Дега Деопик - История Древнего Востока Страница 20

Но это было потом, а вначале Нарам-Суэн успел повоевать не только со своими подданными, но и с Эламом, с упоминавшейся выше Эблой. И самое главное, он сумел провозгласить ту идею, которая потом реализовывалась огромным количеством деспотий всего мира, - то о чем мечтал, видимо, и Саргон Древний, но произнести вслух не мог: большинство лидеров азиатских деспотий хотят быть богами. Первым же в Двуречье, кто рискнул стать божеством, был Нарам-Суэн. Вначале он "скромно" объявил себя царем четырех сторон света - это он тоже первый придумал. Потом некоторое время "завинчивал гайки" и пугал чиновников, укрепил бюрократический аппарат и начал преследовать жречество, на которое ни Саргон, ни его преемники не посягали. И, наконец, объявил себя богом Аккада, устранив бедного бога Абу, которого так любил Саргон. Ниппурское жречество, почти тысячу лет всем руководившее, было, видимо, весьма удивлено, поскольку с ним перестали советоваться, а культ царя был учрежден, по-видимому, без его согласия.

Следует еще сказать о некоторых чертах духовной жизни Аккада времен Саргонидов. Хотя период это не длинный, но он изобиловал новациями. Идея обожествленного царя послужила импульсом к созданию совершенно определенного "портретного" типа в искусстве. С одной стороны - это конкретный человек, с другой - его сильно идеализированный образ. Именно с портретов Саргона начинается путь к плакатам нашего недавнего прошлого. Идеализированный светский лидер, вряд ли Саргон был особенно похож на свое изображение в скульптуре. Установка же ясна: создается портрет не рядового политика, но "супермена". Впрочем, искусство это очень живое. Нормы изображения царя, которые являются характерными для предыдущего времени, постепенно отходят в прошлоеn7. Нужно помнить, что раньше монарх изображался совершенно по-другому: он, маленький и скромный, в искусстве тех же шумеров стоял в почтительной позе перед богом, часто более крупных размеров. Впрочем, когда начинается обожествление человека, тогда же появляются и первые сомнения в целесообразности такого рода акции.

4. Все вроде бы шло хорошо: Нарам-Суэн - уже бог, царь всех сторон света, все его очень любят. Но благодаря хорошей документированности этого и последующего периодов мы можем сказать кое о чем, что было за пределами дворца. Особого процветания и спокойствия ни семитам, ни шумерам новая деспотия не принесла. Выступать против отработанного аппарата, да еще такого непривычного, когда впервые на обывателя обрушилась азиатская деспотия в полном своем объеме, никто не рисковал. Такова жизнь подданных в деспотических государствах, где никому не хочется умирать от руки лучников или автоматчиков. Однако приходит время, когда умирать все равно приходится: начинается большая тяжелая война, и человек должен выбирать между страхом быть убитым полицией своего государства и опасением быть погубленным врагами страны. Опыт показывает, что в такой ситуации человек склонен предпочесть более позднюю смерть, а с поля боя - убежать: здесь его, скорее всего, убьют сразу, а там еще неизвестно. Данное общество теряет боеспособность. Против аппарата азиатской деспотии редко вспыхивали восстания, но когда появляется извне сильный конкурент, и возникает ситуация выбора, часто подданные отказываются умирать за такое государство.

Силой, поставившей указанный выше вопрос перед населением царства Саргона, были племена кутиев. Скромное и тихое имя - кутии, но народ был очень воинственный, он пришел с Армянского нагорья и со стороны Западного Ирана, и начал произвольно перемещаться по территории Междуречья. Союз племен не мог сразу одержать победу над организованной армией Нарам-Суэна, но кутии постепенно проникают в страну, просачиваются по болотистым равнинам и зарослям и заполняют значительную часть Двуречья. Войска начинают проигрывать сражения, социальные связи рвутся, запасы истощаются, боеспособность общества падает. Впрочем, кутии - не восточные семиты, они не могли создать, заменить деспотию. У них не было собственных кадров управленцев, союз племен не был в состоянии взять на себя руководство большой деспотической империей. Но кутиям помогли. Совершенно неожиданно выяснилось, что почти забытые правители городов и маленьких государств, оказалось, никуда не делись - они, как готовенькие, выскочили внезапно со своими войсками, идеологией, кадрами, претензиями на территории и начали растаскивать кажущееся прочным государство на кусочки. Централизованное государство исчезло - не появилась даже федерация. Хотя кутии так и не смогли никем править, а просто ходили между городами-государствами, собирая некоторую дань - целостное государство исчезло.

