Михаил Ишков - Кортес Страница 2

В том кровавом угаре, в чаду пожарищ, пылу сражений, на пороге новых горизонтов, которые мы, испанцы, распахнули с помощью меча и креста, вы, святой отец, прослыли другом индейцев, защитником дикарей и язычников. Это ваш удел! Я выбрал другое поприще - вернее, меня избрала судьба! Надеюсь, не для того, чтобы затем ввергнуть в ад? Я желаю, чтобы на моем надгробном камне было вырублено только одно слово - конкистадор!

В остальном да рассудит нас Бог!

Глава 1

Корабли устремились к морю. В лунном свете расширявшаяся от устья реки, посверкивающая водная гладь просматривалась до горизонта. Захлопали и тут же серебристо засветились косые паруса на небольших каравеллах, заиграли на парусах кресты. На флагмане под бушпритом (сноска: Горизонтальный или наклонный брус на носу парусного судна, на котором крепятся паруса) установили блинд и прямой на фок-мачте - их вполне хватило. Под плеск речных струй флотилия вышла в широкую бухту, легла на мелкую волну. Между двумя мысами ясно обозначился просторный проход. Держи курс на середину - это и будет нужный курс! Кормчий Аламинос уже совсем было собрался погнать матросов на реи, ставить все паруса, как вдруг от капитан-генерала дона Эрнандо Кортеса прибежал посыльный с приказом бросать якоря. Аламинос бросился на переднюю надстройку, отыскал командующего, принялся доказывать, что ветер попутный, что к рассвету они уже будут далеко от Сантяго и губернатор Веласкес уже не сможет остановить их...

Дон Эрнандо невозмутимо выслушал бородатого, диковатого вида моряка и коротко ответил.

- Так надо! - потом после короткой паузы добавил он. - Будем ждать.

Аламинос только рукой махнул. Ждать, ждать!.. Сколько можно ждать? Всегда одно и то же - сначала лихорадочная суета, толпы возбужденных искателей приключений, собиравшихся возле глашатаев и вербовщиков, которые несколько дней ходили по городу, извещая жителей о наборе добровольцев в военную экспедицию в новые земли на западе; банкеты и турниры, посвященные предстоящему походу; поспешные сборы денег на закупку провианта и военных припасов; пьяные идальго, похваляющиеся на шпагах добыть славу и золото; шум и гам в лавках, где торгуют стеклянными бусами, зеркальцами, ножами, ножницами, металлическими пуговицами, ношеной одеждой, головными платками и прочей дребеденью, до которой так охочи индейцы. То вдруг всеобщее оцепенение - жители затаиваются, смолкают разговоры о предстоящем походе, жизнь в городе входит в привычное русло, никто больше не упоминает о горах золота, ждущих храбрецов на западе, где по слухам наконец-то найдено долгожданное Эльдорадо. Между тем припасы по-прежнему свозятся на закупленные корабли, своим ходом идет ремонт корпусов и починка парусного вооружения. Добровольцы собираются в таверне, угрюмо обмениваются последними новостями, бросают нетерпеливые взгляды в сторону гавани. Что слышно? Да ничего. Говорят, губернатор пожелал заменить командующего... Родственнички и прихлебатели нашептали - держись подальше от Кортеса. Теперь поставят в командиры какого-нибудь раззяву, вроде Грихальвы, или того хуже, заносчивого дурака. Все тогда сложим головы в новых землях. Кортес им, видите ли, не угоден! А нам он угоден!.. Толковый малый, и держится просто...

Вдруг как гром среди ясного неба - в полночь отплываем! Аламинос в сердцах покачал головой. Ремонт кораблей ещё не окончен, припасов маловато, и на тебе - на ночь глядя в море! Опять в городе суматоха, участники экспедиции мчатся в гавань. Томного, надушенного Кортеса не узнать - этот франт сам со своим дружком Пуэртокаррерой летит в мясную лавку и не торгуясь закупает весь товар. Все подчистую - свежатину, солонину, птицу, свиней по два песо за штуку. Мясник тоже забегал, никак не мог сосчитать общую сумму - пальцы дрожали. Все жаловался - чем же я завтра буду горожан кормить? Сумма вышла изрядная, однако Кортес глазом не моргнул - тут же написал долговую расписку. Лавочник помялся - расписка распиской, а как насчет залога? Кто знает, вернетесь ли вы, дон Эрнандо, из похода. Вернусь, заверил его Кортес и тут же снимает с себя массивную золотую цепь и кладет на прилавок. Говорят, последнее, что у него осталось... Наконец долгожданная команда - поднять якоря! Паруса ставить!.. Флотилия выходит в бухту - и на тебе! Вновь остановка. Поди разберись во всей этой кутерьме.

