Леонид Шепелев - Титулы, мундиры, ордена в Российской империи Страница 21

Существовала возможность выслуги в офицеры нижних чинов с дальнейшим производством вплоть до генералов. В законе говорилось: "Право на производство в офицеры действительной службы предоставляется всем вообще строевым нижним чинам унтер-офицерского звания... Для производства в офицеры требуется: а) выслуга определенного срока в нижнем звании; б) удостоение начальства; в) выполнение представляемым к производству определенных условий по научным и служебным занятиям". Еще в 1818 г. такой предварительный срок беспорочной службы в нижних чинах был сокращен с 12 до 10 лет (впоследствии этот срок равнялся сроку обязательной действительной службы). Выдержав установленный экзамен (знание уставов, грамоты, счета), нижние чины становились кандидатами на офицерские должности: в зависимости от рода войск - подпрапорщиком, эстандарт-юнкером или подхорунжим. В этом качестве они подчинялись непосредственно ротным и эскадронным командирам. На них возлагалось исполнение обязанностей младших офицеров. (С 1906 г. значение "чина" подпрапорщика изменилось: в него стали производить исключительно сверхсрочных унтер-офицеров, успешно окончивших войсковую школу). С открытием вакансий кандидаты производились в первый офицерский чин. Затем такой офицер мог продвигаться по службе за счет выслуги лет до чина капитана. Дальнейшее производство могло быть осуществлено лишь за особые заслуги. Среди полных генералов, выслужившихся из нижних чинов, назовем участника войн с Наполеоном И. Н. Скобелева - отца генерал-лейтенанта Д. И. Скобелева и деда талантливого полководца генерала М. Д. Скобелева, а также участника кавказских войн графа Н. И. Евдокимова. Сыновьями нижних чинов сверхсрочной службы начинали свою военную карьеру начальник штаба верховного главнокомандующего в первую мировую войну М. В. Алексеев и командующий Юго-Западным фронтом в ту же войну Н. И. Иванов (оба получили полное военное образование). Чаще в генералы выслуживались сыновья нижних чинов, получивших обер-офицерские чины (сыном капитана из нижних чинов был один из вождей контрреволюции А. И. Деникин). По официальным данным, накануне первой мировой войны в России среди генералов было 14 % выходцев из "податных сословий", т.е. крестьян, мещан и т.п.

Несмотря на предпринимавшиеся меры по сокращению численности офицерского корпуса (в частности, в начале 1880-х гг.), количество генералов и офицеров с 1881 по 1904 г. возросло с 30.7 до 41.1 тыс. человек, т.е. примерно на треть. Соотношение генералов, штаб-офицеров и обер-офицеров было близко к пропорции 1:5:30. На 1897 г., например, числилось 1212 генералов, 6282 штаб-офицера и 35 283 обер-офицера.

Кроме офицеров, на службе в военном ведомстве находились чиновники, имевшие гражданские чины. Официально они назывались военными чиновниками или классными чинами военного ведомства. Во второй половине XIX в. их насчитывалось более 9 тыс.

Наоборот, с начала XIX в. и до 1867 г. военные чины имели также чиновники некоторых гражданских ведомств, получившие специальное образование и объединенные в военизированные корпуса горных инженеров, инженеров путей сообщения, лесной, межевой, а также телеграфное ведомство. Официально это объяснялось тем, что "служба по всем этим ведомствам в дореформенное время была весьма непривлекательна и для привлечения в нее молодых людей привилегированных сословий им даны были военные чины и военные мундиры". С начала 1760-х гг. горные чиновники разделялись на генералов, штаб - и обер-офицеров (хотя формально военными не были). Для отличия от чинов прочих гражданских ведомств они имели особые наименования чинов: обер-берг-гауптман IV класса, обер-берг-гауптман V класса, берг-гауптман, обер-берг-мейстер, обер-гиттенфервалтер, маркшейдер, гиттенфервалтер, берг-гешворен, бергмейстер XII класса, обер-берг-пробирер и шихтмейстер XIII класса, берг-пробирер и шихтмейстер XIV класса. Некоторые из них мы находим в Табели о рангах. Затем горные чины приводятся в "Своде законов" вплоть до 1857 г., хотя в действительности с 1834 г. не употреблялись, так как были заменены общевоинскими наименованиями.

