Лев Безыменский - Провал операции «НЕПТУН» Страница 2

Возвращение в Сталинград!

Какие планы связывало немецкое командование с Кубанским плацдармом? Об этом до сих пор идет спор. Опираясь на высказывания Гитлера и определенные документы, некоторые западные военные историки считают, что роль плацдарма состояла лишь в том, чтобы «передавать» войска другим, более угрожаемым участкам фронта. Ссылаются, например, на такой оперативный приказ главного командования сухопутных сил (ОКХ) от 13 марта 1943 года: «Группа армий должна понимать, что ее, хотя и требующая лишений, но основная задача состоит в том, чтобы предоставлять силы другим... Именно поэтому задача группы состоит в том, чтобы любой ценой удерживать позицию «Готенкопф»[7] и Крым».

Но есть другие, более весомые свидетельства. Они доказывают, что на рубеже 1943 года Гитлер и его генералитет еще не осознали значения и смысла Сталинграда и совершенно серьезно строили далеко не оборонительные планы. 5 марта 1943 года у фюрера на приеме был генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх, заместитель Геринга, руководитель всей программы военного авиастроения. Гитлер сказал ему:

— В этом году мы завершим войну. Я позаботился о том, чтобы обеспечить гигантскую мобилизацию всех сил немецкого народа... И этому поможет наступление на Востоке...[8]

То была не только декларация. Когда ставка Гитлера подтвердила решение об отходе группы армий «А» с Кавказа и, вопреки советам Манштейна, направила 17-ю армию не на Ростов, а на Кубань, то это было сделано с определенной целью. Заместитель начальника штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вооруженных сил Германии (ОКВ) генерал артиллерии Вальтер Варлимонт в своих комментариях к журналу боевых действий ОКВ отмечал, что для такого решения причины были военно-экономические (стремление сохранить майкопскую нефть и донецкий уголь) и военно-стратегические, а именно: желание прикрыть Крым и обеспечить «возвращение в Сталинград»[9].

В этой связи на Кубанский плацдарм возлагались большие надежды. В частности, об этом свидетельствует генерал Вагенер в своей книге «Группа армий «Юг». Он пишет, что Гитлер собирался сохранить плацдарм для наступления в 1943 году. Таково же мнение генералов Филиппи и Хейма. В книге «Кампания против Советской России» они отмечают: «Гитлер больше, чем о Ростове, думал о Кубани... где он хотел обеспечить себе трамплин для возобновления наступления на Кавказ». Наконец, генерал Вольфганг Пиккерт, командир 9-й зенитной дивизии, прикрывавшей Кубанский плацдарм, пишет в своей книге «От Кубанского плацдарма до Севастополя»: «Ясно, что немецкое верховное командование собиралось обосноваться здесь надолго и все еще рассматривало плацдарм как исходный пункт для новых наступательных операций».

Думается, оценке Пиккерта можно верить. Лишь за несколько месяцев до начала работы над «новороссийской темой» я имел возможность изучить полученные мною от одного американского историка фотокопии дневников Пиккерта, которые тот вел под Сталинградом. Зенитной дивизии Пиккерта выпала там неблагодарная задача обеспечить пресловутый воздушный мост, при помощи которого «главный хвастун рейха» Геринг тщился снабжать попавшие в котел войска Паулюса. Пиккерт провел в котле все время боев, был свидетелем краха окруженной группировки. Штаб разгромленной 9-й зенитной дивизии, оставившей всю свою материальную часть в сталинградском котле, был переброшен под Новороссийск.

Дневники и отчеты Пиккерта полны горькой правды о катастрофе под Сталинградом. Там он убедился в силе советских войск и в провале прусско-нацистской военной доктрины. Поэтому его оценки чаще, чем у других, основаны на понимании суровой действительности.

В своих воспоминаниях, опубликованных после войны, Пиккерт пишет и о том, что весной 1943 года в Керченском проливе начались работы по строительству... железнодорожного моста. Сюда свозились стройматериалы, сгоняли рабочих, прибывали инженерные части так называемой «организации Тодт».

...Мост через Керченский пролив? Где и от кого я слышал о нем? И вспомнил: несколько лет назад в Гейдельберге, когда беседовал с бывшим имперским министром вооружений третьего рейха Альбертом Шпеером. Говоря о тех «профессиональных» (а он был по профессии архитектором) задачах, которые он выполнял во время второй мировой войны, Шпеер упомянул и мост через Керченский пролив. Строительству этого моста, который должен был пропускать железнодорожные составы и автотранспорт, в начале 1943 года придавалось большое значение.

