Георгий Вернадский - Монголы и Русь Страница 21

То, что монголы не имели своей силы на море, также выявилось в провале двух их попыток завоевать Японию в 1274 и 1281 гг. Для второй из них Хубилай собрал в северокитайских и корейских портах огромную флотилию, чтобы перевезти экспедиционный корпус в Хакату на остров Кюсю. Высадка армии произошла по плану, но вскоре после этого монгольские корабли были уничтожены или разбросаны по морю тайфуном. Отрезанная от своих баз, армия была окружена и разбита японцами. После этого несчастья Хубилай оставил идею подчинения Японии.[201]

Отношение Хубилая к Западу отличалось от взглядов его предшественников столь же радикально, сколь не походила на предыдущую его политика по отношению к Китаю. Поскольку он был поглощен созданием собственной Китайской империи и поддержанием контроля над монгольскими князьями, он оставил идею покорения Европы. Он был наиболее могущественным властителем в мире; большая часть Азии, равно как и восточная часть Европы, признали его высшую власть. У него не было побудительного мотива расширять свою империю далее на Запад; если бы это и дало какие-либо преимущества, то они в большей степени касались бы интересов местных ханов, а не империи. Кроме того, Хубилай был достаточным реалистом, чтобы признать, что если европейские правители и согласились бы сотрудничать с монголами на Переднем Востоке, то сделали бы это только как союзники, а не как его подданные. Несмотря на свое обращение в буддизм, он также питал искреннее уважение к христианству. Несторианская церковь имела полную свободу в его империи, и он был готов допустить в свои владения и римскую католическую церковь.

С политической точки зрения, соглашение с христианами было в особенности важно для монгольского ханства в Персии, поскольку его правители в качестве иль-ханов[202] были готовы продолжать свою борьбу с Египтом. Уже в 1267 г. преемник Хулагу Абага послал свои поздравления папе по поводу его победы над последним Гогенштауфеном, Манфредом Сицилийским.[203] Несториане на Ближнем Востоке со своей стороны пытались поддержать взаимопонимание между монголами и Западом. При содействии Абаги два несторианских клирика присутствовали на XIV Вселенском соборе в Лионе в 1274 г.[204]

Хорошо известно, какую важную посредническую роль в контактах монголов и Запада играли в течение правления Хубилая три венецианских купца – Маффио и Никколо Поло и сын последнего Марко, известный как Иль Мильоне. Маффио и Никколо прибыли в Китай первый раз в 1262 г. В 1266 г. Хубилай отправил их назад в Европу со специальной миссией к папе, с просьбой о посылке в Китай сотни христианских ученых и техников, чтобы дать представление его подданным о западном образе жизни и религии. Когда братья Поло достигли Рима в 1269 г., папский престол пустовал. Как только новый папа Григорий X был избран в 1271 г., братья Поло были посланы назад в Монголию с его благословением и обещаниями о сотрудничестве. На этот раз молодой Марко сопровождал своего отца и дядю. Дела Марко в Китае, равно как и его впечатления о империи Хубилая живо описаны в его бессмертной книге и общеизвестны. Он говорит о внешности великого хана следующим образом: «Онхорошего телосложения, не высок и не низок, среднего роста. Он не имеет избытка плоти, его части тела стройны. Цвет его глаз сочетает белый и красный оттенки, глаза черны и красивы, нос красивой формы и хорошо посажен».[205] Марко Поло провел семнадцать лет при дворе Хубилая (1275-92), ему была доверена важная дипломатическая миссия на Дальнем Востоке, он выполнил и различные административные задачи. Его успех в Китае стал важным фактором благосклонности Хубилая к Западу.

Позитивное отношение собора в Лионе к идее монголо-христианского сотрудничества на Переднем Востоке было понято иль-ханами как подтверждение союза между ними и папой. Фактически же Запад, вследствие собственных внутренних противоречий, не был склонен предлагать им какую-либо военную помощь. Иль-ханы, однако, не оставляли надежды достичь взаимопонимания с Западом и в этом плане. В период между 1285 и 1290 гг. иль-хан Аргун послал множество дипломатических миссий к западным правителям – к папе Николаю IV, Филиппу IV Французскому и Эдуарду I Английскому – побуждая их всех присоединиться к планируемому походу на Египет.[206] Но эти миссии не привели к какому-либо военному сотрудничеству, и в 1291 г. войска египетского султана Килавуна штурмовали Акру, последнее укрепление крестоносцев в Палестине.