Заметим здесь же, что вообще военные чины первых четырех классов широко использовались для замещения высших гражданских должностей в самых разных ведомствах и учреждениях. Генералов и адмиралов можно было видеть министрами финансов и народного образования, сенаторами и губернаторами. Например, министрами финансов были генералы от инфантерии Е. Ф. Канкрин и адмирал С. А. Грейг, а генерал от кавалерии князь А. М. Дондуков-Корсаков занимал пост главноначальствующего гражданской частью на Кавказе.

Мундиры

Военные мундиры в России (как и в других странах) возникли ранее всех прочих. Главными требованиями, которым они должны были удовлетворять, являлись функциональное удобство, единообразие по родам и видам войск, ясное отличие от армий других стран.

Отношение к военному мундиру в России всегда было очень заинтересованным и даже любовным. Мундир служил напоминанием о боевой доблести, чести и высоком чувстве воинского товарищества. Считалось, что военная форма была самой нарядной и привлекательной мужской одеждой. Все сказанное относится прежде всего к парадному мундиру, надевавшемуся в торжественных случаях и именно для этого предназначавшемуся.

Военные мундиры составляли специальный объект внимания и даже пристрастия императоров, в частности потому, что в XIX - начале XX в. только в них они сами были одеты. Еще в детском возрасте мальчики из царской семьи в виде игрушек получали красочные фигурки оловянных солдатиков и картинки, изображавшие мундиры разных полков. Для них шились мундирчики, точно соответствовавшие настоящим.

Всякие изменения в военных мундирах осуществлялись лишь с санкции императоров, часто по их инициативе, а иногда и по их собственноручным рисункам. Все это вызывало внимание к военной форме всего "высшего общества". В дневнике П. А. Валуев 6 января 1874 г. отмечает, например: "Сегодня скончался фельдмаршал граф Берг. Его трудно заменить... Военные [же] говорят о другом событии: государь на выходе [в Зимнем дворце] был в шарфе" (этот генеральский парадный пояс - серебряный с черно-оранжевыми прошивками и кистями - был отменен еще в 1855 г.).

За соблюдением правил ношения военной форменной одежды как в строю, так и вне его существовал строгий надзор, и виновный в нарушении этих правил мог поплатиться гауптвахтой.

Пристрастие к военной форме было так велико, что право носить ее стало рассматриваться как награда, и прямое пожалование мундирами получило распространение. В одних случаях такое пожалование было связано с назначением в шефы - почетные командиры воинских частей. Особенно это касалось членов императорской фамилии. Изготавливались даже особые военные мундиры для императриц - шефов полков. В других случаях мундиром награждались в память прежней службы в данной воинской части. Наконец, высшим военным чинам могли жаловаться мундиры подчиненных им воинских частей.

Обычай назначать шефами воинских частей представителей правящих династий дружественных стран (на взаимной основе) был распространен в Европе в XIX в. как жест миролюбия. Пожалование мундира соответствующего рода войск как одно из внешних проявлений шефства было делом обычным. Мы уже упоминали о получении Вильгельмом II русского адмиральского мундира. Николай II тоже получил такой же германский мундир. Еще в середине века многие члены царской семьи имели прусские военные мундиры, которые надевались, в частности, во время визитов представителей прусского королевского дома в Россию. В январе 1869 г. П. А. Валуев записал в дневнике: "Большой обед во дворце в Концертном зале в честь кронпринца прусского. Государь и все великие князья в прусских мундирах".

В 1886 г. бывший начальник III Отделения и шеф корпуса жандармов, а затем посол в Англии генерал-адъютант граф П. А. Шувалов был пожалован щегольским "белым мундиром" - мундиром лейб-гвардии Конного полка - потому, что он начинал в нем свою службу. В ноябре того же года, Шувалов "в полной парадной конногвардейской форме" присутствовал на полковом празднике Семеновского полка.

У некоторых военных (особенно из царской семьи) было по нескольку мундиров, надевавшихся по разным случаям. Вот что рассказывает П. А. Валуев в дневниковой записи от 2 января 1876 г. о фельдмаршале князе А. И. Барятинском, в 1856-1862 гг. наместнике императора на Кавказе: "После блистательного и счастливого военного поприща князь Барятинский обратился ... в баловня фортуны и дворцовых ласк. В государстве он - нуль. Во дворце он - нечто вроде наезжего друга... Он рассказывает анекдоты, шутит и любезничает надеваемыми им разными мундирами. Намедни он обедал у их императорских величеств в кирасирском в честь императрицы, вчера он опять обедал, вероятно, в гусарском в честь государя, сегодня он в генерал-адъютантском по случаю дня рождения великого князя Алексея Александровича, 6-го числа он будет в кабардинском по случаю полкового праздника...".