Преемники Нарам-Суэна столкнулись с тем, что техногенные государства исторически долго не живут. Техногенные общества могут жить веками и даже тысячелетиями, но всегда вспышками - подъем и кризис. Ровное существование гармонических обществ, которые спокойно могут жить по две тысячи лет со своими столицами, армиями и т. д., хотя и подвергаясь нападениям со стороны воинственных соседей, - такая жизнь техногенам не уготована.

Итак, 2200 год - местные правители, шумеры и семиты, вместе с кутиями разодрали и ликвидировали государство семита Нарам-Суэна. Аккад исчезает бесследно. Кутии не пытались, видимо, создать нечто подобное Аккаду. Я специально выписал имена их царей, которые хорошо характеризуют организационный потенциал кутиев: Сарлагап, Ярлаган, Тирикан. Думаю, они такие и были: простые грубые люди, тирикано-сарлагапского типа.

5. Начинается шумерский культурный и политический ренессанс. На переднем плане шумеры появляются, придя из наименее разоренных юго-восточных областей, весьма далеких от кутиев: Лагаша и остальных районов. Наиболее известная фигура этого времени - Гудеа (вторая половина XXII в.). Народ к этому времени устал от величия Саргонидов - всем хотелось чего-то спокойного и привычного. На портретах Гудеа стоит в скромной позе, - никаких доспехов, ручки сложены, большие глаза, взор почтительный снизу вверх. Интересно, что существует массовая пропагандистская скульптура - везде, видимо, стояли эти Гудеа в сходной позе, что передает дух эпохи.

При всей внешней скромности Гудеа сохранил многое из опыта политики Саргонидов. Вышел он из среды жрецов, - и по браку, и по должности, и по рождению Гудеа являлся жрецом, - и естественно, восстановил храмовое землевладение. Саргон придумал много перспективного - землю теперь вернули не храмам, а одному единственному храму - общегосударственному, который Гудеа подчинил себе. Т. е. на самом деле жрецы получили имущество, но не власть, а контролировал всё лично Гудеа. Впрочем, представление о том, что храм и божество важнее монарха, было восстановлено. Новый единый храм в эту эпоху был призван санкционировать иной этап жизни техногенного общества.

Гудеа проводится та же двойственная политика, сохраняется много из бывшего при Саргонидах; так городским советам возвращается власть, но только в центре, а не на подчиненных территориях. В целом государство восстанавливается как конфедеративное. Что из наследства Саргонидов сохранилось в чистом виде? Отмененную им систему наделов так и не восстановили - зато паек стал широко распространяться. Государство было объединено, хотя и в новой форме федерации, в пределах прежних границ. Оно оставалось крупным государственным объединением со всеми качественными особенностями, о которых говорилось. Продолжались внешние войны, сильна была армия. Это период отката перед новым синтезом.

6. Новый период месопотамской истории связан со знаменитой третьей династией Ура (2115-2003), правившей формально 112 лет, а на самом деле около одного века. Третья династия Ура знаменита в истории и важна для нас. Знаменита она небывалым расцветом бюрократии, сопровождавшимся великим изобилием соответствующих справок: 100 тысяч дошедших до нас за 100 лет это бюрократический шедевр. Данное общество характеризуется сочетанием шумерских и семитских опытов государственной централизации. Продолжается укрепление царской власти, связанное с усилением роли армии как социальной силы, но уже не чужой, не иноэтнической, а своей, национальной. Первая задача, позволившая спаять воедино федерацию, созданную Гудеа, - изгнание кутиев. Это давно следовало сделать, так как последние никак не могли ассимилироваться, а бояться их уже перестали. Кроме того, апатия и недовольство, вызванные деятельностью Саргонидов, были забыты: пришли новые поколения, и за времена Гудеа все как-то отдохнули. Общепатриотический подъем оказался силен - надо было выгонять кутиев.

Во главе впервые становится представитель рабочего класса - сын валяльщика рыбы по имени Утухенгаль. Он собрал большую армию, и после первых успехов народ к нему присоединился, поэтому кутиев быстро выгнали. Утухенгаля сгубила сохранившаяся у него и в роли монарха любовь к производственным процессам. Он как-то отправился наблюдать за строительством канала, вполне полезного, оросительного, но подошел слишком близко к краю и упал. Почему придворные его не вытащили, это уже другая история - во всяком случае первый рабочий, ставший монархом, погиб.