Юрий Семенов - Философия истории Страница 21

Обращаясь к культуре, многие этнологи прежде всего имели в виду систему норм и ценностей, существующих в том или ином отдельном обществе. В процессе исследования нередко выяснялось, что люди, принадлежащие к разным общества, могут совершенно по-разному оценивать те или иные человеческие действия. То, что в одних обществах рассматривалось как добро, в других обществах могло осуждаться как зло и т.п. Особенно резкими были различия между нормами и ценностями первобытных обществ, с одной стороны, и западноевропейских обществ нового и новейшего времени, с другой.

И когда перед этнологами вставал вопрос, какая из таких оценок верна, они оказывались в крайне затруднительном положении. Все они, по крайне мере на первых стадиях развития этнографической науки, были представителями европейских обществ. И крайне соблазнительным для них было принять за образец западноевропейские нормы и ценности. Самые ранние наблюдатели так нередко и делали. Они иногда прямо писали о крайней безнравственности дикарей, их аморализме и т.п. Но более поздние исследователи стали понимать, что такой подход крайне субъективен, что он есть не что иное, как проявление этноцентризма.

И как противоположность этноцентризму возник взгляд, согласно которому нормы и ценности одного общества нельзя рассматривать с позиций норм и ценностей другого, каким бы оно ни было. Набор норм и ценностей того или иного общества можно рассматривать только с позиций членов этого общества. Поступки людей первобытного общества, которые в западноевропейском обществе были бы расценены как безнравственные, вполне моральны, если они соответствуют нормам, существующим в их обществе. И там, и там существует мораль, но только разная. В таком подходе, несомненно, есть значительная доля истины, но отнюдь не вся истина. Доведенный до предела, он лег в основу концепции морального релятивизма, а далее и концепции культурного релятивизма.

Начало концепции культурного релятивизма было положено крупным американским этнологом Францем Боасом (1858 — 1942). Дальнейшее развитие она получила в трудах целого ряда ученых, прежде всего в книге Мелвилла Джина Херсковица (1895 —1963) «Культурная антропология» (1948; 1955). Согласно этой концепции все культуры равноценны. Ни одна из них не может рассматриваться по отношению к другим ни как высшая, ни как низшая. С такой точки зрения, английская культура XX в. ничем не превосходит культуру аборигенов Австралии. Ни одна из них не является ни более развитой, ни менее развитой. Они просто разные.

По существу, та же самая точка давно уже отстаивается сторонниками различных версий «цивилизационного подхода». Как утверждают они, все цивилизации являются эквивалентными, равноценными. Ни одну из них нельзя рассматривать как более высокую, чем какую-либо другую. Западноевропейская цивилизация XX в. нисколько не более прогрессивна, чем, например, шумерская III тыс. до н.э. или древнекитайская.

Замыслы создателей концепции культурного релятивизма были весьма благородными. Культурные релятивисты стремились доказать, что люди, которых колонизаторы называли дикарями, по уровню культурного развития стоят ничуть не ниже европейцев. Весь пафос этой концепции был направлен против расизма и колониализма. Но признание благородства данных идей, увы, не исключает оценки их как ошибочных.

Развитие культуры, несмотря на определенную степень самостоятельности, разную для различных культурных явлений, все же представляет собой неотъемлемую часть эволюции общества. Развитие же общества в общем и целом идет по восходящей линии. Существуют менее высокие и более высокие типы общества. Разные социоисторические организмы находятся на разных ступенях общественного развития. Соответственно прогресс имеет место и в культуре. Разные локальные культуры могут соотносится и реально соотносятся как низшие и высшие.

В представлениях если не всех, то многих культурных релятивистов человечество предстает как огромное множество совершенно равноценных уникальных замкнутых культурных миров. Для обозначения отношения между этими мирами все чаще используется слово «диалог». Согласно взглядам приверженцев такой точки зрения между разными культурными мирами происходят место диалоги. На самом деле слово «диалог» в данном контексте есть не более как пустышка. Употребляя его, хотят подчеркнуть равенство всех культур, которого в действительности нет.

