Игвар Андерсоон - История Швеции Страница 21

В этой обстановке шведские феодалы обратились в 1388 г. с просьбой о помощи к Маргарите, королеве Дании и Норвегии, дочери Вальдемара Аттердага и вдове короля норвежского Хокана, сына Магнуса Эрикссона. В феврале 1389 г. при Осле в Вестерйётланде войска Маргариты одержали победу над войсками Альбрехта; сама Маргарита была объявлена «полноправной госпожой» Швеции, и ей достались все оставленные мекленбуржцами замки и лены.

Но на этом борьба с немцами еще не кончилась. В Стокгольме летом 1389 г. немцы, оставшиеся верными Альбрехту, убили многих известных горожан во время резни в Чеплинге. Сторонники Альбрехта — виталийцы — разбойничали на Балтийском море. Маргарита взяла Стокгольм только в 1398 г., а остров Готланд — в 1408 г.; сын Бу Юнссона, Кнут Буссон, формально состоявший на службе у Альбрехта, сохранял свою независимость в Финляндии вплоть до 1399 г. Фактически же три скандинавских государства — Швеция, Дания и Норвегия — получили в лице Маргариты одного правителя и объединились теперь в личной унии. Политика Маргариты с самого начала была отмечена печатью династических интересов. Но скандинавские народы были близки друг к другу по крови; кроме того, Швецию и Данию объединяла общая непосредственная борьба, которую они вели против сильного немецкого влияния.

Но если королева Маргарита желала превратить случайные династические связи между тремя скандинавскими государствами в прочный союз, ей надо было подумать о будущем. Так как Улоф, единственный сын ее и Хокана Магнуссона, умер, она решила сделать своим преемником сына своей племянницы Эрика Померанского. Еще в 1388 г. Эрик был избран наследником норвежского престола, а в 1396 г. ему присягнули на верность Дания и Швеция. В середине лета 1397 г. в крупнейшем городе Южной Швеции — Кальмаре, неподалеку от датской границы, представители датской, шведской и норвежской знати должны были принести ему присягу и короновать его. На это торжество съехались из Швеции, Дании и Норвегии члены государственных советов всех трех стран, рыцари, епископы и прелаты.

Подробного описания того, что происходило в Кальмаре, у нас нет, но в нашем распоряжении имеется один документ, составленный, очевидно, в то время. С помощью этого документа мы можем почти полностью восстановить ход событий.

Эрик был коронован королем Дании, Швеции и Норвегии в троицын день. Присутствовавшие при этой церемонии представители всех трех государств, каждый от имени своего государства, поклялись в верности новому королю. Все это было изложено в основной грамоте, написанной на пергаменте, и скреплено печатями присутствующих. Документ этот, безусловно подлинный, рисует только внешнюю сторону событий. Он не дает возможности проникнуть во все тайные переговоры, споры, интриги, которые, несомненно, имели тогда место. Тем более интересным и даже интригующим представляется нам другой, составленный там же, документ, комментировавшийся рядом шведских и датских ученых — Палудан-Мюллером, Рюдбергом, Эрслевом, Вейбуллем, Карлссоном и многими другими. В этом документе, хранящемся в датском государственном архиве, затронут, между прочим, вопрос об общей для всех трех государств конституции, которая должна была регулировать важные государственные вопросы. Эрик Померанский должен был быть королем пожизненно, и после него все три государства должны были иметь одного общего короля и никогда не разделяться. Избирать короля предписывалось из числа прямых потомков Эрика. В случае, если бы таковых не оказалось, короля должны были выбрать «по совести, в тесном согласии друг с другом» члены государственных советов всех трех стран. Была провозглашена до известной степени единая внешняя политика: в случае если война или агрессия со стороны чужеземцев угрожала одной стране, это касалось всех трех; давались общие директивы для внешних переговоров с иностранными государствами; преступники, изгнанные из одной страны, изгонялись из всех трех, а все споры, распри и недоразумения, имевшие место до тех пор между тремя государствами, отныне считались аннулированными и никогда более не должны были возобновляться. И в то же время каждое государство сохраняло свои внутренние законы, свое право и свою форму Управления.

