Роберт Кондратенко - Морская политика России 80-х годов XIX века Страница 2

Помимо работ, посвященных истории флота, морскую политику России освещают и авторы, пишущие о ее внешней политике. Так, в первом томе «Истории Болгарии» мы находим краткое упоминание о двух кораблях, посланных в 1886 году российским правительством в Варну по просьбе Н.В. Каульбарса, руководившего специальной миссией, направленной Александром III для стабилизации внутриполитической обстановки в Болгарии[22]. Более подробно этот сюжет рассматривается в монографиях В.И. Косика и М.Ю. Золотухина[23].

Последняя работа, а также статьи и книги Н.С. Киняпиной и обобщающие труды отражают роль флота в подготовке к окончательному разрешению Восточного вопроса[24].

О влиянии состояния морских сил на российскую политику в дни Афганского кризиса писал в книге Британская экспансия в Средней Азии. (Пенде, март 1885 г.)» Г.А. Хидоятов. Переоценив возможности Морского ведомства, автор пришел к ошибочным выводам относительно взглядов правительства на перспективы военного решения возникшей проблемы[25]. Более обоснованным представляется мнение В.М. Хвостова о слабости флота на Черном море, которую компенсировала лишь поддержка со стороны Германии принципа закрытия проливов[26].

Достаточно подробно рассматривается морская политика в монографии А.Л. Нарочницкого «Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860–1895». Автор уделил внимание эскадре генерал-адъютанта С.С. Лесовского, посланной на Дальний Восток в 1880 году, когда обострились отношения между Россией и Китаем, отказавшимся ратифицировать Ливадийский договор о разделе Илийского края, августовскому Особому совещанию 1881 года, Особому совещанию 1883 года по Амурским делам, событиям Афганского кризиса 1885 года, включая захват англичанами порта Гамильтон, расположенного у берегов Кореи и позволявшего контролировать дальние подступы к Владивостоку, совещаниям 1887 года по усилению Тихоокеанской эскадры. Вместе с тем, имея в виду период 1886–1894 годов, А.Л. Нарочницкий писал, что «царская дипломатия, военное, морское и финансовое ведомства вследствие недостатка сил и средств вынуждены были заботиться в эти годы прежде всего о сохранении status quo на Тихом океане»[27]. В связи с этим он отрицал существование каких-либо намерений правительства приобрести незамерзающий порт на Дальнем Востоке и указывал, что до 1895 года Тихоокеанская эскадра пользовалась японскими портами для зимовки и снабжения.

АЛ. Нарочницким подчеркивается, что главным морским противником «царизма» на Тихом океане считалась Англия. На случай войны с нею Морское министерство готовилось нанести удар по британской морской торговле быстроходными крейсерами, так как создание броненосной эскадры в тех водах было слишком дорогим. Вместе с тем, Главный морской штаб изучал вопрос о возможности десанта и Гонконг с целью уничтожения его складов и сооружений. Подобные действия управляющий Морским министерством И.A. Шестаков и военный министр П.С. Ванновский считали возможными и в отношении канадского побережья, а также портов Австралии.

В монографии А.Л. Нарочницкого рассматривается и вопрос о поисках Морским министерством гаваней на островах Тихого океана, где действующие против английского судоходства крейсера могли бы найти убежище. На примере сделанного в 1887 году И.А. Шестакову неким А. Маркесом и оставленного без последствий предложения установить протекторат над Гавайскими островами автор доказывает отсутствие у российского правительства намерений приобрести новые островные владения. Упоминается и эпизод с обследованием в 1886 году корейского порта Лазарева и острова Гончарова в ответ на занятие англичанами порта Гамильтон. А.Л. Нарочницкий отмечает, что уже в январе 1887 года Морское министерство и Министерство иностранных дел отказались от «всяких предприятий, касающихся острова Шимпо», дабы не портить отношений с Китаем. Им упомянуто также Особое совещание 19 февраля (3 марта) 1887 года, на котором ставился вопрос об удвоении флота на Тихом океане и доведении его до 11 судов с 58 орудиями, отложенном ввиду значительного бюджетного дефицита. По мнению А.Л. Нарочницкого, недостаток сил препятствовал проведению активной политики на Дальнем Востоке, и вплоть до начала Японо-китайской войны Министерство иностранных дел России стремилось к сохранению равновесия в регионе, рассчитывая при этом на дружественные отношения с Японией.

