Владимир Напольских - Введение в историческую уралистику Страница 2

Сложение собственно прибалтийского-финского (позднего прибалтийско-финского) праязыка происходило уже на территории Ленинградской, Новгородской, Псковской областей, Эстонии и северной и восточной Латвии в ходе взаимодействия племён культуры ложнотекстильной керамики с балтами — создателями культуры штрихованной керамики, с конца II тыс. до н. э. широко распространившейся в Эстонии и Латвии, и с германцами, которые уже в первой половине I тыс. до н. э. — почти одновременно с проникновением племён культуры ложнотекстильной керамики в Прибалтику с востока — начали в довольно значительном количестве пересекать Балтийское море из Скандинавии и селиться в прибрежных районах и на островах Латвии, Эстонии и юго-западной, южной и западной Финляндии. Археологически экспансия скандинавского (древнегерманского) населения прослеживается в распространении в названных районах специфически скандинавского типа погребальных памятников, так называемых каменных курганов с ящиками, сопровождающий инвентарь которых содержит бронзовые изделия скандинавских форм. В результате смешения указанных групп на территории Эстонии и северной Латвии к первым векам н. э. складывается культура каменных могильников с оградками, ареал распространения которых, в отличие от ареала предшествовавших им каменных курганов с ящиками, охватывает уже не только (и даже не столько) побережье, но и внутренние районы. Видимо, формирование этой культуры археологически отражает сложение основной группировки прибалтийско-финских племён, которые уже в это время начинают экспансию с южного на северное побережье Финского залива, судя по распространению каменных могильников с оградками на юго-западном и западном побережье Финляндии.

В результате этой экспансии прибалтийско-финское население разделилось на два массива: южный, давший в конечном счёте начало эстонцам, води и ливам (см.) и северный — предков финнов-суоми, финнов-хяме, карел, ижоры, вепсов. В литературе эти две группировки прибалтийско-финских народов (выделяемые на основании данных языка) принято называть соответственно южной или западной — и северной или восточной.

В сложении восточных прибалтийско-финских групп вероятно приняли участие какие-то протосаамские (точнее — парасаамские) и, возможно, параприбалтийско-финские группы, населявшие территории Приладожья и Прионежья (см. также ниже). Как бы то ни было, по крайней мере с середины I тыс. до н. э. предки прибалтийско-финских народов представляли собой в культурном отношении земледельческо-скотоводческое население, образующее единый достаточно обширный ареал на севере Восточной Прибалтики, побережье Финского залива и в Приладожье, тесно связанное с морем и органично интегрированное в хозяйственную, социальную и культурную жизнь Балтийско-Скандинавского региона.

В более восточных районах, прежде всего в восточном Прионежье, Каргополье и на юге Карелии с середины I тыс. до н. э. наблюдается всё возрастающее влияние с востока ананьинской культуры (см. разделы о пермских народах и марийцах), результатом чего становится сложение на территории к востоку от Онежского озера позднекаргопольской культуры явно постананьинского облика, полностью перекрывшей предшествующий слой культуры ложнотекстильной керамики и просуществовавшей здесь вплоть до третьей четверти I тыс. н. э. (М. Г. Косменко). Вероятно, с этими процессами связано формирование на означенной территории этнического ядра летописной Чуди заволочской — народа, судя по данным топонимики, существенно отличавшегося от прибалтийских финнов по языку и до некоторой степени близкого, возможно, марийцам (см. раздел о марийцах). Таким образом, во второй половине I тыс. до н. э., вероятно, новое, пришедшее в Прионежье с востока население стало «клином» между саамами (парасаамами) во внутренних районах Финляндии и Карелии и прибалтийскими финнами, чьи исконные этнические территории следует локализовать безусловно западнее ареала позднекаргопольской культуры.

