение эпохи, которую в науке сегодняшней называют научно позднее Средневековье 14 — 15 века, а метафорически и наиболее точно эту эпоху назвал австрийский культуролог Иохан Хёйзинга — "осень Средневековья". Вот, по-моему, лучше не скажешь. 14 — 15 века, закат Западной цивилизации в Европе, названный Хёйзингой "Осень Средневековья". В Столетней войне, в ее событиях, во всем, что с ней связано — в причинах, истоках, группировках, союзах, договорах, персоналиях, изменениях военной истории, военной техники — отражены явления этой осени, как в зеркале. И своим студентам я даже читаю такую лекцию — "Столетняя война, зеркало осени Средневековья". Это вот один вывод, очень важный, постараюсь его показать.

И какие же явления создают это понимание осени Средневековья? Что это за закат яркой средневековой цивилизации в Западной Европе? Ну, во-первых, это ведущие государства Западной Европы Франция и Англия, которые стали ко времени зенита Средних веков, к 13 веку, самыми значительными, самыми сильными, самыми политически совершенными, отработав механизмы управления, государственности. Там появились органы сословного представительства. Между монархами и этими органами начался диалог — короля и сословий. Король и парламент в Англии, король и Генеральные Штаты во Франции. Все это закончится много позже революциями. В 17 веке в парламенте начнется Английская революция, а в 18 в Генеральных Штатах, в нижней палате Штатов начнется Французская революция. А пока это все здесь началось. Итак, диалог королевской власти, сословий. Зрелость государственности, она отработалась, сформировалась в ходе Столетней войны, наиболее отчетливо именно в Англии и во Франции.

Так называемая Столетняя война стала началом заката Западноевропейского рыцарства и отразила это. Война вообще все очень усиливает, все явления жизни, делает их более яркими. Так вот Столетняя война отразила очень важные явления Осени Средневековья — Закат рыцарства. Ведь в общем, ну, в массовом сознании, Средние века и рыцарство в Западной Европе — синонимы. Если Средние века, так рыцари. Если рыцари на конях и в доспехах, то Средние века. И вот закат этого сословия, которое к началу нового времени уйдет с исторической арены вообще, навсегда, останется в играх современной молодежи, в современных фильмах, в сочинениях Толкиена, во "Властелине Колец" и мало ли еще где фигурируют рыцари, но с исторической арены они уйдут в начале Нового времени. Начало заката — Столетняя война.

Следующее, что отразила Столетняя война из крупных исторических явлений. Именно здесь и очень отчетливо зародилось национальное самосознание. До этой эпохи, включая 13 век, пик Средневековья, понятия нация, национальность человека — француз ли, англичанин… Слова встречались, но они носили очень условный характер, как и в древней истории, они не имели четкого назначения. Вот человек из страны, которая называет себя уже Англия, она уже называется с 10 века, есть названия Англия и Франция, но в этом нет пока никакого национального содержания. Итак, в ходе так называемой Столетней войны зарождается самосознание наций, французской и английской. И приобретает, как все в войну, обостренную форму, настолько обостренную… Война началась как война королей, а в конце я читаю у французского хрониста, придворного писателя Жуанвиля, 15 век, самый закат, уже конец войны. Говорят, пишет этот французский придворный хронист, историк, говорят, что англичане вовсе даже не люди и у них под одеждой есть хвосты. На полном серьезе, средневековый человек он же доверчивый, он во многом ребенок. Вот говорят, что хвосты и он вообще бы с интересом посмотрел и легко в это поверит. Как там сейчас самый модный фильм-то, "Аватар"? Какие там очаровательные хвосты. А у меня всегда… я со Средними веками ассоциирую. Вы одним образом воспринимаете этого "Аватара", я другим. Говорят, что у них есть хвосты, очаровательно. Ну, может быть это милая детская шутка? Нет. Может быть, эта наивная фраза "что даже это не люди", может быть, хотя это говорит насколько англичане другие, чем мы, французы. Но были и более печальные, как в войну всегда острые проявления вот этого родившегося самосознания. Осажденный городок, небольшой тогда Седан. В Первой мировой он прославится — Седанское сражение будет колоссальное, а тогда это маленький укрепленный город, не сдается английскому королю. Английский король Генрих V, сейчас я системно всех их назову, просто примеры эпизода. Осаждает, силы не равны, надо сдаться. Ну, сдайтесь. Не сдаются. "У меня есть договор, — говорит он, и договор у него есть законный, — что вообще я наследник вашего короля французского, вот этого душевно больного, он подписал, что отдает все королю Англии. Сдавайтесь, вы обязаны мне сдаться". Ответ: "Скорее умрем, чем сделаемся англичанами". Начало 15 века. Классическому Средневековью это не свойственно. Есть подданные одного короля, есть подданные другого, они могут изменить, прейти на службу к этому королю, принести ему вассальную клятву. Я говорю сейчас не о крестьянах, крестьянам вообще все равно, их считают почвой. Певец рыцарства Бертран де Бор называл их "навозные жуки", вот это отношение рыцарей к крестьянам. Навозные жуки. А вот элита общества: сегодня я служу английскому королю, завтра в силу каких-то обстоятельств, меня как нынешнего футболиста перекупит другой король. Даст мне другое содержание, более высокое, и я буду служить там. И никакие вот эти привязанности национальные не существовали, это сложилось во время Столетней войны. И во многом определило картину дальнейшего развития национальных культур, национальных традиций, национальных историй и государственности этих ведущих западноевропейских стран.