С другой стороны, переговоры между монголами и Западом подготовили почву для распространения католических миссий на Ближнем и Дальнем Востоке. В 1289 г. папа Николай IV послал францисканца Иоанна из Монтекорвино с письмами иль-хану Аргуну и великому хану Хубилаю. Задачей Иоанна было установление католической иерархии на Востоке. Он достиг Тебриза в 1290 г. и в следующем году направился в Индию, чтобы предложить руководство несторианским общинам на ее территории. Ко времени, когда он наконец достиг Пекина, Хубилай умер.

Внутренние реформы Хубилая были не менее значимы, нежели его военная и дипломатическая деятельность. В соответствии с лучшими китайскими традициями он поддерживал развитие искусств и знаний. В Китае совет ученых с античности рассматривался как существенная часть хорошего правительства.[207] Подобный совет, нечто наподобие ученой академии, оформился при Хубилае и существовал при его наследниках.[208] Он также имел своей задачей координацию действий монгольских и китайских институтов. В первый период после монгольского завоевания Китай подчинялся военному закону. Монгольские военные начальники управляли также гражданской администрацией. Сами монголы признавали лишь их собственный закон – Ясу. Она, однако, мало подходила китайцам, оседлой нации с древней цивилизацией. После того как первая разрушительная стадия завоевания была завершена, монгольские правители должны были молчаливо признать существование национальных законов и регулирования поведения в Китае. После завоевания Северного Китая монгольские императоры оставили в силе кодекс Цзинь для китайского населения, поскольку он не противоречил Ясе. Однако Хубилай, почувствовав, что его власть в Северном Китае твердо установлена, решил изменить существующую систему закона и управления. Он отменил кодекс Цзинь в 1271 г. и издал несколько новых законов. Они оказались чужды духу китайского законодательства, и китайские советники Хубилая смиренно, но постоянно указывали на необходимость подготовки нового всеохватывающего кодекса законов. Хубилай в итоге сдался, в 1291 г. проект будущего кодекса был одобрен.[209]

Административно Хубилай разделил Китай на двенадцать провинций (шен). В Пекине было создано три учреждения центральной администрации: правительственное управление (шун-шу-шен) внутренних дел; секретный государственный совет (шу-ми-юань) иностранных дел и военной администрации; контрольное управление (йю-ших-тьяй) по надзору за работой общественных служащих.[210] По мнению Ф.Е. Краузе, административная система, основанная Хубилаем, была лучшей среди когда-либо существовавших в Китае.[211]

Образовательные и финансовые институты следовали старому китайскому типу. Когда монголы завоевали Китай, они познакомились с бумажными деньгами; Хубилай сделал их официальной валютой империи. В 1282 г. был выпущен важный закон относительно печатания бумажных купюр, их отношению к золоту и серебру и изъятию из обращения испорченных купюр. Пятью годами позже появились новые инструкции, регламентирующие обменный курс бумажных денег на золото и серебро.[212] Подобно своим предшественникам, Хубилай уделял большое внимание безопасности и улучшению дорог. В Китае это также предполагало заботу о водных путях. Именно в правление Хубилая было завершено строительство Большого канала, соединяющего устье Янцзы с устьем Пейху.[213] Это, среди прочего, обеспечило щедрые поставки риса быстро растущему населению Пекина.

Хубилай дожил до почтенного возраста – примерно до семидесяти лет, прожив необычно долгую жизнь для человека его положения. Он умер в 1294 г.

4. Династия Юань после Хубилая

Как мы видели, в ранний период Монгольской империи все четыре сына Чингисхана и их потомки рассматривались как достойные трона, выбор кандидата проводился курултаем. С выбором Мункэ права на трон были фактически отданы лишь потомкам Толуя. После смерти Мункэ состязание за власть происходило между двумя членами дома Толуя, и ни один князь, принадлежащий другой ветви, не был достаточно силен для представления своих притязаний. И все же столкновение между самым старшим из здравствующих сыновей Толуя и его самым младшим сыном почти сокрушило единство империи и должно было произвести болезненное впечатление не только на самого Хубилая, но и на многих его советников. Назревала реформа права наследования. Это и произошло с установлением Хубилаем в Китае династии Юань. Следуя китайскому типу властвования, Хубилай сократил право наследования до своих прямых потомков мужского пола. Согласно Марко Поло, четыре жены Хубилая рассматривались как законные супруги, и «старший из его сыновей от первой жены должен был стать по закону императором».[214] Следует отметить, что это согласовывалось с традиционными китайскими представлениями о государстве и обществе. Согласно им, лишь старший сын должен был заменить отца в семье; наследование по линии семейного культа в свою очередь означало наследование отцовского владения, а на государственном уровне – преемственность власти.[215]