Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья Страница 20

Теперь на сцене появляется, по-видимому, величайший из всех византийских императоров — и императриц — после Константина Великого. Юстиниан родился в 482 г. в маленькой фракийской деревушке. Он происходил из скромной семьи. Ему было уже тридцать шесть лет, когда в 518 г. его дядя Юстин, грубый малообразованный солдат, дослужившийся до командира одного из отрядов дворцовой стражи, наследовал семидесятивосьмилетнему императору Анастасию на византийском престоле. Как именно это ему удалось, остается не вполне ясным. Почти наверняка здесь имел место своего рода переворот, и более чем вероятно, что в нем участвовал и племянник Юстина.

Надо полагать, Юстиниан прибыл в Константинополь еще ребенком; в противном случае он не прославился бы как человек всестороннего образования и культуры, которые невозможно было приобрести за пределами столицы. Поэтому дядя охотно уступал Юстиниану с его выдающимся интеллектом и позволял племяннику грамотно управлять империей в качестве éminence grise.[89] Он уже два или три года действовал таким образом, проявляя недюжинные способности, когда встретил свою будущую жену Феодору. Это была, мягко говоря, не идеальная пара: ее отец — медвежатник на ипподроме[90], мать — актриса в цирке, а сама она мало сделала для того, чтобы ее принимали в изысканном обществе. Описание ее развращенности, которое дал современник Прокопий Кесарийский в своей «Тайной истории», все-таки стоит воспринимать с осторожностью.[91] Но мало сомнений в том, что, по крайней мере в молодости, как выразились бы наши предки, она вела себя не лучшим образом.

Феодоре было сорок пять лет, когда она обратила на себя внимание Юстиниана. Препятствия к браку были быстро устранены, и в 525 г. патриарх[92] объявил Юстиниана и Феодору мужем и женой. Всего два года спустя, когда Юстин скончался, они обрели положение правителей Римской империи. Множественное число здесь весьма знаменательно. Красивая и умная Феодора не была императрицей-консортом. По настоянию мужа она правила вместе с ним, принимая решения от его имени и участвуя в решении важнейших государственных дел. Появление Феодоры на политической сцене весьма отличалось от ее прежних публичных выступлений.

Вероятно, Юстиниан чаще всего вспоминается сегодня в связи с величественным сооружением, которое оставил после себя: третьей церковью Святой Софии (первые две погибли от пожара), которую построили в течение пяти лет, в промежутке между 532 и 537 гг.[93] Почти столь же впечатляет и проведенная им заново кодификация римского права: устраняя из него все противоречия и все, что могло бы противоречить христианской доктрине, добиваясь ясности и лаконичности во избежание путаницы и хаоса. Однако нас больше всего интересует его главная цель — восстановление империи на Западе. Для него было очевидно, что Римская империя без Рима — абсурд, и ему повезло, что он мог использовать в качестве орудия для выполнения этой задачи самого выдающегося полководца в истории Византии — романизированного фракийца по имени Велисарий.

Первой страной, которую суждено было отвоевать, стало королевство вандалов в Северной Африке. Велисарий отдал соответствующие распоряжения, и летним днем 533 г. экспедиция отплыла: 5000 кавалеристов и 10 000 пехотинцев, из которых как минимум половину составляли наемники-варвары, в основном гунны. Они погрузились на 500 транспортных судов в сопровождении 92 дромонов.[94] Король вандалов Гелимер и его люди отчаянно сопротивлялись, но всадники-гунны, отвратительные, жестокие и неумолимые, оказались сильнее их. В двух битвах кавалерия атаковала вандалов, и в обоих случаях вандалы обращались в бегство.[95] В воскресенье, 15 сентября 533 г., Велисарий торжественно вступил в Карфаген. Однако Гелимер и теперь не сдался. Три месяца в разгар зимы он скитался в горах; в январе 534 г., узнав, что его окружили, он попросил прислать ему губку, каравай хлеба и кифару. Его гонец объяснил, что губка нужна королю для больного глаза, каравай — чтобы удовлетворить страстное желание отведать хлеба после многих недель питания пресным деревенским тестом. Что же касается кифары, то в своем укрытии он сочинил скорбную песнь о своих недавних несчастьях и теперь хочет попробовать спеть ее. Сдался он только в марте.