Между обществами и системами обществ имеет место не «диалог», а, когда они вступают в контакт, взаимодействие, в ходе которого происходят и культурное влияние. Если общества находятся примерно на одном уровне развития, то чаще всего их культуры взаимно влияют друг на друга; если одно из них выше другого, то имеет место преимущественное влияние культуры первого на культуру второго; а если разрыв между уровнями их развития чрезмерно велик, то нередко происходит почти полное замещение культуры менее развитого общества культурой более развитого -аккультурация.

У некоторых культурных релятивистов даже этнографическое исследование выступает как момент «диалога» двух уникальных равноценных культурных миров. С такой точки зрения наука есть не что иное, как одна из специфических особенностей западной культуры, которое не дает ей никаких преимуществ при соприкосновении с другой культурой. Изучение ученым какого-либо другой культуры, отличной от его собственной, есть просто вид знакомства представителей одного культурного мира с представителями другого культурного мира, который не хуже, но и не лучше других форм ознакомления. И главное, что при этом нужно сделать, —это взглянуть на изучаемое общество с позиций его членов, поставить себя на их место, перевести туземные понятия на язык, употребляемый исследователем.

Не все этнологи стали культурными релятивистами. Но на определенный компромисс со сторонниками культурного релятивизма многие из них пошли. Результатом было использование для обозначения взгляда на изучаемое общество «изнутри» и взгляда на него «извне» понятия «эмного» (emic) и «этного» (etic) подходов. Эти понятия были введены применительно, прежде всего к языку лингвистом, этнографом и миссионером Кеннетом Ли Пайком (1920 — 2000) в работах «Этное и эмное как точки зрения для описания поведения» (1954) и «Язык в его отношении к единой теории структуры человеческого поведения» (1954).

Если для части этнологов «эмный» и «этный» подходы выступали как взаимодополняющие, причем второй как более объективный, то для самых ревностных культурных релятивистов, прежде всего тех из них, что перешли на позиции постмодернизма, «эмный» подход выступил на первый план или даже стал единственно важным и нужным. Все это прекрасно согласовывалось с отрицанием всеми постмодернистами, а не только этнологами-постмодернистами, объективности научного знания. По существу, постмодернисты вообще, сторонники постмодернизма в этнологии в том числе, встали на путь отрицания значения научного знания.

В действительности наука, хотя она и возникла на Западе, не представляет собой специфически западного явления. Она лишена этнической, культурной, или, как любят сейчас говорить, цивилизационной, специфики. Она — явление общечеловеческое. Нет и не может быть британской, германской или китайской физики. Существуют физика элементарных частиц, статистическая физика, квантовая физика и т.п., которые для всех людей, независимо от их культурной, этнической и классовой принадлежности, одни и те же. Как известно, предпринимались попытки создать «арийскую» физику, «марксистско-ленинскую» теорию наследственности, качественно отличную от растленной буржуазной генетики, но результаты были самыми печальными.

Конечно, в области общественных наук все обстоит сложнее. На ученого оказывает влияние, причем иногда весьма значительное, его общественное положение. Если говорить об этнографах, то когда они предпринимают изучение тех или иных чужих обществ, на них не могут не сказываться культурные установки собственного общества. Но настоящий ученый, преодолевая эти препятствия, должен стремиться нарисовать по возможности все более и более объективную картину исследуемой им действительности. И это вполне возможно, даже когда он изучает культуру.

Ведь культур самих по себе нет, существуют общества, обладающие культурами. Каждое общество представляет собой социальную реальность, включающую в себя социальную материю. Каждое из них имеет экономику, организацию власти, определенные нормы, регулирующие отношения между людьми, определенную духовную жизнь. И все это столь же доступно научному познанию, как и природные объекты. Научная картина любого общества, не исключая самого первобытного, должна быть выражена не в понятиях туземцев, а в категориях, выработанных наукой.