Валентин Пикуль - Желтухинская республика Страница 2

- Нет, это не жизнь, - сказал Прокунин себе... В его судьбе, уже переломленной, словно краюха хлеба, вдруг случился еще один перелом, самый существенный, - от единого лишь слова, произнесенного шепотом, словно секретный пароль для всех блуждающих и бесприютных (сейчас таких людей у нас называют "бомжами", а в старину называли "гулящими").

Случилось это в трактире, где загулял золотоискатель, намывший в тайге золотишка больше, чем требуется одному человеку. Пользуясь всеобщим уважением пьяных, ибо он щедро оснащал их столы дармовою выпивкой, бродяга стал задевать Прокунина:

- А в ухо не хошь? Тады, давай, в глаз вдарю. Прокунин взял его за ноги и, размотав над собой, словно пращу, выбросил в окно. Старатель, человек бывалый, даже не обиделся и, очухавшись после непредвиденного полета, на четвереньках, словно собака, вернулся в трактир.

- Выйдем, - просипел он. - Я к таким, что меня не испужались, завсегда с великим почтением. Выйдем. Сказать хочу. Я ведь вижу, что у тебя руль в кармане остатний...

Небо над Благовещенском рассыпало чистые звезды.

- Хошь, я тебя богатеем сделаю? - последовал вопрос.

- Ничего не получится, братец. Впрочем.., изволь. Тут старатель огляделся по сторонам, чтобы их не подслушали, обнял Прокунина за шею, словно лучшего друга, прошептав:

- Даю тебе точный адрес - Желтух а...

***

Вернее - не Желтуха, а Желтуга, но желтые россыпи золота в этой реке невольно внесли осмысленную поправку. Эта речка-невеличка (один из многих притоков Амурского бассейна) протекала по земле цинского Китая, в близком соседстве с Россией, и по-китайски она называлась "Жел-Тэ". Место было столь глухое и безлюдное, что без особой надобности туда даже охотники на тигров не забредали. Казачья станица Игнашино, расположенная неподалеку, еще на русской территории, была, пожалуй, единственным поселением, где жители знали, что такое Желтуха:

- Туда и с полком лейб-гвардии лучше не соваться. Кто туда ушел, тот человек пропащий. Редко кто живым выберется, да пока обратно до Благовещенска тащится, у него все отнимут. Чтоб они там все передохли скорее в этой Желтухе...

Страшен путь до Желтухи, не отмеченный крестами могил. В густой траве смрадно догнивали трупы убитых ради ограбления; на узкой, как жердочка, таежной тропе иногда встречались желтоглазые и немигающие тигры, которым следовало уступать дорогу, иначе разорвут. А загадочная символика зарубок на деревьях предупреждала не всех, а лишь посвященных, что здесь поставлены самострелы на пушистого зверя - один неверный шаг, и стрела легко и беззвучно пронзала человека насквозь...

Павел Прокунин благополучно добрался до Желтухи.

Желтуха еще не была "республикой", а тайным лагерем бродяг и бездомных, которые жили где придется - даже в ямах, многие ночевали, уронив головы на болотные кочки. Вестимо, никто здесь не пересчитывал людей, но историки все-таки сошлись во мнении, что иногда Желтуха насчитывала до 15 000 человек, одни, припрятав золото, незаметно скрывались, другие, обнищавшие, прибывали. Чего никогда здесь не знали, так это - национальной розни. Желтуха давала приют китайцам, маньчжурам, корейцам, были тут даже японцы и.., русские, ибо без них нигде горох не молотят.

Сколько зарабатывал простолюдин в России? - гроши.

А на Желтухе, если тебе повезет, в один день намывали золота на 150 - 200 рублей. Старая истина: где золото, там и кровища. Нравы были таковы, что, ложась спать, никогда не знаешь - проснешься ли завтра? Вокруг лагеря старателей бродили подозрительные искатели женьшеня, больше смахивающие на хунхузов, шныряли в тайге неутомимые спиртоносы, таскавшие на спинах громадные бидоны с рисовой самогонкой. По вечерам, напившись этой ханжи, желтухинцы озверело убивали друг друга - в одиночку и скопом. Все ужасы американского Клондайка казались детской игрой по сравнению с теми нравами, что процветали на этой речушке...

Павел Прокунин, столь удачно сочетавший в себе буйную кровь Ильи Муромца с голубою кровью русской аристократии, очень скоро уяснил для себя самое главное и для всех нужное.

- Слушайте! - заявил он однажды. - Если Желтуха возникла между Россией и Китаем, неподвластная ни династии Романовых, ни пекинским Цинам, то она слушайте! - является независимым государством, в котором должен царить дух той самой паршивой демократии, что возведет нашу Желтуху в ранг самостоятельной республики... Так, сволочи, или не так?