Теперь настала очередь остготской Италии. С неожиданно маленькой армией (всего 7500 человек, хотя значительную часть их составляли те же гунны) Велисарий высадился на Сицилии, которой овладел без боя. Затем ранней весной 536 г. он пересек Мессинский пролив и предпринял наступление на Апеннинском полуострове, не встретив сопротивления до самого Неаполя, жители которого, в конце концов капитулировавшие, заплатили жестокую цену за свой героизм. Убийства и грабежи, сопровождавшие захват города, были ужасающими даже по меркам того времени. В частности, язычники-гунны безо всяких угрызений совести поджигали церкви, где пытались найти убежище их жертвы. Весть о случившемся вскоре дошла до Рима. Папа Сильверий поспешил пригласить Велисария занять город, и 9 декабря 536 г. византийская армия маршем прошла через Азинарийские ворота близ церкви Святого Иоанна Латеранского, в то время как готы поторопились уйти через Фламиниевы ворота.

Но если Сильверий надеялся избавить Рим от новой осады, то ему пришлось разочароваться. Сам Велисарий прекрасно знал, что готы вернутся, и тотчас начал готовиться к обороне. Он поступил вполне разумно, поскольку в марте 537 г. войско готов заняло позицию вокруг стен Рима. Осада, начавшаяся с того, что были перерезаны все водопроводы — удар, от которого Рим не смог оправиться целое тысячелетие, — продолжалась год и девять дней. Она могла бы продолжаться и дольше, если бы не подход значительных подкреплений из Константинополя. Но даже теперь борьба не прекратилась. Готы упорствовали и не собирались отступать, и последующие три года за полуостров шла напряженная борьба, которая опустошила и разорила его вплоть до самых отдаленных уголков.

Конец наступил при обстоятельствах, которые, по мнению многих, не сделали чести Велисарию. Постепенно он дошел до Равенны — столицы готов, каковой она осталась и при византийцах. Весной 540 г. город был окружен его войсками с суши а имперским флотом — с моря. Как-то ночью явился тайный посланец готского двора с чрезвычайным предложением: Велисарию передают корону при условии, что он объявит себя императором Запада. Многие полководцы империи воспользовались бы таким случаем. Армия, вероятно, поддержала бы его, и при поддержке готов он вполне смог бы справиться с карательной экспедицией из Константинополя. В своей верности императору Велисарий никогда не испытывал колебаний, но увидел в этом неожиданный способ быстро и успешно завершить войну. Он немедленно заявил, что принимает предложение, и византийская армия вступила в город.

Когда готских вельмож захватили в плен, им пришлось с горечью убедиться в вероломстве полководца, который обманул их. Но Велисарий остался непоколебим. Ведь и цели готов были коварными: разве не замышляли они восстание против империи? Война есть война, и то, каким образом Велисарий занял Равенну, избавило обе стороны от огромных потерь. В мае 540 г. он сел на корабль, чтобы плыть к Босфору, не испытывая ничего, кроме удовлетворения от того, что хорошо сделал свое дело. После завоевания Северной Африки полководец получил от императора в награду блестящий триумф. Чего он мог ожидать теперь, когда передал в руки Юстиниана весь Апеннинский полуостров, включая Равенну и сам Рим?

Увы, отнюдь не ощущение победы витало в воздухе, когда Велисарий возвратился в Константинополь. Ни Юстиниан, ни его подданные никак не были расположены к празднествам. В июне 540 г., всего через несколько недель после падения Равенны, войска персидского царя Хосрова вторглись в пределы империи и разрушили Антиохию, вырезав большую часть ее жителей, а остальных обратив в рабство. Обстановка настоятельно требовала присутствия полководца не на ипподроме, а на восточном фронте.

К счастью, оказалось, что Хосров устроил свой набег скорее ради грабежа, нежели завоевания. Получив 5000 фунтов золота и обещание ежегодных выплат по 500 фунтов, он, довольный, возвратился в Персию. Но даже при таком обороте дел Велисарий так и не получил своей награды. К несчастью, он встал поперек дороги императрице Феодоре, и в 542 г., когда Юстиниан заболел чумой и находился между жизнью и смертью, она лишила полководца командования на Востоке, разгромила его клан и конфисковала все нажитые им богатства. В следующем году, когда император выздоровел и вновь взял бразды правления в свои руки, Велисария простили и отчасти вернули ему прежнюю милость, но теперь, возвратившись в мае 544 г. в Италию, он стал более серьезным и мудрым, хотя и не достиг еще сорокалетия.