В антропологическом отношении прибалтийские финны относительно однородны. В большинстве своём они принадлежат к беломоро-балтийской и в меньшей мере — к атланто-балтийской северноевропеоидным расам, образуя, таким образом, единство с другими народами Северной и Западной Европы. Это обстоятельство естественно объясняется той значительной ролью, которую сыграли в их генезисе балты и германцы. Для беломоро-балтийской расы характерны очень светлые глаза и волосы, большая длина тела, для некоторых её вариантов (в частности — для восточнобалтийского, встречающегося у более восточных групп прибалтийско-финских народов) отмечается несколько большая широколицесть, относительное ослабление горизонтальной профилировки лица (на европеоидном фоне) и повышение частоты вогнутой спинки носа, — в целом это признаки, позволяющие говорить об отклонении в сторону лапоноидного типа. Данное обстоятельство объяснимо, во-первых, участием в генезисе прибалтийско-финских народов древних носителей урало-лапоноидных типов — как палеоевропейских предков саамов (см.), так и пришельцев с востока, собственно финно-угров. Во-вторых, необходимо иметь в виду и то обстоятельство, что плосколицые (северно)европеоидные популяции обитали в Восточной, Северной, да и в Центральной Европе с палеолита, будучи крайне западными звеньями в цепи северных, «недифференцированных» антропологических типов, в которых в той или иной мере сохранялись (точнее — противоречиво, с точки зрения современной расовой систематики, сочетались) как собственно европеоидные, так и восточные признаки. К числу этих типов принадлежала, в частности, (локализуясь первоначально, как следует полагать, в северной и восточной частях ареала) и древнеуральская раса (см. раздел о манси). В связи с этим стоит вспомнить старую идею В. В. Бунака о том, что собственно лапоноидный тип представляет собой ответвление того же расового ствола, к которому принадлежит и беломоро-балтийская раса, с той разницей, что процесс «балтизации» (= европеидизации) собственно лапоноидных популяций не коснулся или коснулся незначительно.

Финны

Внешнее название финны (швед. finnar, нем. Finnen) впервые встречается у римского историка Тацита (I н. э.) в форме Fenni. Наиболее приемлемая на сегодняшний день гипотеза выводит это название из германских языков — ср. гот. finþan «находить, искать», швед. finna «тж». Первоначально этот этноним служил в германских языках, откуда он попал, в конечном счете, и к Тациту, для обозначения населения Фенноскандии и (у Тацита, во всяком случае) Восточной Прибалтики, ведущего в основном подвижный образ жизни и незнакомого с земледелием (живущего охотой, то есть — «ищущего»), скорее всего — предков современных саамов. Позже это имя было перенесено и на северных и восточных соседей скандинавов — финнов, расселившихся на территории прежнего обитания саамов (Finnland) — см. ниже. Ещё в XVIII веке этим словом норвежцы и шведы называли не только финнов, но и саамов (норв. finne означает «саам» и сегодня).

Самоназвание — suomalaiset (мн. ч.), от названия страны Suomi «Финляндия», ср. эст. Soom, др.-рус. Сумь < праприб.-фин. *sōme — название территории нынешней юго-западной Финляндии (прибрежные районы), называемой по-фински Varsinais Suomi «настоящая Финляндия» (возможно, ещё — название острова Сааремаа, о чём свидетельствует значение латыш. sāms «финн; житель Сааремаа», sāmu zeme «Сааремаа», букв. — «земля финнов») и прибалтийско-финского племени, обитавшего там. Название Сумь известно в русских летописях и в топонимах с начала XII века. Наиболее приемлемая этимология принадлежит В. Ниссиля, который сопоставил *sōme с др.-швед. sōme «отряд, группа, сборище» — это в принципе согласуется с тем исторически бесспорным фактом, что германцы, древние скандинавы и, наконец, шведы, играли значительную роль в прибалтийско-финской истории, в особенности — в истории племён, обитавших непосредственно на берегах Балтики. Иные этимологии: связь с фин. suomu «чешуя», так как в древности финны якобы шили одежду из рыбьей кожи (?); предположение о происхождении этнонима от гипотетического личного имени, образованного от фин. глагола suoda «награждать, наделять, пожелать», — являются более чем сомнительными.

Диалект суоми по ряду признаков сближается с эстонскими, водскими, ливскими диалектами (южная (западная) группа прибалтийско-финских диалектов) и противостоит хяме, карельскому и вепсскому. Это указывает на происхождение данной племенной группы с южного побережья Финского залива и на длительное сохранение её связей с этими землями (см. также выше о возможности соотнесения названия *sōme с островом Сааремаа). Вопрос о времени появления суоми на территории юго-западной Финляндии остаётся дискуссионным, с археологической точки зрения наиболее вероятно предположение, что это произошло в так называемое «раннеримское время» (рубеж эр — первые века н. э.), когда территория Varsinais Suomi и всё побережье Финляндии вплоть до района сегодняшнего г. Васа подверглись экспансии носителей культуры каменных могильников с оградками (см. выше), происходивших, в частности, с территории современных Эстонии и Латвии.