Андрей Фурсов - Холодный восточный ветер русской весны Страница 22

Вообще нужно сказать, что хозяева ФРС представляли собой сеть или, если угодно, паутину тесных деловых и родственных связей. Варбурги породнились с Ротшильдами еще в 1814 г. Шифф в первой половине 1870-х годов женился на Терезе, старшей дочери Соломона Лееба, совладельца компании «Кун, Лееб и КО», что позволило Шиффу выкупить (при помощи тех же Ротшильдов) долю в этой компании. На младшей дочери Соломона Нине женился Пауль Варбург. Среди родни также оказался Голдмэн Сакс[6]. В результате сеть ФРС оказалась не только финансовой, но в значительной степени родственной: гешефт, основанный на родстве серьезных людей, – это серьезно. Причем не только в экономике, но и в политике, во власти. Как говорил губернатор Вилли Старк, герой робертпеннуорреновской «Всей королевской рати», доллары хороши до известного предела, дальше смысл имеет только власть. ФРС – это не экономический субъект, это прежде всего властный субъект с экономической, управленческой функцией (что такое экономика? это управление, т. е. власть). Причем заряженный на войну.

После создания ФРС ее владельцам просто необходима была война: для оплаты военных расходов правительства, в первую очередь США, будут вынуждены занимать у ФРС и сядут на долговую иглу этой Системы, ее владельцев (воюющие стороны потратили на войну около 56 млрд. фунтов стерлингов – в нынешних ценах это не так далеко от триллиона долларов); какие же барыши получили «новые храмовники» из ФРС? Фантастические. А значит, их экономический замысел удался. И возникла идея повторить на бис – через 20 лет. Для этого и была «сконструирована» Версальская система так, как она была сконструирована – на обеспечение будущей войны. Иными словами, война стала логическим, а также необходимым для ФРС следствием ее существования, modus operandi. Война и революция. Революции, естественно, не в зоне прописки ФРС – Pax Anglosaxonica.

Война и революция были определены не только в качестве основы источника дохода (экономика), но и как средство разрушения континентальных евразийских империй. Собственно, план разрушения этих империй и установления контроля над их ресурсами (прежде всего над русскими), возникший в Великобритании в 1880-е годы, не особо скрывался. По крайней мере, на него намекали. Так, в конце XIX в. в британской газете «Truth» («Правда») был опубликован памфлет «Сон кайзера». Снится Вильгельму, что в результате войны Германия и Австро-Венгрия потерпели поражение, на их месте на новой карте Европы – мелкие республики, созданные по национальному принципу. Интересно, что на месте России – политическая пустыня (что означает установление прямого контроля над территорией). И в значительной степени план этот был реализован.

План, о котором идет речь, отражает реальное противоречие, оформившееся в «водораздельную эпоху» – противоречие между глобалистским (в англосаксонском исполнении) и имперским принципами организации современного мира. Именно это противоречие определило основное направление последующей – вплоть до наших дней – истории мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы. 1913 г. стал последним годом мирного противостояния глобализма и имперскости.

По иронии истории в том же декабре 1913 г., когда в лице ФРС оформился могильщик и терминатор старой Европы, она, старая Европа, закатывала балы. В один и тот же день – 2 декабря 1913 г. – в Европе были устроены торжества: в Вене в честь 66-летия восхождения на трон императора Франца-Иосифа, а в Париже в честь баварской принцессы Гизелы Морис де Ротшильд дал самый дорогой и шикарный бал года. «Гордая башня» Европы казалась основной массе европейцев непоколебимой. Это была ошибка. Заинтересованные лица уже заготовили порох, протянули бикфордов шнур и нащупывали спички в кармане. Аннушка Истории уже не только купила масло, но и пролила его: как мы уже знаем, именно в декабре 1913 г., когда старая Европа справляла торжества по событиям прошлого, пела и плясала на балах («ты все пела? это дело, так поди же попляши»), не осознавая, что это поминки по эпохе, которую С. Цвейг назовет «старыми временами», в США произойдет полное, хотя еще не окончательное оформление нового – хищного и глобального по масштабу и целям – субъекта. Он, наконец, отлился в законченную форму, взяв заодно под контроль финансы США, и поставил мировую войну на повестку дня – в этом интересы означенного субъекта совпали с британскими. Этим субъектом была ФРС – храм (Храм!) финансового капитала, мировых банкиров.

