Донские казаки в начале ХIХ столетия - А. В. Блинский Страница 2

что это превосходит мое познание, и даже не мог скоро доразуметь, чем начать; однако, не остановился в нерешимости. Прежде всего потребовал: нет ли из них хорошо знающих писать, каковые и нашлись, и довольно благоразумные. Составив из них канцелярию, приступил к описанию годных к службе; после рассмотрев, дабы семейства имели хотя по одному надежному работнику. Составя комплект полка, разделил на сотни, произвел в каждой сотне по два начальника из них же, написал инструкцию о должности каждого, приступил мундировать, раздавать седла, недостающие вещи делать. Пригнали лошадей, большею частию неуков и очень злых, к чему новые казаки совсем не имели ловкости, чтобы их усмирить: донские же (?), хотя очень хорошо с ними управлялись, но не умели научать и пояснять им. Как и во всех других вещах, был я в таких же затруднениях, но трудился до изнеможения»…

Атаман Войска Донского (1818 г.) Адриан Карпович Денисов.

Большая часть времени уходила на устройство полкового хозяйства, обозов, на выездку и усмирение лошадей; только самые последние дни можно было посвятить на занятие «экзерцированием», или, как выразился Денисов, «наездничаньем». Весною Денисов показал свой полк Платову. Казаки строили лаву и потом снова собирались в кучу за начальником, причем, «несколько казаков, стоя ногами на седле, скакали в присутствии Платова и многие через рвы, нарочито для того вырытые[4]. Большего не требовалось. Платов остался очень доволен, обещал выхлопотать Денисову орден Св. Владимира, а трех из новых казаков, наиболее потрудившихся в канцелярии, произвел в хорунжие.

Рассмотрим теперь более подробно образовательный ценз, а также нравственность чинов полка, чтобы окончательно представить себе его физиономию.

Во главе полка стоял полковой командир – полковник или войсковой старшина. Человек почти всегда со средствами, обладающий землями в войске, более или менее известной фамилии – он являлся представителем донской служилой аристократии, имел влияние на нижних чинов полка и в полку распоряжался полновластно. Он делал представления о производстве в офицерские чины, ставил урядников. Он писал устав с строевой и гарнизонной службы на основании или личного опыта, если он был пожилой человек, или советом более опытных товарищей, он же поставлял зауряд-офицеров для командования сотнями и партиями при разведывательной службе, он же являлся лицом, ответственным за полк и обязан был знать, как нравственные качества, так и степень образования своих офицеров. Сам он был почти всегда грамотен, были даже командиры, знавшие языки. В бою он управлял строем, но в виду своеобразности действий казаков, распоряжавшихся вполне самостоятельно, он сам нередко обращался в одиночного бойца, а иногда даже отменял свои приказания по просьбе более старых, а следовательно, бывалых и более опытных казаков, позволял сдерживать и поправлять себя.

В бою при реке Сальче 7-го сентября 1789 года Денисов прочитал казакам наставление, как действовать, после чего взял дротик и наряду с другими казаками «лавою ударил в неприятеля», опрокинул его и погнал, причем убил дротиком одного турчина» и погнался за другим… Под Измаилом 11-декабря 1790 года Денисов со своими казаками, не разобрав приказания, по ошибке пошел против Бендерских ворот, где весьма много находилось турок. «Тут подоспел ко мне (Денисову, премьер-майору и полковому командиру) казак моего полка Киселев, схватил за руки, и меня с помощью других, отнесли в сторону и показали мою ошибку. Тогда, рассмотрев лучше, я повел казаков на батарею, на которую прежде всходили». Такие поправки рядовыми казаками офицеров были вполне возможны и естественны, если мы вспомним, что командиру полка едва исполнилось 27 лет и это была вторая кампания, где он участвовал, а казаку Киселеву легко могло быть за сорок и он, может быть с семнадцатилетнего возраста мотался в походах.

Итак, в бою полковой командир указывал только цель боя, предоставляя средства самим казакам. Полковой командир должен был быть справедлив, добивался любви своего полка, потому что успех его походов был основан на степени старания казаков. Любимые начальники поднимали казаков и доводили их рвение до высокой степени. В 1807 году, в войну с Наполеоном до приезда Платова, казаки были вялы, но стоило только появиться среди них популярному вождю[5], как начался ряд блестящих авангардных дел, которыми прославили себя казаки в 1807 году.

Если командир полка в бою, как увидим ниже, и на походе не был командиром в настоящем смысле этого слова, то офицеры полка значили еще менее. Это были старшие товарищи, назначенные полковым командиром из среды казаков же и утвержденные за свои подвиги в офицерском звании. Воспитанные так же, как и казак, так же, как он, полуграмотные, они ничем не выделялись из фронта, кроме своих эполет, да более богатой одежды. Офицеры представлялись к награждению, не всегда держась старшинства, а уважая достоинство, «поелику донские офицеры производились всегда по достоинствам и по отличным заслугам, чрез что усугубляется ревность и умножается число достойных людей». Пропасти между офицером и казаком не было. Всякий казак мог дослужиться до офицера, всякий офицер не чуждался общества казаков, проводил время в их кругу, при нимал участие в их играх. Уже в 1818 году на походе из Турции полковой командир одного из казачьих полков заметил, что люди заскучали. Приказано было дать водки, потом затеяли игры, между прочим чехарду. Офицеры полка играли наряду с казаками, причем не только сами прыгали через казаков, но и казакам давали прыгать через себя[6]. Образование в те далекие времена на Дону получить было трудно. Со времен Иловайского (1775–1783 гг.) четверо молодых людей со всего войска посылались ежегодно в Московский университет; вернувшись они считались ученейшими людьми и метили не меньше, чем на полк. Платов, считавшийся образованным человеком, писал весьма безграмотно. Сметка выручала офицера, как выручала и казака. В Итальянский поход Суворова Денисову на его полк были розданы карты, Денисов находился в сильном смущении, так как, по откровенному его признанию, не только казаки, но и офицеры не умели читать топографических знаков и не все разбирали названия (надо полагать на немецком языке). Однако, он сумел вывернуться. Офицеры запоминали наружный вид всякого селения, моста и т. п., а австрийцы находили уже, что было нужно. То же самое, к удивлению имперцев, проделывали и простые казаки. В строю офицер был впереди и, сидя на лучшей лошади, был примером нижним чинам и одною из тех маток, за которыми следует рой.

Урядники и казаки друг от друга мало отличались. Урядник ездил на ординарцы к более высокопоставленным лицам, водил разъезды, был старшим на заставе или на пропускном посту; по