Это была попытка установить раз навсегда тесное политическое сотрудничество под единым руководством, иными словами, создать унию, но с сохранением политических традиций, законов и прав каждой страны. Конечно, выразить идею такой унии в простой, ясной и не допускающей кривотолков форме трудно. Не вполне удалось это и авторам документа. И тем не менее этот документ является образцом тонкой политической мысли и вообще высокой политической культуры. «Это гениальное государственное мышление, отличающееся широтой, чувством нового и умной сдержанностью», — так характеризует этот документ один из шведских историков [27].

Относительно ценности этого документа не может быть двух мнений. Но смысл его толкуется по-разному, и иногда расхождения во мнениях очень значительны. Был ли этот документ действующим актом об унии или только проектом такого акта? Чьи интересы он выражал: королевы или ее противников? [28]

Документ об унии отличается рядом поразительных особенностей. В нарушение имевшегося предписания в отношении важных законодательных актов он был написан не на пергаменте, а на бумаге. Вообще он носит характер наброска. Печати, которые в средние века играли роль нынешней подписи, стоят непосредственно на бумаге, причем буквы на них так слились, что исследователи проявили незаурядные способности, когда разбирались в этих плохо сохранившихся кусках воска. Из перечисленных в начале грамоты лиц, присутствовавших при скреплении документа, а именно — семи шведов, шести датчан и четырех норвежцев, являвшихся наиболее важными сановниками соответствующих государств, только семь шведов и трое датчан приложили свои печати; печати остальных трех датчан, а также всех норвежцев отсутствуют. По-видимому, эти представители не получили определенных полномочий от своих правительств. Более того, в грамоте сказано, что она будет переписана в шести экземплярах, на пергаменте, в таком виде, «как здесь выше написано», однако этого сделано не было. Достоверно лишь одно: здесь речь не идет о каком-то неизменном решении, о настоящем акте унии. Соглашение между тремя государствами после коронования носило временный характер; оно было в силе до смерти Эрика Померанского. Это решение так никогда и не было зафиксировано «навечно», в форме официального документа. Сохранившийся акт свидетельствует лишь о больших замыслах, о серьезных планах и переговорах.

Но как бы то ни было, уния существовала — пусть временно — в период правления Маргариты и Эрика. Сторонники унии имелись во всех трех странах. Для феодалов, которые владели наследственными или благоприобретенными землями в двух и более странах — а таких феодалов было много, — этот акт представлял несомненные выгоды. Но стоял серьезно вопрос, окажется ли прочным это сотрудничество при различии интересов трех стран, при различии их внешнеполитических традиций (Дания больше думала о Юге, Швеция издавна больше интересовалась Востоком). Конечно, в условиях усиленного натиска немцев на Швецию в конце XIV в. сотрудничество было возможно и даже необходимо. Но сохранится ли этот союз и тогда, когда этот натиск ослабнет? Могла ли в рамках унии прекратиться или хотя бы стихнуть давняя вражда между королем и аристократией? Все это зависело от того, какой путь изберет в своей дальнейшей деятельности наследник Фолькунгов и Вальдемара.

В своей внешней политике Маргарита стремилась прежде всего изгнать немцев из Скандинавии и расширить границы Дании к югу. Что касается внутренней политики, то Маргарита стремилась укрепить государство и навести финансовый порядок с помощью системы управления местных фогдов, непосредственно подчиненных центральной власти. Именно этого в Швеции так и не смогли добиться Магнус Эрикссон и Альбрехт. Маргарита проводила свои планы с большой последовательностью, и благодаря гибкой политике ей удалось избежать столкновений с высшей шведской знатью. Еще тогда, когда Швеции грозила опасность со стороны Мекленбурга, знать пошла на большие уступки королеве — в 1396 г. в Нючёпинге. Теперь, воспользовавшись этими уступками, Маргарита провела в Швеции фактическую «редукцию» (возвращение в казну феодальных земель), осуществив таким образом программу, которую безрезультатно пытался осуществить Магнус Эрикссон. В особенно тяжелом положении оказалось духовенство, так как редукцией его земель занималась под контролем Маргариты верхушка шведских феодалов. Маргарита, обладавшая удивительной способностью проводить свои планы без излишних трений, старалась не давать шведских замков иностранцам. Королева подолгу жила в Швеции: в период с 1398 по 1412 г. она провела там, вероятно, значительно больше времени, чем в Дании. Король Эрик раза два посещал Финляндию. Маргарита очень искусно воздействовала на общественное мнение Швеции, умело используя при этом влиятельный монастырь Вадстену, основанный в 1346 г. Биргиттой (1300–1373).