Валентин Пикуль - Под золотым дождем Страница 2

Утешительницей Рембрандту стала Хендрикье.

- Помни, - говорила она, - что бы ни случилось с тобою, я всегда буду рядом... В счастии и в беде, но - рядом!

Хендрикье заслуживала большой любви - честная, самоотверженная, она ничего не требовала для себя, зато отдавала Рембрандту все... Сюда никак не подходит слово "расплата", но мне кажется, Рембрандт все-таки расплатился с нею галереей ее портретов, на которых она предстает то в одеждах из золотой парчи, то выступает из потемок в простом фартуке, зябко пряча в рукавах натруженные руки... Настал год 1654-й, когда Хендрикье принесла Рембрандту дочь - Корнелию!

Пуританская элита Амстердама, все эти юристы, антиквары, негоцианты, менялы, священники, бюргеры и банкиры, все эти фарисеи (скажем, точнее!) были возмущены.

Хендрикье вызвали в духовную консисторию:

- Распутница и прелюбодейка, соседи обходят тебя на улицах стороною, как чумную... Клянись же перед священным распятием, что покинешь дом Рембрандта, дабы никогда более не осквернять житейскую мораль своей грязной порочностью.

- Нет, не уйду! - гордо отвечала женщина...

Она вернулась к нему, шатаясь, падая от беды.

- Что сделали с тобою? - встревожился Рембрандт.

- Они сделали.., отлучили меня от церковного причастия. Я теперь как собака, не могу войти даже в церковь. Но они не могли лишить меня святого причастия к жизни Рембрандта...

Через все препоны, через свой женский позор чудесным откровением пришла Хендрикье к нам из прошлого мира и осталась навеки с нами потрясающей "Вирсавией", заманчивой "Купальщицей", "Венерой, ласкающей амура", - она, запечатленная на этих полотнах, обрела заслуженное бессмертие.

Но дела самого Рембрандта становились все хуже: фарисеи не прощали ему Хендрикье, им не нравилось, что их мещанским вкусам Рембрандт прививает свои вкусы. О нем стали болтать всякую ерунду, заказчики уже вмешивались в его работу:

- Почему вы не гладко кладете краски?

- Но я же не красильщик, а живописец, - бесился Рембрандт.

Его навестил сосед, богатейший сапожник.

- Что вам надо здесь? Что вы шляетесь по комнатам?

- Я куплю ваш дом. Мне он нравится.

- Кто вам сказал, что мой дом продается?

- Соседи. Они сказали, что вы в долгах...

Саскии выпала вся полнота семейного счастья, даже Гертье получила свою долю довольства, зато бедной Хендрикье выпало пережить самое тяжкое. В дом-музей ворвалась яростная и жадная толпа кредиторов, подкрепленная сворой юристов, и они беспощадно описывали имущество художника. Все растащили! Но самое гнусное, самое мерзкое было в том, что среди грабителей появилась и Гертье Диркс, хватавшаяся за испанские стулья, обитые голубым бархатом, за редкостные клинки из Дамаска, она утащила мраморный рукомойник, она вытряхивала белье Рембрандта из орехового комода... Она восторгалась:

- Не хотел быть моим мужем, мазилка! Теперь все мое...

Именно ее подпись стоит под документом, объявлявшим по всей стране о банкротстве Рембрандта. Его, великого голландца, Голландия выбросила из дома, который он создал; он, плачущий, вытащил узел с пожитками на улицу... Теперь в его дом въезжал торжествующий хам - сапожник! Но среди всех потерянных вещей навсегда ушла от взора Рембрандта и картина "Даная". Наверное, он мог бы сказать ей:

- Прощай, любовь.., прощай, молодость!

"Даная" ушла, и кисть мастера уже никогда ее не коснулась.

Сложными путями картина переходила из рук в руки, пока из парижского собрания Кроза не оказалась в нашем Эрмитаже.

***

За окнами Зимнего дворца сиренево вечерело...

Картины от герцога Кроза сразу обогатили собрание Эрмитажа Екатерина с графом Минихом обозревала покупки. Возле рембрандтовской "Данаи" она вскинула лорнет к глазам:

- Быть того не может! Не спорю - картина хороша, но...

Где же золотой дождь, которым Зевс осыпал Данаю, после чего бедняжка сия и забрюхатела, вскорости породив героя - Персея!

Миних пожал плечами, неуверенно хмыкнув:

- Дождя нет, матушка. И сам не пойму, отчего Рембрандт, столь точный живописец, забыл о золотом дожде, проливающемся на узницу, жертву своего злого отца. Однако в коллекции Кроза эта "Даная" висела подле "Данаи" тициановской...

Значит, у самого владельца таких сомнений не возникало!