Аламинос подергал серьгу в ухе - это был его оберег, окропленный святой водой ещё в родной Севилье - выругался про себя, прошел вдоль борта. В городе по-прежнему было тихо. Редкие огоньки светились в крепости Кастильо-дель-Марро. В лунном свете унылыми горбами вставали местные горы, обнимавшие долину, где струилась река, на которой был возведен Сантяго. Вода ласково шлепалась о борт, трехмачтовое нао чуть покачивало на мелкой ровной волне... Кто бы объяснил, зачем на ночь глядя поднимать людей, давать команду на выход в море? Офицеры между собой перешептывались - мол, Диего Веласкес решил заменить капитан-генерала, вроде бы дон Эрнандо Кортес перестал внушать ему доверие. Говорят, шут губернатора вслух подсказал Веласкесу - смотри, папаша, как бы тебе не пришлось вновь отыскивать Кортеса с гончими. Как в тот раз, когда этот смутьян бежал из-под ареста... Если эта новость верна, тогда понятно, почему они снялись с якоря в такое неуместное время. Благо, ночь светла... Но в этом случае надо ставить паруса и держать курс на юго-запад, в сторону недавно открытых, обильных золотом земель, а не торчать на внешнем рейде в ожидании, когда Диего Веласкес соизволит проснуться и вернуть суда к причалам. Большинству участников похода - морякам поголовно, почти всем солдатам - всякая задержка, что нож в сердце. Многие в долгах, как в шелках. Уходя в дальний путь, надо было прикупить кое-что из военного снаряжения. Кому нужна новая кираса, кому запасная шпага или меч, кому шлем, налокотники, поножи. Обыкновенным бельишком следует запастись... А на какие деньги? Все под расписочку. И вообще, сколько можно сидеть без дела. Вон солдат Берналь Диас, земляк или родственник самого Веласкеса, с четырнадцатого года кукует на Кубе. Теперь уже ноябрь 1518-го... Успел побывать в двух экспедициях: Кордовы и Грихальвы, и все равно гол как сокол. В это время командующего менять - последнее дело. Офицеры, правда, не в восторге от этого "выскочки" Кортеса, сумевшего, как утверждают сторонники Веласкеса, с помощью королевского казначея Амадора де Лареса и секретаря Андреса де Дуэро окрутить губернатора и добиться патента на верховное руководство.

Кормчий закурил - занятие это было новое, необычное, однако многие из тех, кто первыми, с Кристобалем Колоном добрались до Вест-Индии, уже баловались этим местным зельем. Вдыхали дым через нос, как то делают индейцы... Голова приятно закружилась, мысли вернулись к назначению Кортеса.

Де Ларес - известный интриган. Двадцать лет прослужил дворецким у Великого капитана, знаменитого полководца Гонсало Фернандеса де Кордовы, который все эти годы сражался в Италии. Всем известно - тому, кто набрался итальянского духа, доверять нельзя. Вся Европа наслышана о злодействах Цезаря Борджиа, герцогов Сфорца, д'Эсте, а уж о коварстве Медичи и говорить не приходится...

Аламинос вздохнул - какое дело настоящему испанцу до шабашей иноземных властителей! Другое дело - странное поведение Кортеса, ведь под его командой идти в бой. Будет ли сопутствовать ему удача, хватит ли у него благоразумия довести дело до конца? Как с людишками будет обращаться, что для него человеческая кровь? Не водица ли? Никто из рядового да и офицерского состава не мог упрекнуть его в трусости, нечестности, отсутствии сметки - самого нужного на войне дара. Особенно, когда не знаешь, с какой пальмы мерзкий язычник пустит в тебя стрелу. В общем-то, Кортес, хотя и рядится в вельможу, но парень простой, веселый, за словом в карман не лезет. В чем он мастак - так это во обращении с холодным оружием. Так орудует шпагой, что и втроем его не возьмешь. Аламинос усмехнулся этого мало. Главное, чтобы благоразумия и осторожности хватало. В их деле это перво-наперво.

С полчаса ещё провел Эрнандо Кортес на переднем возвышении судна наблюдал за городскими огнями. В Сантяго было спокойно - видно, никто не решился разбудить Веласкеса, чтобы сообщить ему пренепреятнейшее известие Кортес снялся с якоря! Затаилась шептуны, лизоблюды, сгорают, наверное, от нетерпения... Наконец, когда на кораблях угомонились, капитан-генерал отправился в свою каюту.

Был ноябрь, начало "сухого", как его называют на Фернандине (сноска: Куба), сезона, и все равно ночь была жаркая, душная и влажная. Мошкара тучей вилась вокруг тускло посвечивающего фонаря...

Он расположился за столом, снова просмотрел списки. Во всем был недостаток - не хватало солдат, пушек, съестных припасов, особенная нужда ощущалась в конях и хлебе. Кавалерия - хорошее подспорье в сражениях с туземцами, однако каждая лошадь в Вест-Индии буквально на вес золота. Десяток годных под седло скакунов - это его предел. Прикупить больше не на что. На эту экспедицию он потратил все, что имел. Все, что сумел заработать в колониях за пятнадцать лет. Сумма получилась изрядная - почти три тысячи кастельянос (сноска: Золотая монета, чеканка которой прекратилась в 1497 году. Долго сохранялась как единица измерения золотых слитков и песка. Равнялась золотому песо. Реал - 1/10 кастельяно. 1 песо равнялось 700 мараведи или 2 дукатам). Оказалось, что этого мало, пришлось влезать в долги. Теперь пришел черед закладывать честь, а может, и саму жизнь... Диего Веласкес, стоит только ему задержать экспедицию, сумеет расправиться с ним. Что ж, теперь он, дон Эрнандо Кортес, готов все бросить на кон. Только не надо спешить, надо все трезво взвесить. Веласкес сам загнал себя в угол, выдав ему подписанный властями и монахами-иеронимитам на Эспаньоле патент. Просто так снять капитан-генерала он не властен. Нужен серьезный повод. Но это формальный подход к делу. Повод губернатор всегда найдет. Значит, задача состоит в том, чтобы как можно скорее выйти в море, и при этом не допустить, чтобы Веласкес успел отдать прямое распоряжение вернуться.