И, пожалуй, последнее. В ходе этой самой Столетней войны происходит очень важный перелом от феодальных вассально-ленных связей (я сюзерен — ты вассал). В одной строне "вассал моего вассала — не мой вассал", это во Франции. А в Англии "вассал моего вассала — мой вассал", сквозная… это все феодальные отношения. Клятвы верности, меч, оставленный сюзерену и границы такие-то. Вот это границы владения одного сюзерена, другого, третьего, а король Англии — это просто сюзерен над сюзеренами. Происходит переход от этой вассально-ленной системы жизни к межгосударственной. И многочисленные договоры Столетней войны поэтапно, постепенно, создают понятия границ между королевствами, но, вестимо, оно и есть тогдашнее государство. Это громадный шаг к Новой истории. Вот, пожалуй, просто запев о Столетней войне. А теперь системно, относительно подробно я постараюсь остановиться на каждом из этих пунктов, над теми переменами, которые произошли в военной истории, в антропологической, человеческой, в мировидении людей, в международных отношениях, в системе этих отношений.

В общем Европа вступила в пору так называемой Столетней войны в одном виде, классически Средневековой, а вышла из нее другой. Все войны всегда, во все времена, оказывали огромное воздействие на историю цивилизаций. Звучит печально, но много-много лет назад, в начале 90-х, я написала статью, которая была опубликована в журнале "Родина". Не так давно мне понадобилось на нее взглянуть и я подумала, какое ужасное и вместе с тем точное название я дала этой статье — "Мира без войны еще не было". К сожалению, наша цивилизация пока есть цивилизация войны. Она рождается и воюет, все цивилизации, которые родились, воевали, позднеродовой мир тоже воевал непрерывно. Уходят цивилизации и появляются новые и воюют, и воюют и по сей день. Формы конфликтов изменились, но без них жизни на Земле еще не было. И в этой печальной статье с ужасом для себя, с каким-то ощущением, что вот какая-то сила водит моим пером, я написала, зафиксировала вещь, которая пришла ко мне в результате этих долгих раздумий над событиями такого отдаленного времени, как Столетняя война. Война есть реальность и повседневность нашей земной цивилизации, а мир, мир — утопия. Мир — это та мечта, которую себе сформулировало человечество, мир — это то, к чему оно как будто бы стремится, но очень плохо продвигается. Мир — это состояние или явление столь же приблизительно начертанное людьми, как, например, рай. Меня не так давно просило телевидение рассказать, какие существуют представления о рае. Я много там чего могла рассказать, в частности, там всегда мир, то, чего нет и не может быть на Земле. Но в итоге, спроси меня, каковы были представления об адских муках, об аде как таком месте, пространстве, они очень подробные, детальны, вплоть до гениальной, супергениальной фрески Микеланджело "Страшный суд", в Сикстинской капелле. Там вообще все, стоишь как будто на уровне Ада как раз, там зрители, там. Там все четко, а рай — очень приблизительный, очень приблизительный. Потому что наша повседневность больше подходит… не для рая, скажем так. Так же и мир, довольно абстрактное понятие "мирный договор" не есть мир, а в каждом мирном договоре заложена следующая война во все времена.