Александр Кондратов - Атлантиды пяти океанов Страница 21

«Лингвистические раскопки», выделение убаидских слов в шумерских текстах, выявление убаидских географических названий на территории Двуречья позволяют нам оперировать примерно двумя десятками убаидских слов и примерно таким же числом географических названий. И многие из них можно объяснить, исходя из дравидийских языков.

Древнейшие города Двуречья имеют в своем составе корень «ур» (Урук, Ниппур), а один из них так и называется — Ур. В дравидийских языках слово «ур» означает «поселение», «город», «населенный пункт», и сотни населенных пунктов в Южной Индии имеют окончание «ур». Река Тигр на языке убаидцев называлась «Идиглату» (корень «ид» означает «река», «вода»). Возможно, ему родственно название реки Инд — ибо в дравидийских языках чередование «н»/«инд» весьма часто, — и оно первоначально означало «река», «вода», (ведь и название другой великой реки Индостана — Ганга — означает «вода», только на языке древнейших обитателей Индостана, племен мунда-кола). Убаидские слова, обозначающие различные профессии, имеют суффикс «гар» (например, «энгар» — крестьянин, «нангар» — плотник, «дамгар» — купец и др.). В дравидийских языках слово «гар» означает «рука», и, таким образом, суффикс «гар» мог означать «делатель» (крестьянин — «делатель земли», плотник — «делатель дерева», купец — «делатель торговли» и т. д.).

Конечно, для окончательных выводов данных слишком мало. Но сходство дравидийских и убаидских слов знаменательно, если учесть черты несомненного сходства между культурой протоиндийцев и убаидцев. Вне всякого сомнения, к одному источнику восходит и легенда о всемирном потопе убаидцев, и рассказ об этом же потопе, записанный в древнеиндийских священных книгах — «Шатапатха Брахмане», «Махабхарате», «Матсья-Пуране», «Бхагавата-Пуране». В последней в качестве спасителя фигурирует не библейский Ной или индийский первоучитель Ману, а Сатьяврата, «царь дравидийский», живший «в земле дравидийской». Сходство легенд о потопе заставило некоторых исследователей предположить, что древние индийцы, точнее, дравиды, заимствовали легенду о потопе из Вавилона (так предполагал, например, французский востоковед Эжен Бюрнуф, переведший «Бхагавата-Пурану» со священного языка Ийдии санскрита). Но в свете последних открытий рисуется иная картина: рассказ о потопе восходит к древнейшему источнику, к «центру икс», давшему начало убаидской и протоиндийской цивилизациям. И не о гибели ли именно этого «центра икс» повествуют не только легенды о потопе, но и восходящие ко II тысячелетию до нашей эры (а, быть может, и к более ранним временам) дравидийские предания о затонувшей прародине, то есть Лемурии?

О гибели острова в волнах Уадж-Ур, «Зеленого моря» — Индийского океана — повествует «папирус № 1115 из собрания Государственного Эрмитажа», донесший до нас чудесную «Сказку о потерпевшем кораблекрушение», древнейший рассказ о плаваниях по морю и морских приключениях. Египетский моряк, потерпев кораблекрушение, был выброшен на остров, владыкой которого был огромный Змей. Наделив моряка богатейшими дарами своей земли — жирафами, слоновьими бивнями, корицей, благовониями и т. д., — Змей отправил потерпевшего кораблекрушение на корабле домой, сказав на прощанье: «Когда удалишься ты от места этого, то никогда больше не увидишь острова этого, ибо превратится он в волны», то есть утонет.

Несмотря на сказочные элементы, все исследователи подчеркивали реалистичность описания текста папируса № 1115, стиль которого очень близок к документальному стилю надписей царицы Хатшепсут, повествующих об успешной экспедиции в страну Пунт (вероятней всего — Сомали). Выдающийся русский египтолог В. С. Голенищев, открывший «Сказку о потерпевшем кораблекрушение» и сделавший ее первый перевод, полагал, что остров Змея — это Сокотра, лежащая в Индийском океане, перед входом в Аденский залив. Другие исследователи отождествляли его с островом Святого Иоанна (на современных картах он именуется Сент-Джон) в Красном море, ибо во времена античности существовало поверье, что когда-то он был населен змеями (но, замечает профессор О. К. Леонтьев, это только «безжизненный клочок каменистой суши, интересный лишь тем, — что он сложен ультраосновными породами, характерными для рифтовых зон срединных океанических хребтов»). Указывался и другой «адрec» — небольшой островок возле Адена, именуемый арабами Абу-Хабан, то есть «Отец Змей». Советский египтолог Е. Н. Максимов, сделавший последний перевод сказки на русский язык и прокомментировавший его, полагает, что говорить о какой-либо точной — и даже приблизительной — идентификации сказочного острова нельзя, ибо он «наделен типичными чертами земли обетованной, райского острова блаженных, куда издавна человек мысленно, а иной раз и реально пытался проникнуть».