Посмотрев на его кулачищи, многие сразу согласились.

- Моя-твоя говоли плавда! - кричали ему и китайцы. Русские от своих восточных собратьев не отставали:

- Всех - к едреней матери! - заявили они. - Своя башка на плечах, и пока, видит бог, ишо не шатается... Ты прав! На што нам царь или мандарины усатые? Мы сами с усами...

Прокунин напористо и властно высказал главное:

- Слушайте! Республика нуждается в законах, чтобы никакая гнида не вырастала в гигантскую вошь, алчущую чужой крови. Таких - давить... Гляньте: как мы живем? Так жить нельзя. Надо выработать конституцию и законы, неукоснительное соблюдение коих обеспечит всем нам личную безопасность и процветание...

Известно, что в любом обществе, даже самом окаянном, всегда сыщутся разумные люди, склонные к порядку и добродетели.

- Молодец! - горланили они. - Давай нам республику! Тут же была составлена бодрая конституция, единогласно был принят уголовный кодекс, состоявший из одного лишь пункта.

- Слушайте! - зычно провозгласил Прокунин. - За любое убийство, пьян ты был или трезв, за воровство, тайное или явное, за нанесение увечий в драке или при дележе - СМЕРТНАЯ КАЗНЬ...

Но уже назрел вопрос о главе молодого государства! Образцово-показательный кулак, что бы там о нем ни говорили, всегда был и остается немаловажным фактором убеждения. Ознакомясь с достоинствами прокунинского кулака на практике, большинство признало его юридическую правоту, выбрав Прокунина атаманом.

- А здесь не шайка! - возмутился Паша. - Здесь, сокрытое от взоров дипломатии, вызревает новое богатейшее государство, а посему меня устроит только звание "президента"...

Став таковым, Прокунин обрел и права диктатора, а спиртоносы отныне обходили Желтуху стороной, устраивая "питейные заведения" на болотах или под корягами буреломов. Но закон о смертной казни не оставался пустыми словами. Правда, расстрелов или виселиц на Желтухе не было. Все собирались "в круг", осужденный выходил в его середину. Следовал лишь один удар кулаком - и казненного тащили до первой ямы, а Прокунин спрашивал:

- Ну? Кому еще не нравится наша конституция?.. Петербург равнодушно воспринял известие о появлении какой-то дикой "республики". Зато китайскую императрицу Цыси сильно встревожило то, что золото, добытое на Желтухе, минует ее царственную шкатулку. В убогий шалаш Прокунина однажды проникли ее мандарины и, вежливо шипя, "потребовали выдачи им всего намытого золота и удаления (с Желтухи) всего общества. Желтухинцы не подчинились и, конечно, прогнали их". Тогда Цыси послала войска. Желтухинцы оказались вооружены гораздо лучше китайской армии, и войско Цыси бежало, теряя свои широкие шляпы и громадные щиты из рисовой соломы, что были разрисованы устрашающими драконами... После боя "республиканцы" рассуждали:

- Питер-то уж ладно, у них своих забот полон рот, а вот эта поганая старушенция из Пекина добром от нас не отстанет...

Настал 1886 год. Цыси через дипломатов договорилась с Петербургом о совместных действиях против "республики". Теперь с юга ударили по ней регулярные войска Пекина, а со стороны севера, форсировав Амур на пароходах, двинулись русские. Желтухинские китайцы сражались ожесточеннее русских, ибо у тех была дорога к отступлению - обратно в Россию, а китайцев ожидала лютейшая участь. Они охотно, даже покорно сдавались в плен русским офицерам, а те, что попали в полон Цыси, были недалеко от границы обезглавлены. Русские же солдаты, разорив лагерь на Желтухе, всех пленных переправили на другой берег Амура, где им было сказано: "А теперь убирайтесь ко всем чертям". И все мигом разбежались в разные стороны...

Но Павел-то Прокунин понимал, что угрожает ему лично, как "президенту" самозваной "республики" на границах империи!

Окруженный верными людьми, он не сдался ни русским, ни китайцам, проломившись в непроходимые таежные дебри. С ним была и казна Желтухи, составленная из подоходных налогов (мешок с золотым песком и ящик самородков). Прокунин не учел одного: за время своего "президентства" он заимел немало врагов, только и ждавших момента, чтобы с ним разделаться. Нападение совершилось ночью, когда все спали. Спросонья возникла страшная поножовщина, какую трудно себе представить. Прокунин работал кулачищами, круша черепа врагов, но его свалили выстрелами в упор, и, казалось, он больше никогда не встанет...

Но глаза вдруг приоткрылись. Но губы вдруг прошептали:

- Не бросьте меня.., домой.., в Россию...