Шпеер подробно сообщил об этом в своих мемуарах. Он отмечал, что зимой 1942/43 года Гитлер никак не хотел примириться с тем, что окончилась пора триумфальных наступлений, и отказывался признать, что в войне наступил перелом.

— Весной 1943 года, — рассказывал Шпеер, — Гитлер потребовал начать строительство пятикилометрового моста для автомобильного и железнодорожного транспорта через Керченский пролив. Здесь мы уже давно строили подвесную дорогу. Этого хватало для потребностей обороны 17-й армии. Однако Гитлер не отказался от своего плана прорваться в Персию через Кавказ. Приказ о строительстве моста он обосновывал необходимостью перебросить на Кубанский плацдарм войска и материальную часть для наступления.

— Фронтовые генералы, — продолжал Шпеер, — давно оставили эту мысль. Когда я посетил Кубанский плацдарм, они хором утверждали, что думают только о том, как удержаться на позициях перед лицом сильного противника. Когда я доложил об этом Гитлеру, он пренебрежительно заметил:

— Все это отговорки! Енеке и генштабу не хватает веры в новое наступление![10]

Даже летом 1943 года, когда стала ясной бессмысленность надежд на новое наступление, Гитлер с прежней настойчивостью требовал спешить со строительством моста.

Эти данные подтверждаются документами, в частности, стенограммами совещания Гитлера и Шпеера. Я знал, что они хранятся в мюнхенском Институте современной истории и исследователи уже не раз извлекали из этого источника важные свидетельства о развитии военной экономики гитлеровской Германии. Хранитель мюнхенского архива д-р Антон Хох любезно предоставил мне возможность ознакомиться со стенограммами.

Что же можно было в них найти? Так, в протоколе совещания Шпеера и Гитлера от 8 июля 1943 года записано: «Фюрер выслушивает доклад о Керченском мосте и принимает к сведению обещание гаулейтера Заукеля поскорее обеспечить необходимую рабочую силу, дабы избежать срыва сроков. Фюрер приказывает докладывать ему ежемесячно»[11].

Но одного лишь моста Гитлеру показалось недостаточно для обеспечения его далеко идущих планов. Было приказано продолжать строительство подвесной канатной дороги и начать сооружение нефтепровода через Керченский пролив. В протоколе совещания Шпеера и Гитлера от 6 июня 1943 года говорится:

«Фюрер считает эту подвесную дорогу весьма ценной. Одновременно он указал, что строительство моста не должно откладываться»[12].

Как мы знаем от Шпеера, фронтовому командованию эти идеи представлялись сумасбродными: находясь под постоянным натиском советских войск, оно понимало, что ни от моста, ни от нефтепровода толка не будет. Тем не менее, работы велись, и о них начиная с зимы 1943 года одно за другим поступали указания. Так, 12 февраля командование группы армий «А» получило директиву продолжать строительство подвесной дороги, а со строительством нефтепровода «подождать». 15 февраля пришла директива: «Согласно новому решению ОКХ, нефтепровод через Керченский пролив все-таки будет строиться, причем немедленно. Это поручается штабу технических войск 17-й армии»[13].

В дополнение Гитлер приказал начать строительство цепи дотов на Кубанском плацдарме, для чего использовать запасы цемента со знаменитых новороссийских цементных заводов[14]21 апреля — новая директива свыше: мост через Керченский пролив должен быть закончен к 1 августа 1944 года. Директиву передал начальник железнодорожных войск генерал Билль при посещении штаба 17-й армии[15].

Наконец, в личном архиве генерала Иодля — человека, стоявшего ближе многих других к Гитлеру во время принятия им военных решений, — мне удалось найти такое его заявление, сделанное сразу после войны:

— После прорыва советских войск на Дону фюрер принял правильное решение уйти с Кавказа и отвести войска, сохранив лишь Кубанский плацдарм, который он хотел удерживать любой ценой и возможно дольше...[16]

Подытожив все эти абсолютно достоверные свидетельства, можно сказать лишь одно: Гитлер серьезно надеялся, что с Кубанского плацдарма 17-я армия сможет перейти к активным действиям и вся южная группировка, говоря словами генерала Варлимонта, сможет «вернуться в Сталинград» — и не только в Сталинград! Недаром в составленном в феврале документе 5-го армейского корпуса — того самого, который в 1942 году ворвался в Новороссийск, а в 1943 году отчаянно сопротивлялся наступлению советских войск в этом районе, — говорилось: «Начнем ли мы снова наступление или придется отводить войска — это зависит от общей обстановки».