Уже первый исследователь и переводчик «Сказки», Голенищев, обратил внимание на то, что остров Змея описывается весьма сходно с тем, как в Библии описывается «земной рай». И на острове Змея, и в «земном раю» земля покрыта прекрасными цветами, кругом цветут чудесные сады, издающие благоухание и источающие мед. «Блаженный остров» часто встречается в рассказах о плаваниях Синдбада-морехода по Индийскому океану — и он также «подобен саду из райских садов». На такой же чудесный остров попадает и герой сказки из цикла «Тысяча и одна ночь» — Булукия, искатель магического перстня царя Сулеймана, т. е. Соломона. В Индийском океане помещали сказочно богатые и населенные счастливыми людьми острова Панхайя и Солнечный остров античные авторы.

В эпоху Средневековья, беспрекословно веря Библии, и схоласты, и географы полагали, что где-то на нашей планете должен находиться «земной рай», пытались указать точное место его нахождения и даже его отыскать. Епископ Джованни Мариньоли в конце XIII столетия направился из родной Флоренции в Южную Аравию, а оттуда «морем на Сейллан (Цейлон.—А. К.), великую гору, что лежит против рая, а от Сейллана до рая, как уверяют местные жители, ссылаясь на предания отцов своих, — сорок итальянских миль. Так что, говорят они, слышен здесь шум вод, текущих из Райского ключа». Миссионер Журден де Северак в составленном в 1329 году «Описании чудес, что в Индии Наибольшей», сообщает о том, что «между Индией и Эфиопией, ближе к востоку, расположен рай земной и из него вытекают четыре райские реки, а в этих реках великое множество драгоценных камней и тьма золота». О том, что ему удалось побывать неподалеку от рая земного, сообщал повелителям Испании Фердинанду и Изабелле Христофор Колумб, открыв устье реки Ориноко и решив, что река эта вытекает из рая (напомним, что Колумб считал себя открывателем Индии, а не Америки!).

Последнюю попытку обнаружить рай земной в Индийском океане предпринял эксцентричный «англичанин Чарльз Гордон, посетивший Сейшельские острова в 1881 году. На острове Праслен в этом архипелаге растет уникальная кокосовая пальма, дающая гигантские, размером до полуметра и весом свыше двадцати килограммов, орехи, самые крупные плоды растительного мира нашей планеты. Гордон решил, что эта пальма и есть то самое библейское древо познания добра и зла, запретный плод которого вкусили находившиеся в земном раю Адам и Ева. Ведь плод удивительной пальмы, не очищенный от кожуры, по форме напоминает сердце — символ добра. А если снять кожуру, он становится похож на женские бедра, что, разумеется, полагал Гордон, является наглядным символом зла, плотских желаний и греха. Такие признаки могли бы совместиться только в земном раю, который и находился на острове Праслен, где, в единственном месте Земли, растет эта пальма.

Конечно, поиски библейского земного рая в конце XIX века выглядят курьезом (Гордон и завезенное из Океании на остров Праслен хлебное дерево объявил «древом жизни», произрастающим рядом с древом познания добра и зла). Но корни этих поисков уходят в глубочайшую древность. И не только «Сказка о потерпевшем кораблекрушение» с ее островом Змея, исчезнувшим в волнах, могла послужить прототипом для утопических Солнечного острова и Панхайя античных авторов и арабских сказок с их райскими островами. Ибо в таинственной стране Дилмун, согласно представлениям шумеров, находился рай.

В шумерских мифах Дилмун — «страна, откуда восходит солнце» — описывается как страна, где живет бог Энки, тот, что дал людям цивилизацию с ее письмом, искусством и т. д. Дилмун наделен чертами «земли обетованной»: здесь нет болезней и старости, жители Дилмуна счастливы и даже звери живут в мире и согласии. Но вместе с тем страна Дилмун упоминается не только в мифах, но и в очень древних деловых шумерских документах — значит, это не выдуманная, а реальная земля, хотя и наделенная фантастическими чертами.

Таким образом, дравидийские предания о затонувшей земле, убаидско-шумерский Дилмун, древнеегипетский остров Змея, чудесные острова арабских сказок, Солнечный остров и острова Панхайя античных авторов, «земной рай» на востоке, неподалеку от острова Шри-Ланка, — все это, возможно, звенья одной цепи, начало которой — реальная земля Лемурия, опустившаяся на дно Индийского океана. Гибель ее могла породить легенду о потопе в ее древнейшей убаидско-дравидийской версии. Не исключено, что именно Лемурия обозначалась на старинных картах в виде своеобразного двойника острова Шри-Ланка.