Точка зрения А.Л. Нарочницкого на возможность активных операций российского флота против портов Австралии оспаривается в работах А.Я. Массова. Аргументируя свою позицию слабостью отряда судов в Тихом океане, исследователь не только отрицает существование планов нападения на берега пятого континента, но и утверждает, что практически все посещения Австралии российскими кораблями представляли собой визиты доброй воли[28].

Монография И.С. Рыбаченок «Союз с Францией во внешней политике России в конце XIX в.» включает достаточно подробное описание отдельных элементов морской политики государства на тихоокеанском, средиземноморском и черноморском театрах в 1895–1899 годах[29].

Участие российского флота в Египетском кризисе 1882 года освещено в монографии Г.А. Нерсесова[30]. Краткое упоминание о международной морской демонстрации 1880 года у берегов Турции мы находим в работе Н.И. Хитровой[31]. Действия эскадр на Тихом океане затрагиваются Б.А. Романовым, Б.Д. и Б.Б. Пак, Л.Н. Кутаковым, А.Д. Воскресенским, Чой Доккю[32].

Такой аспект морской политики, как защита отечественных промыслов на Дальнем Востоке, нашел отражение в принадлежащем перу Г.П. Куропятника разделе коллективной работы «История внешней политики и дипломатии США. 1867–1918»[33].

Сведения о влиянии правительства на развитие коммерческого мореплавания содержатся в целом ряде книг и статей, в частности в исторических очерках М.Ю. Поггенполя, С.И. Иловайского, Ю.Д. Филиппова и обобщающем коллективном труде «Под флагом России»[34].

Анализ перечисленных работ показывает, что история морской политики России 80-х годов XIX века не получила еще должного освещения в литературе. На это указывает наличие фактов, приводимых исследователями внешней политики, но не учитываемых флотскими историками, разрабатывающими концепцию М.А. Петрова, а также отдельных дискуссионных моментов, требующих дополнительного исследования, например, в работах В.М. Хвостова и Г.А. Хидоятова, А.Л. Нарочницкого и А.Я. Массова. Недостаточно раскрыта взаимосвязь различных аспектов морской политики.

Представляется целесообразной попытка проследить ее зависимость от политики внешней и внутренней, от состояния экономики страны в целом и финансов в частности, а также от позиции Военного ведомства на протяжении всего указанного периода. Все это заставляет вновь обратиться к данной теме.

Определяя морскую политику как комплекс мероприятий правительства по обеспечению государственных интересов в Мировом океане, автор счел допустимым ограничиться наиболее значимыми ее составляющими, выделив в качестве таковых военную (постановка военно-морским силам стратегических задач, создание соответствующего им флота и береговых частей, оборудование морских театров, включая обустройство баз и накопление запасов, разработка военных планов, а также подготовка личного состава), внешнеполитическую (использование флота в интересах внешней политики и обеспечение деятельности военно-морских сил и коммерческого мореплавания средствами дипломатии) и экономическую (решение экономических задач при помощи военного флота и стимулирование правительством развития коммерческого судоходства и промыслов). А так как первые две в 1880-е годы преобладали, то в работе именно им и уделено основное внимание.

Первоначальный замысел исследования предполагал изучение процессов и явлений, характеризующих морскую политику России с 1881 года, когда воцарение императора Александра III привело к расширению задач, ставившихся Морскому ведомству, по 1888 год, обозначивший смену приоритетов в рамках этих задач, вызванную переменами в руководстве ведомством. Однако для достижения необходимой обоснованности суждений по многим вопросам пришлось расширить хронологические рамки, затрагивая события, происходившие в середине 70 — начале 90-х годов XIX века. Материал представлен в хронологической последовательности, но ради большей связности изложения разные этапы отдельных процессов объединены, что привело к некоторой мозаичности текста. К сожалению, состояние источников не позволяет восстановить картину морской политики с должной полнотой. Поэтому автор позволил себе в ряде случаев воздержаться от поспешных выводов, рассматривая свою работу в качестве первого шага по избранному пути.