Екатерина перевела лорнет на творение Тициана:

- Ну, тут все точно, - сказала она. - Червонцы так и сыплют с неба, будто Даная угодила под золотой ливень... Недаром ее служанка подставила под него свой большущий мешок!

Миних, близорукий, приблизился к полотну Рембрандта, он почти обнюхивал картину, и Екатерина расхохоталась:

- Что вы там еще обнаружили, граф?

- Странно! - отвечал Миних. - Даная должна бы смотреть кверху, обозревая золотой дождь, но ее взгляд на картине обращен прямо перед собой... Получается, матушка, так, что эта несчастная ожидает любви земной, а не небесной!

- Да, - согласилась императрица, посмеиваясь, - что-то чересчур странно ведет себя наша Даная...

Итак, стоило картине Рембрандта украсить залы Эрмитажа, как сразу начались загадки. А загадки перешли в раздел непроницаемой тайны, покров с которой не сорван до конца и поныне. На всякий случай я заглянул в популярную "Историю искусств" П. П. Гнедича, который писал, что Даная "представляет молоденькую (?), но почти безобразную (?) женщину, лежащую в кровати на левом боку. Старуха с большим мешком и связкою ключей отдергивает полог кровати, и через образовавшееся отверстие врывается солнечный луч, озаряя нагое тело лежащей... Все догадки знатоков о том, что это жена Товия или что это Даная, не имеют никакого серьезного значения..." Вот те на! Именно этот коварный вопрос - Даная или не Даная? - больше всего и занимает исследователей, как прежде, так и теперь... К этому вопросу можно добавить и второй, весьма существенный: кто из женщин позировал живописцу для его "Данаи"?

Историки сначала как следует взялись за старуху, непонятно зачем отдергивающую кроватный полог:

- При чем здесь ключи, если служанка была заточена вместе с Данаей, а узница не могла иметь ключей... Наконец, если нет золотого дождя, то к чему она держит мешок?

XVIII век открыл полемику вокруг этой картины, а XIX век продолжил ее, но уже в более резкой форме. Требовали даже переменить название, в 1836 году из Англии поступило в Россию деловое предложение атрибутировать "Данаю" попроще - "В ожидании любовника". Под конец века, и без того бурного, полемика обострилась. Если бы можно было прислушаться к разноголосице мнений, то, наверное, диалог выглядел бы так:

- Это кто угодно, только не Даная... Скорее это Далила, ожидающая любовного визита Самсона.

- Или жена Пантефрия, ожидающая юного Иосифа.

- Вирсавия! Это Вирсавия ждет своего Давида.

- Дамы и господа! Вы все ошибаетесь: это просто грязная библейская девка Лия, которую обещал навестить Иаков, вот она и раскрылась заранее в трепетном ожидании.

- Постойте, коллега, а если это - Мессалина?

- Да нет, это библейская Агарь.

- А почему не обычная языческая Венера?

- Кем бы ни была эта женщина, но, простите, Даная без золотого дождя это уже не Даная. И почему, я спрашиваю вас, золотой амурчик, прикованный к ее постели, горько рыдает, хотя ему надо бы радоваться...

Наконец обратили внимание, что на безымянном пальце левой руки Данаи обручальное кольцо. Тут уже все полетело кувырком. "Героиня картины замужняя женщина. Можно ли представить себе, чтобы Рембрандт столь вольно трактовал тему Данаи? Это решительно немыслимо", - писали историки искусств.

- Минуту внимания! - требовали у них знатоки. - В парижской коллекции Кроза картина уже именовалась "Данаей", мало того, она висела над дверями подле "Данаи" тициановской... Не была ли прихоть владельца именно так назвать полотно Рембрандта, чтобы устроить приятный пандан к Тициану?

- Не забывайте о кольце, черт вас побери!

- А вы не забывайте о том, что при описи имущества Рембрандта была изъята картина по названию именно "Даная".

- Так и что нам с того? Наверное, была у Рембрандта картина "Даная", которая до нас просто не дошла...

- Да нет, дошла! Вот же она висит в Эрмитаже.

- А вы мне докажите, что это именно она...

Достойно удивления, что все эти долгие годы, невзирая на жестокие споры, возникавшие вокруг достоверности "Данаи", Эрмитаж названия ее никогда не менял, продолжая называть картину тем именем, с каким она попала в собственность русской императрицы. Пожалуй, нет смысла излагать все версии, высказанные об этой картине, ибо любая из версий тут же опровергалась другой версией, которая казалась более убедительной...

Нашлись историки, судящие чересчур здраво:

- К чему споры? Не лучше ли согласиться с тем, что Рембрандт изобразил бытовую картинку... Ну, была женщина. Ну, долго не видела мужа. Ну, муж сейчас придет. Ну и что?

В новом времени появились новейшие возможности.

Юрий Иванович Кузнецов, советский искусствовед, решил высветить тайны и загадки Данаи лучами рентгена.