Субъект этот с самого начала был глобальным; мир еще не был глобальным, а этот субъект уже был таковым, и в этом было его огромное преимущество. Кроме того, еврейский капитал прочно связал кузенов-конкурентов – британцев и американцев, превратив их в единый англосаксонский субъект; без этой связки субъект не заработал бы, но в равной степени он не состоялся бы и без наличия британской и американской площадок и мощи отстроенных на них государств. В природе это называется симбиоз, или симбиогенез. (Я не рассматриваю здесь вопрос, насколько исторически самостоятелен был еврейский капитал, стоял ли и стоит кто-то за ним, используя как ширму, и если да, то кто; для целей данной работы это не имеет значения.)

Глобалистский и имперский принципы несовместимы – «Боливару истории» не снести двоих. Средством уничтожения империй должна была стать война, но практика борьбы англосаксов с Германией и их союзничества с Россией показывала, что войны мало, нужен еще удар изнутри, внутренний взрыв: «эксплозия» должна была быть дополнена «имплозией». Для решения этой задачи нужны были союзники внутри империй – либералы и революционеры, связанные с международным либеральным и революционным движением, этим заповедником спецслужбистов, авантюристов и гешефтмахеров; классика «жанра» – Парвус (Гельфанд). Так оформился трехглавый субъект, эдакий глобальный Змей-Горыныч, в котором кроме главной и старшей – финансово-политической западной (мировой) «головы» – были еще две, поменьше: мировая либерально-революционная и аналогичная российская. Этот тройственный (трехсторонний!) субъект и завалил континентальные империи, начав с официального союзника англосаксов – России; как тут не вспомнить А.Е. Едрихина-Вандама, заметившего, что хуже вражды с англосаксом может быть только одно – дружба с ним.

Когда-то Ленин сказал: «Дайте нам организацию революционеров – и мы перевернем Россию». Лукавил Ильич. Одной российской организации было мало, нужен был мировой рычаг, прежде всего финансовый (без финансистов революций не бывает – либо бунт, «бессмысленный и беспощадный», либо провальная попытка сотни прапорщиков «изменить весь государственный быт России» – А.С. Грибоедов), с помощью которого в России подбросили самодержавие и оно, подобно Шалтаю-Болтаю «свалилось во сне». Интернационал-социалисты взяли власть, но не удержали её, поскольку есть такая штука, которую Гегель называл «коварством истории».

В послевоенном мире, находившемся в раздрае, Большой Системе «мир» не удалось додавить Большую Систему «Россия» и подчинить логику ее развития своей. Трехглавый ССД сумел захватить власть в России и накуролесил в ней с 1917 по 1927 г., однако в условиях 1920-х годах не сумел удержать власть, и на смену интернационал-социалистической фазе революции (девиз: «мировая революция») пришла импер-социалистическая (девиз: «социализм в одной отдельно взятой стране»), против которой глобалисты почти сразу же бросили национал-социализм. Другим противником импер-социализма Сталина были левые глобалисты троцкистско-коминтерновского типа, которые в середине 1950-х годов, после смерти Сталина полезут из щелей как тараканы и, объединившись с экс-нэпманами, начнут устанавливать связи с западными глобалистами (из Римского клуба и т. п.).

Персонификатор логики и интересов развития Большой Системы «Россия» Сталин и его команда свернули проект «мировая революция», прихлопнули НЭП и, используя клубок противоречий (британцы – американцы, англосаксы – немцы, немцы – французы, Ротшильды – Рокфеллеры) восстановили имперский принцип в красном варианте, оформили системный антикапитализм в виде СССР как альтернативный капитализму мировой системы и отодвинули глобализацию на 60 лет, разгромив при этом Третий рейх как эксперимент по созданию и тестированию брутальной версии нового мирового порядка, поставленный западными элитами. Именно этого буржуины и их пятые колонны не могут простить Сталину и СССР. (Все кампании по десталинизации у нас – это работа не только и не столько на внутреннего хозяина, сколько на буржуинов-глобализаторов, продолжающих ненавидеть мертвого льва, а шавки и рады стараться.)

Собственно, мировое значение Сталина и заключается в том, что он создал альтернативную модель исторического развития футуристического, а не консервирующего развитие типа и одновременно неоимперскую форму, успешно противостоящую глобализму в новых неимперских/постимперских исторических условиях. Глобалисты-капиталисты были вынуждены развивать не только глобалистский проект, но, теряя темп, растить-поддерживать государства, которые должны были противостоять послевоенному СССР, – ФРГ и Японию. Когда-то Тютчев заметил, что после возникновения в России империи Петра империя Карла Великого в Европе невозможна – и действительно, Наполеон, Вильгельм II и Гитлер провалились, и провалили их русские. Перефразируя Тютчева, можно сказать: пока существовал СССР, глобализация как триумф Глобального Ростовщика была невозможна. В этом смысле 1991 г. стал реализацией тех целей, которые планировались в 1913 г.